Российско-иранское «настороженное партнерство»- 1

Опубликовано: 0:42, 5 июл 2010 (UTC+3 MSK)

Владимир Евсеев

Исторические реальности

В силу своей географической близости Иран (Персия) издавна был для России традиционным политическим и торгово-экономическим партнером на Востоке. Столетиями между русскими и персами шел оживленный обмен товарами, идеями, культурными ценностями, что усиливало потенциал обоих народов. С XV века наши страны стали обмениваться дипломатическими миссиями, а позже между Российской Империей и Персией установились постоянные дипломатические сношения.
В истории российско-иранских отношений было много разных событий, как со знаком минус, так и со знаком плюс. Однако стороны всегда чувствовали и осознавали значимость друг для друга.
В XIX и начале XX веков позиции Москвы в северных провинциях Персии, населенных преимущественно этническими азербайджанцами, настолько усилились, что российское руководство стало рассматривать возможность аннексии этих территорий. Начало Первой мировой войны и захват турецкими войсками в ноябре 1914 года Тебриза только ускорили этот процесс. Как следствие, в Персию вошли русские войска и оккупировали всю ее северную часть вплоть до Исфагана.

Советское правительство в значительной степени пересмотрело прежние российско-персидские взаимоотношения. По его решению уже в марте 1918 года из Персии были полностью выведены русские войска, а в феврале 1921 года был подписан в целом равноправный договор, который мог бы стать базой для многолетнего плодотворного сотрудничества. При этом Москва не только отменила все ранее навязанные Персии договора, конвенции и соглашения царского правительства, но и безвозмездно передала ей имущество на сумму порядка 600 млн. руб. золотом. В частности, Персия получила русский учетно-ссудный банк со всеми денежными суммами и ценностями, а также построенные Россией шоссейные и железные дороги, телеграфные и телефонные линии и морской порт Энзели.

В 1920-х годах Советский Союз оказал Ирану значительную по тем временам экономическую помощь, построив несколько элеваторов и рисоочистительных заводов, мельничный комбинат в Тегеране и ряд других предприятий. Помимо этого были созданы: Русско-персидский коммерческий банк «Русперс», Русско-персидское торговое общество «Рупето», Русско-персидское хлопковое товарищество «Персхлопок» и Русско-персидское импортно-экспортное общество «Шарк». До конца 1930-х годов советско-иранские экономические отношения успешно развивались, ярким примером чему служит тот факт, что в 1938 году на долю Советского Союза приходилось около 40% всего внешнеторгового оборота страны. Однако позднее иранское руководство стало менять свои внешнеполитические приоритеты в сторону фашистской Германии вопреки действовавшему советско-персидскому договору от 1921 года. Согласно статьи 6 этого договора каждая из сторон обязалась не допускать на своих территориях действий организаций и групп, а также размещения войск враждебных государств. Последнее не исключало возможность ввода на иранскую территорию советских войск.

По оценкам политического руководства Советского Союза и Великобритании, в начале 1940-х годов существовала реальная угроза вовлечения Ирана на сторону Германии в качестве союзника или, в случае его несогласия, фашистской оккупации. Поэтому в августе-сентябре 1941 года была проведена совместная англо-советская военная операция «Сочувствие» с целью защиты как иранских нефтяных месторождений от возможного их захвата войсками Германии и их союзников, так и южного транспортного коридора, по которому стали осуществляться поставки союзников по ленд-лизу для Советского Союза.

После отставки шаха Реза Пехлеви Иран стал членом антигитлеровской коалиции, и через его территорию пошла военная техника из США и Англии на фронты Великой Отечественной войны. Именно Тегеран стал местом исторической встречи глав государств СССР, США и Англии, на которой решались судьбы войны и будущего мира. Следовательно, в годы Второй мировой войны советский и иранский народы были по одну сторону баррикад.

