У ЭКОНОМИЧЕСКОГО КРИЗИСА В ГРУЗИИ ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ КОРНИ

Убежден бывший министр экономики Грузии, депутат парламента 2004-2008 гг., доктор экономических наук, профессор Владимир Папава

- Грузинские власти заявляют, что никакого политического кризиса в стране нет, даже не смотря на акции протеста оппозиции, принимающие бурные формы. А признается ли кризис в экономике?

- Здесь не может быть двух мнений. Состояние кризиса признается всеми, в том числе нашим правительством, которое официально заявило, что к концу года следует ожидать спада на полтора процента. Конечно, это не рекорд с учетом ситуации в мире и в других экономиках. И слава богу. Но даже такой показатель спада характеризует экономический кризис в стране.
У экономического кризиса есть истинно отечественные корни, которые углубились в результате военного конфликта и влияния мирового экономического кризиса. После «революции роз» в результате роста привлекательности Грузии в страну были вложены значительные инвестиции. Но эти инвестиции в основном шли не в реальный сектор экономики, а тратились на приобретение недвижимости. То есть, в тот период происходил приток значительных финансовых ресурсов из-за рубежа, которые не способствовали развитию реального сектора экономики. Получился определенный дисбаланс. Реальный сектор экономики не поспевал за ростом финансовых ресурсов. Такой дисбаланс в конечном счете всегда приводит к кризису.
Кроме того, ошибки были допущены грузинскими банками. После «революции роз» банки получили возможность привлекать дешевые кредиты с европейских финансовых рынков. Но почти весь этот объем средств был сконцентрирован в строительном бизнесе и потребительской сфере.
Но в Грузии нет никаких регулирующих механизмов в сфере строительного бизнеса. В результате, очень часто продавался «воздух», то есть, скажем, при строительстве 12-этажного дома, квартира на 12-ом этаже продавалась еще до завершения работ по закладке фундамента. Строительство – процесс долгий, и когда дело доходило до 12-го этажа, денег на строительство уже не хватало. Многие строительные компании были вынуждены переходить на систему «пирамиды» - брать деньги на строительство второго дома, чтобы на эти них завершить строительство первого.
В потребительском секторе широкое распространение получила практика предоставления кредитов гражданам для приобретения разных товаров – телевизоров, мобильных телефонов и так далее. Но ведь эти товары не производятся в Грузии. То есть дешевыми кредитами, получаемыми из Европы, грузинские банки кредитовали импорт, а значит экономики тех же европейских стран.

- Но можно ли все это вменять в вину правительству Грузии? Трудно упрекать власти за то, что они улучшили инвестиционный климат в стране или (в соответствии с принципами рыночной экономики) не вмешивались в дела частного бизнеса, в том числе коммерческих банков, которые выдавали кредиты?

- Ошибкой правительства в том, что во время приватизации важных объектов и предприятий государство не накладывало на инвесторов обязательства по расширению производства. Часто происходила просто смена собственника – без реальной пользы с точки зрения развития производства и реального сектора экономики. Правительство стремилось заработать как можно больше и в меньшей степени обращало внимание на развитие реального сектора экономики, в том числе производства.
Что касается регулирующих норм в строительстве, это же элементарно - нельзя продавать квартиру на пятом этаже, если не построен хотя бы второй этаж.
Кроме того, летом 2006 года власти объявили «программу занятости». Это был чистый популизм! Правительство обязало частные компании нанимать как можно больше безработных и в течение трех месяцев выдавало им зарплату из бюджета. Помню, как банки рапортовали об открытии новых рабочих мест. В один из банков говорили о пяти тысячах рабочих мест. Речь как раз шла о тех «кредит-офицерах», которые и работали над кредитованием потребительского сектора. Так что, определенная часть ответственности за состояние кризиса на правительстве все-таки лежит.

- Кризис в США тоже начинался со строительного бизнеса и ипотечных кампаний. С приходом к власти администрации Обамы заговорили о наступлении эры государственного регулирования и чуть ли не «новом социализме». Как же быть в таком случае с фундаментальными принципами рыночной экономики и капитализма?

- Не надо впадать из одной крайности в другую. Все эти термины – пустые слова, если их не наполнять реальным содержанием. Давно подтверждено практикой, что рыночная экономика требует определенной регуляции со стороны государства. В то же время, не надо фетишизировать и возможности государственных институтов, то есть, всегда следует искать (а это труднее всего) некую «золотую середину». Крайности контрпродуктивны. Необходимо отказываться от любых клише. Рыночную экономику надо поддерживать, но государство не может полностью отрекаться от регулирования важнейших процессов. Найти эту «золотую середину» не удалось ни США, ни другим странам.

