Как лидерство на Южном Кавказе перешло от США и НАТО к ЕС

Начало века и приход новой администрации в Вашингтоне в начале 2001 года привели к появлению новых приоритетов в политике США на Южном Кавказе. Теракты 11 сентября и войны в Афганистане и Ираке изменили внешнеполитические цели Америки. Энергетический потенциал Южного Кавказа, несомненно, оставался важным фактором для политики США, в частности как альтернатива российскому газу в Европе. Однако внимание Вашингтона переключилось с незавершенной постсоветской трансформации к потребностям новой эры, которые включают в себя продумывание логистики ведения войны на афганском театре, создание глобальной контртеррористической коалиции и международной коалиции войны в Ираке. Об этом говорится в докладе одного из наиболее авторитетных мировых аналитических институтов – Фонда Карнеги за Международный Мир - ″Политика США на Южном Кавказе: три в одном″. ″Вестник Кавказа″ предлагает читателям ознакомиться с собственным переводом наиболее интересных фрагментов исследования.

Продолжение. Начало см. ″Политика США на Южном Кавказе: три в одном″ и ″Что делали США на Южном Кавказе в девяностые годы″

Все три страны Южного Кавказа предоставили войска возглавляемым США коалициям в Ираке и Афганистане. Среди них Грузия была самой активной, и ее солдаты продолжают служить в Афганистане. Азербайджан стал важным логистическим хабом, поддерживающим войска США в Афганистане. Однако, несмотря на положительное влияние этих действий на отношения трех стран с Соединенными Штатами, сами страны ушли на второй план американской внешнеполитической повестки дня. То же самое можно сказать и об усилиях по прекращению боевых действий в Нагорном Карабахе или Абхазии, помощи с переходом от постсоветских традиций и построении каспийского инфраструктурного коридора.

Политика США на Южном Кавказе получила новый импульс после революции роз в 2003 году, в результате которой был свержен Эдуард Шеварднадзе. Его правительство уважали за достижения в области демократии, но оно было дискредитировано широко распространенной коррупцией и неэффективным правлением. Народ Грузии избрал молодого харизматичного нового президента Михаила Саакашвили - юриста, получившего образование в США, выступающего за демократические реформы и поддерживаемого группой молодых единомышленников.

Новая команда решила проявить инициативу как во внешней политике, так и в вопросах безопасности. Вместо осторожного подхода Шеварднадзе к сепаратистским конфликтам в Абхазии и Южной Осетии, новое правительство действовало смело, захватив власть в Аджарии в 2004 году. Давний руководитель региона Аслан Абашидзе бежал в Россию. Послание о том, что Абхазия и Южная Осетия будут следующими, было очевидно.

Новое грузинское руководство нацелилось на интеграцию с Западом и объявило о своем намерении и Брюсселю, и Вашингтону. Брюссель отреагировал осторожно из-за сложного переходного периода в Грузии и медленного прогресса на пути интеграции с Западом, который можно было наблюдать во многих странах Восточной и Центральной Европы. Но Вашингтон был в восторге. В период президентства Джорджа Буша поддержка демократической трансформации Грузии была одним из приоритетов внешней политики США. Грузия потенциально могла стать первой страной региона, которая смогла бы справиться со стагнацией путем реформ. Она должна была следовать по проторенному пути Польши, Румынии и Прибалтики, которые присоединились как к НАТО, так и к ЕС в 2004 году. Нацеленная на уход с российской орбиты, Грузия проводила свои реформы с целью вступить в НАТО, а уже позднее и в ЕС. В результате Грузия стала любимым постсоветским государством Вашингтона, и контраст между ней и ее соседями стал все более заметным. Оранжевая революция 2004 года на Украине помогла многообещающей команде реформаторов прийти к власти, но их политика разочаровала как украинский народ, так и сторонников власти за рубежом, поскольку правительство увязло во внутреннем соперничестве, обвинениях в коррупции и конкурирующих политических повестках.

Что касается Центральной Азии, где демократические перемены шли еще медленнее, там было еще меньше оснований для оптимизма. Отношения США с Узбекистаном были заморожены после подавления восстания в Андижане, где правительство применило чрезмерную силу, на что указали американские политики. В Киргизии ″тюльпановая революция″ 2005 года привела к свержению президента, которого обвиняли в коррупции.