В 1950-1970-е годы советско-иранские отношения складывались неровно. С одной стороны, несмотря на периодическое ухудшение двусторонних отношений, продолжалась экономическая помощь со стороны Советского Союза. За этот период советские специалисты построили в Иране свыше 200 промышленных объектов, в том числе Исфаганский металлургический комбинат, машиностроительный завод в Араке, тепловые электростанции «Рамин» и «Шахид Монтазери», ГЭС на реке Аракс и магистральный трансиранский газопровод Гачсаран-Астара. С другой стороны, в условиях двуполярного мира Тегеран активно сотрудничал с Вашингтоном в военно-политической сфере. Так, в 1955 году Иран вступил в антисоветскую Организацию центрального договора (СЕНТО), а в 1959 году подписал двустороннее ирано-американское военное соглашение, позволявшее вводить американские войска на собственную территорию.

Тем не менее, в сентябре 1962 года Советский Союз и Иран обменялись нотами «О непредоставлении иностранным государствам права иметь на территории Ирана ракетные базы всех типов». Позднее были подписаны многочисленные соглашения о техническом, научном, культурном взаимодействии и создана советско-иранская комиссия по экономическому сотрудничеству.
Особенно примечательно, что в то время наши государства развивали военно-техническое сотрудничество. Фактически Советский Союз играл одну из основных ролей в оснащении вооружением и военной техникой иранских сухопутных войск.

В шахский Иран поставлялись средние танки Т-55 и легкие танки ПТ-76; боевые машины пехоты БМП-1 и бронетранспортеры БТР-50ПК, БТР-60 и БТР-152; буксируемые 122-мм гаубицы Д-30, 152-мм гаубицы Д-20 и 130-мм пушки М-46; зенитные самоходные установки ЗСУ-57-2 и ЗСУ-23-4; самоходные зенитно-ракетные комплексы (ЗРК) «Стрела-1М» и переносные ЗРК «Стрела-2»; противотанковые ракетные комплексы (ПТУР) «Малютка»; военные автомобили «ЗиЛ», «ГАЗ», «МАЗ», «КрАЗ» и «УАЗ»; подвижные средства технического обслуживания и ремонта; инженерная, в том числе бронированная, техника и средства радиосвязи. Для осуществления капитального и среднего ремонта поставленных из Советского Союза артиллерийского вооружения и бронетанковой и автомобильной техники в 1973–1976 годах вблизи Тегерана советские специалисты построили заводской комплекс «Бабек», который и по настоящее время остается основной ремонтной базой Сухопутных войск Ирана. При техническом содействии со стороны СССР был сооружен и ряд других ремонтных предприятий и объектов военной инфраструктуры, в том числе в Исфахане и Ширазе. Помимо этого, в период 1964-1979 годов 500 иранских офицеров получили военное образование в СССР.

В то же время в вопросах оснащения ВВС и ВМС иранское руководство полностью ориентировалось на западные страны.

Исламская революция 1979 года внесла свои коррективы в российско-иранские связи. Вначале ее восприняли в Кремле с определенной растерянностью, так как направляющей силой этой революции оказалось духовенство, что явно не вписывалось в рамки атеистического марксизма-ленинизма. Однако демократические лозунги революции в Иране, участие в ней широких народных масс, активная роль левых организаций, а главное - ее антиамериканская сущность в разгар «холодной войны»: все это способствовало тому, что советское руководство с одобрением восприняло революционные преобразования в соседнем Иране, откуда были изгнаны американцы. Позднее в советско-иранских отношениях наметился кризис, который объяснялся несовместимостью коммунистической идеологии и ислама. Затем последовали ввод советских войск в Афганистан и ирано-иракская война (1980–1988 годов), в ходе которой Москва оказывала Багдаду значительную поддержку. Все это привело к фактическому замораживанию любых контактов, в том числе в военно-технической сфере, между Исламской Республикой Иран (ИРИ) и СССР на целое десятилетие.