- Как бы вы охарактеризовали ситуацию в регионе? Что отличает ситуацию в Грузии от экономического положения в Азербайджане и Армении?

- Если говорить об Азербайджане, то у него есть значительный ресурс - углеводороды – который помогает экономике крепко стоять на ногах. Но все-таки, я бы не сравнивал сейчас Грузию с двумя соседними странами. Экономика нашей страны не развалилась (несмотря на войну и мировой кризис) во многом благодаря тому, что после событий в августе, страны-доноры выделили 4,5 миллиарда долларов финансовой помощи. Из этой суммы два миллиарда долларов – грант. Причем, деньги поступают в грузинскую экономику с конца 2008 года и будут поступать до 2010 года. Треть суммы уже влилась в экономику. Такого ресурса ни у Азербайджана ни у Армении нет. Хотя, с другой стороны, они и от войны не пострадали. Я бы назвал этот феномен «парадоксом войны».
Вообще в условиях финансового кризиса международные организации и развитые страны неохотно выделяют деньги, поскольку ресурсы скудеют, но для Грузии, пострадавшей во время войны, деньги нашлись. И не малые. Опять таки - парадокс войны. Этим ситуация в Грузии отличается не только от ситуации у соседей, но и от всех других стран.

- Экономика и политика часто переплетаются весьма парадоксальным образом. В 1990-е, когда вы занимали пост министра финансов, серьезной проблемой считался Ергнетский рынок на границе между Грузией и Южной Осетией. С одной стороны, он способствовал огромному потоку контрабанды и вызывал бюджетные проблемы, но с другой – помогал грузинам и осетинам вести совместный бизнес, то есть жить в мире. Проблемы начались в 2004 году, когда с целью пресечения контрабанды закрыли рынок в Ергнети. Было ли это оправдано?

- Во времена Шеварднадзе «Ергнети» был неофициальным каналом экономических отношений между Грузией и Южной Осетией. Правительство Шеварднадзе дорожило этим феноменом. Конечно, там присутствовал и очень сильный компонент коррупции, поскольку некоторые чиновники активно участвовали во всех процессах с целью личной наживы. Когда после «революции роз» приняли решение закрыть Ергнетский рынок, я поддержал это решение, поскольку государство не может строиться на контрабанде и коррупции. У него нет будущего. В борьбе с контрабандой, конечно, перегнули палку, но в целом, государство, мирящееся с таким объемом контрабанды, не имеет перспективы.

- Одной из проблем России при вступлении в ВТО стало несогласие Грузии с ее членством до урегулирования проблемы Абхазии и Южной Осетии. Теперь Москва намерена создать таможенный союз с Белоруссией и Казахстаном для ведения совместных переговоров с ВТО. Насколько такой подход перспективен? Не будет ли тройственный союз оказывать совместное давление на Грузию, не потеряет ли Грузия казахстанский и белорусский рынки, как потеряла российский?

- Ничего подобного не произойдет. После войны в августе Россия тоже надеялась привлечь на свою сторону другие государства. Те же Белоруссию и Казахстан. Однако независимость Абхазии и Южной Осетии они не признали. Что касается таможенных объединений бывших союзных республик, то ничего особенного здесь не вижу. Заменить ВТО тройственный союз никогда не сможет. А отношения Грузии со странами СНГ регулируются двусторонними договорами. Каких-либо новых осложнений я здесь не предвижу. Таможенный союз вступить в ВТО не сможет. Туда каждая страна вступает самостоятельно. Пока что Россия, Казахстан и Белоруссия – не единое государство.

- Насколько в стратегическом плане для Грузии губительна потеря российского рынка?

- Мы это уже пережили. Конечно, в 2006 году закрытие российского рынка было серьезным ударом. Сейчас мы с трудом, но все-таки находим альтернативные рынки и на западе и на востоке. Однако и Россия тем самым окончательно потеряла Грузию, утратив последние возможности влияния. Пророссийски ориентированных социальных групп и политических сил в Грузии не осталось.

- Мировые индексы растут. Некоторые считают, что осенью кризис закончится. Виден ли свет в конце тоннеля, в том числе для Грузии?

- На самом деле никто не сможет точно сказать, что произойдет осенью. Кризис не столько заканчивается, сколько загоняется в тень, чтобы его не было заметно, и он не бросался в глаза. Меры, которые предпринимают многие государства, приводят не к разрешению кризиса, а лишь к затуханию внешних эффектов, то есть к замораживанию. Но, рано или поздно, все может вспыхнуть вновь.
Я бы воздержался от оптимистических прогнозов. Что касается Грузии, то международная финансовая помощь рассчитана до 2010 года и если правительство не допустит серьезных ошибок, никаких потрясений в экономике не будет.

Читайте нас в