Аскар Акаев

Однако он был заменен другим, таким же коррумпированным и все более непопулярным президентом, который был свергнут пять лет спустя. С точки зрения Вашингтона, Грузия была единственным постсоветским государством, двигавшимся в правильном направлении. Она стала не только бесспорным лидером в плане реформ на Южном Кавказе и всем постсоветском пространстве, но и явно шла к цели присоединения как к НАТО, так и к ЕС. Для Вашингтона Грузия стала образцом евроатлантической интеграции и "Программы свободы" (Freedom Agenda) Джорджа Буша. Москве необходимо было остановить интеграцию Грузии в западные политические и оборонные структуры вместе с амбициями Вашингтона по расширению НАТО на восток. На Мюнхенской конференции по безопасности в 2007 году Путин прямо предупредил альянс о том, что не стоит приближаться к границам России и принимать новых членов. Поскольку Грузия была одним из главных кандидатов на членство среди постсоветских государств, послание Путина нельзя было не понять.

Столкновение евроатлантической экспансии и сопротивления России завершилось в августе 2008 года. Выступая вскоре после этих событий, президент России Дмитрий Медведев заявил о "сфере привилегированных интересов" России. Его основным сообщением было то, что НАТО и ЕС не должны приближаться к этой сфере.

Война 2008 года ознаменовала очередной поворотный момент в эволюции политики США не только в отношении Грузии, но и на Южном Кавказе в целом. Действия Кремля показали, что он не потерпит расширения влияния Соединенных Штатов и их союзников. США и их союзники не были готовы идти на войну с Россией из-за желания бывших советских республик присоединиться к НАТО. В результате Грузия оказалась в подвешенном состоянии. Она по-прежнему желает вступить в НАТО и установить более тесные связи с ЕС, и уже получила подтверждение того, что вопрос ее вступления все еще рассматривается. Но в ближайшем будущем перспективы вступления не самые радужные. Так политика США на Южном Кавказе фактически лишилась основного приоритета и образца ее эффективности. Москва начертила линию, которую Вашингтон не решился пересечь.

Интерлюдия - Европа впереди

Из-за потери близких отношений с Грузией лидерство в политике на Южном Кавказе перешло от США и НАТО к ЕС. Основным средством взаимодействия блока с регионом стали Соглашения об ассоциации, которые не предусматривали вступление в союз, но в них обещались более тесные экономические и политические связи с Евросоюзом в обмен на экономические и политические реформы со стороны государств-претендентов. Армения и Грузия заинтересовались этим, в то время как от Азербайджана не последовало особой реакции.

После пятидневной войны политику США на Южном Кавказе можно лучше всего описать как контролируемый статус-кво, а не поиск прорывов или запуск новых инициатив. Самая важная дипломатическая инициатива США, направленная на прорыв в нормализации отношений между Арменией и Турцией, не увенчалась успехом. Впоследствии дипломатия США сосредоточилась на усилиях по предотвращению нового конфликта между Россией и Грузией, избежании срыва переговорного процесса между Арменией и Азербайджаном, помощи Грузии в сложный переходный период после Саакашвили, поддержании рабочих отношений с Азербайджаном и сохранении доступа к региону в качестве хаба рядом с афганским военным театром.

Следующий крупный сдвиг в политике США на Южном Кавказе был вызван событиями в Украине в 2014 году. Армения была вынуждена отменить подписание уже согласованного соглашения с Евросоюзом. Вместо этого страна присоединилась к возглавляемому Россией Евразийскому экономическому союзу. Учитывая тесные связи Еревана с Россией, решение отдалиться от Европейского союза не привело к протестам в Армении, как это случилось на Украине, хотя решение правительства не было популярным. Однако Грузия подписала Соглашение об ассоциации с ЕС в 2014 году.

Украинский кризис стал поворотным моментом в трендах европейской обороны. Он означал конец эпохи, начавшейся после холодной войны, когда Европа, Россия и Соединенные Штаты занимались общей безопасностью без разделения или сфер влияния. Политика Соединенных Штатов и их союзников по отношению к России уже не могла идти по пути сотрудничества, поскольку обе стороны не готовы отказаться от своих подходов к внешней политике и национальной безопасности. Старая политическая структура США больше не применима, но новая политика еще не создана. В то время как Россия действительно заявляет о своей сфере влияния на Южном Кавказе, Соединенные Штаты и Европа отвергают саму концепцию сфер влияния. При подобном развитии ситуации взаимодействие США и ЕС с Южным Кавказом, по-видимому, является продуктом ранее сформулированной политики и инерции, а не единым набором продуманных решений, принятых в ответ на изменившуюся стратегическую среду региона.

Южный Кавказ после Крыма

Изменения в этой стратегической среде не ограничиваются возобновлением напряженности между Востоком и Западом в стиле холодной войны. На Южном Кавказе разрыв отношений между Россией и Западом вызвал раскол среди трех государств региона. Эти три страны руководствуются совершенно разными внешнеполитическими стратегиями на фоне крупных геополитических изменений в регионе. Грузия твердо стоит на пути евроатлантической интеграции, стремясь как можно больше дистанцироваться от России. Армения проводит курс, направленный на поддержание связей в обоих лагерях - в России и на Западе. А Азербайджан хочет держать Россию и Запад на расстоянии.