Рассвет забрезжил, когда к власти в СССР пришел прагматик Михаил Горбачев, провозгласивший «новое мышление». Знаменательным событием в истории отношений между Москвой и Тегераном стало личное послание лидера исламской революции и основателя ИРИ аятоллы Хомейни Михаилу Горбачеву.

Договоренность о нормализации двусторонних отношений была достигнута в ходе визита в Москву в 1989 году бывшего спикером иранского парламента Али Акбара Хашеми Рафсанджани. К этому времени ирано-иракская война и Афганистан уже перестали быть раздражающими факторами во взаимоотношениях между Москвой и Тегераном. Более этого, у иранской стороны возникла сильная заинтересованность в закупке современных российских вооружений ввиду фактического эмбарго Запада на эту продукцию. В результате была подписана декларация, в соответствии с которой Советский Союз выразил желание «сотрудничать с иранской стороной в деле укрепления ее обороноспособности». Подтверждением этого, как отмечает Вадим Козюлин, директор проекта по обычным вооружениям ПИР-Центра политических исследований России, стали четыре контракта в сфере военно-технического сотрудничества, подписанные в 1989–1991 годах на сумму 5,1 млрд. долл. Их реализация уже в 1990 году позволила Советскому Союзу получить, по разным оценкам, от 733 до 890 млн. долл.

Соглашение от 5 ноября 1989 года предусматривало поставки Ирану 20 истребителей МиГ-29, 4 учебно-боевых истребителей МиГ-29УБ, 12 фронтовых бомбардировщиков Су-24МК и двух ЗРК С-200ВЭ «Вега-Э» общей стоимостью 1,3 млрд. долл. Поставка этой военной техники была закончена к 1994 году. Помимо того, Москва обязалась обеспечивать ее запасными частями в течение 10 лет с момента продажи. Для вооружения истребителей МиГ-29 в 1990–1991 годах было поставлено 350 авиационных ракет Р-27Р и 576 ракет Р-60МК класса «воздух–воздух»; еще 94 ракеты Р-27Р поступили туда в 1994 году.

По соглашению от 17 мая 1990 года Советский Союз взял на себя обязательство построить для ИРИ на «Адмиралтейских верфях» в Санкт-Петербурге шесть дизель-электрических подводных лодок проекта 877ЭКМ и поставить для них необходимое вооружение. Первые две из них были переданы Тегерану в 1992-1993 годах. В дальнейшем, под давлением Вашингтона, российско-иранское сотрудничество в военно-технической сфере стало свертываться. В результате, третья подводная лодка, которую военно-морские силы (ИРИ) получили в 1996 году, стала последней. Соглашение от 24 апреля 1991 года предусматривало российскую техническую помощь в создании и дооборудовании в Бендер-Аббасе шести объектов берегового базирования подводных лодок проекта 877ЭКМ. Общая сумма обоих контрактов составила 1,6 млрд. долл.

Последнее соглашение от 13 ноября 1991 года предусматривало передачу лицензии и оказание технической помощи при организации производства в Иране 1 тыс. танков Т-72С и 1,5 тыс. боевых машин пехоты БМП-2, а также боеприпасов к ним на общую сумму 2,2 млрд. долл. Поставка комплектующих, запасных частей и другого оборудования, лицензия на производство которых иранской стороне не передавалась, были рассчитаны до 2011 года. В рамках этого контракта в 1993 году ОАО «Научно-производственная корпорация (НПК) «Уралвагонзавод» поставила в Иран 100 танков Т-72С, в 1994 году – дополнительно 20 танков, в 1996 году – еще от двух до шести. В 1997 году Россия построила в Доруде, провинция Лурестан, завод по производству танков Т-72С, а спустя год уже в Тегеране – завод по производству БМП-2. Всего иранской стороне, включая комплекты для лицензионной сборки, было передано 422 танка Т-72С, передача которых в войска началась в июле 1998 года.

ОАО «Курганский машиностроительный завод» в 1993 году поставил в Иран 80 БМП-2, в 1996 году – два БМП-2 и 331 комплектов для их лицензионной сборки. В результате ИРИ получила 413 БМП-2 в различной стадии технологической готовности и боеприпасы для них, включая 800 ПТУР 9М111 «Фагот».