Грузия полна решимости продолжать сближение с Западом и интеграцию как в НАТО, так и в ЕС. Ее отношения с Россией не оправились после войны 2008 года и вряд ли смогут улучшиться в обозримом будущем.

Для Армении ключевая задача - сбалансировать свои связи с обеими сторонами в ходе очередного разрыва между Востоком и Западом. Армения, связанная с Россией геополитической средой и требованиями безопасности, не может себе позволить подвергнуть риску эти критические отношения, слишком сблизившись с НАТО и ЕС. Армения также имеет обширные связи с Европой и Соединенными Штатами, которые очень важны для ее экономики, общества и международного положения. Это объясняет, почему Армения возобновила переговоры с ЕС, чтобы придумать альтернативу соглашению об ассоциации, которое она не подписала.

Руководство Азербайджана не выразило особого интереса и отказалось подписывать соглашение об ассоциации с ЕС, которое было подписано Грузией и почти подписано Арменией. Вместо этого страна потребовала специального соглашения более высокого уровня, попытавшись использовать его как рычаг давления на Армению в нагорно-карабахском конфликте. ЕС и Азербайджан договорились начать переговоры о новом всеобъемлющем соглашении, но когда завершится этот процесс, неизвестно. В то же время Баку не присоединился к возглавляемому Россией ЕАЭС.

Между тем, Россия намерена проводить более жесткую политику, чем до кризиса на Украине, претендуя на исключительную геополитическую сферу влияния вокруг своей периферии и продвигая ЕАЭС в качестве противовеса интеграции в ЕС. В то же время давние партнеры Южного Кавказа на Западе озабочены другими, неотложными вопросами. ЕС пытается справиться с многочисленными проблемами, в том числе с кризисом беженцев, отношениями с Россией, переговорами с Великобританией по Brexit, борьбой Украины за сохранение импульса реформ и непрекращающимися проблемами Греции. Все эти проблемы не оставляют политикам ЕС времени для того, чтобы посвятить себя Южному Кавказу, где однотипные решения не подходят для всех и где нужна диверсифицированная дипломатия.

Тем временем Соединенные Штаты сосредоточены на борьбе с ИГИЛ (запрещена в России) в Ираке и Сирии наряду с другими глобальными и региональными проблемами, такими как усиление Китая и угроза, исходящая из Северной Кореи. Неопределенные отношения Вашингтона с Москвой, ставшие главной проблемой во внутренней политике США, оставляют без ответа многие вопросы об американской политике в отношении соседей России, в том числе и на Южном Кавказе.

Следует также упомянуть другие страны, находящиеся рядом с Южным Кавказом, в частности, Китай, Иран и Турцию. Турция  сама претерпевает  переход к более авторитарной политической системе, кульминацией которой является  референдум в апреле 2017 года, расширивший президентские полномочия в стране. Результат референдума стал серьезной победой президента Реджепа Тайипа Эрдогана, но в результате пострадали отношения Турции с Европой и Соединенными Штатами, и Анкара вряд ли будет играть роль западного партнера на Южном Кавказе, как это ожидалось ранее. Сближение Эрдогана с Путиным вызывает вопросы о турецкой политике на Южном Кавказе. Учитывая эту неопределенность, необходимо стремиться к более глубоким экономическим связям между государствами Южного Кавказа и другими региональными субъектами.

Южному Кавказу можно было бы воспользоваться растущим региональным присутствием Ирана, который постепенно выходит из международной изоляции в результате ядерной сделки 5+1. Вероятно, это более важно для Армении, чем для Азербайджана и Грузии. Ереван может стать ценным торговым партнером для Ирана, поскольку граница Армении с Турцией остается закрытой, и страна полностью зависит от Грузии в плане доступа к внешнему миру. В то же время Армения, Азербайджан и Грузия могут выиграть от растущего проникновения Китая на Южный Кавказ и, в частности, благодаря его амбициозной инициативе "Один пояс - один путь", которая включает будущие проекты развития инфраструктуры в регионе. Однако и Иран, и Китай состоят в тесных отношениях с Россией, и вряд ли в обозримом будущем кто-либо из них сможет сыграть роль геополитического противовеса Москве.

Несмотря на множество изменений в регионе Южного Кавказа и вокруг него, главная задача для всех трех государств - поддержание отношений с Россией и их балансирование с западными связями. У России есть ряд преимуществ в плане выстраивания отношений в регионе - географическая близость, продемонстрированная готовность к применению силы, подкрепленное действиями заявление в отношении того, что Россия сильнее заботится и имеет большее значение в регионе, чем Соединенные Штаты и их европейские союзники и партнеры.

Продолжение следует 

Читайте нас в

Дзен Новости Telegram