Развитию российско-иранского военно-технического сотрудничества способствовало и то, что в начале 1991 года, в ходе войны в Персидском заливе, на территорию ИРИ перелетели 115 боевых самолетов ВВС Ирака: 4 МиГ-29, 12 МиГ-23, 7 Су-25К, 22 Су-24МК, 40 Су-22, 4 Су-20, 24 Mirage F.1EQ и два самолета дальнего радиолокационного обнаружения и управления (ДРЛО) на базе Ил-76. Вся эта авиационная техника была конфискована, что потребовало в дальнейшем ее ремонта, поставок запасных частей и обучения личного состава. Вся эта деятельность, по-видимому, была осуществлена российской стороной.

Кроме этого, в 1994 году ОАО «Казанский вертолетный завод» поставил в ИРИ 12 вертолетов Ми-17, а 1999–2000 годах ОАО «Улан-Удэнский авиационный завод» – 5 транспортных вертолетов Ми-171.

В этот же период началось активное двустороннее сотрудничество и в ядерной сфере на основе подписанного в августе 1992 года «Соглашения между правительством Российской Федерации и правительством Исламской Республики Иран о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии». Последнее предусматривало кооперацию в области проектирования, строительства и эксплуатации исследовательских и энергетических реакторов, промышленного производства компонентов и материалов, необходимых для использования в ядерных реакторах и их топливных циклах, производства и применения радиоизотопов. Москва и Тегеран также договорились о сотрудничестве при снятии ядерных объектов с эксплуатации, совместном проведении исследований в области мирного использования атомной энергии, управляемого термоядерного синтеза, производства лазеров и их применения.

Указанное соглашение было ратифицировано Тегераном в апреле 1993 года, что позволило выйти на реальные контракты. Первый из них был подписан в январе 1995 года в Тегеране представителями Всероссийского производственного объединения (ВПО) «Зарубежатомэнергостроя» и Организации по атомной энергии Ирана на завершение строительства первого ядерного энергоблока в Бушере. В дальнейшем предполагалась поставка со стороны России еще трех реакторов: 1 ГВт и два по 440 МВт. Помимо этого, в августе 1995 года представители РФ и ИРИ подписали контракт на поставку в 2001-2011 годах ядерного топлива для АЭС в Бушере на сумму 300 млн. долл.

Однако реализовать вышеуказанное в полной мере не удалось как по финансовым причинам, так и вследствие давления со стороны Вашингтона. Основанием для свертывания сотрудничества с Тегераном в военно-технической сфере стал протокол, подписанный в июне 1995 года председателем Правительства РФ Виктором Черномырдиным и вице-президентом США Альбертом Гором. Согласно указанного протокола, который носил конфиденциальный характер, Россия обязалась до конца 1999 года завершить выполнение и не заключать новых контрактов с ИРИ по поставкам вооружений, военной техники и оказанию других услуг в военной сфере. Со своей стороны, США обязались не допускать несанкционированной передачи американского оружия из стран Ближнего и Среднего Востока в зоны, прилегающие к границам России, а также развивать с Москвой военно-техническое сотрудничество с целью совместного выхода на мировой рынок вооружений.

К моменту подписания протокола «Гор–Черномырдин» российская сторона полностью выполнила только контракт с ИРИ от 5 ноября 1989 года. Выполнение остальных советско-иранских соглашений было прервано РФ в 2000 году, что привело к общей сумме недопоставок порядка 3 млрд. долл. Последнее включало 578 комплектов для сборки танков Т-72С и 1087 комплектов для БМП-2, три подводные лодки проекта 877ЭКМ вместе с соответствующей инфраструктурой, технологическое оборудование, боеприпасы и другие услуги в военной сфере. Все это не только отрицательно сказалось на имидже Российской Федерации, но и серьезно ухудшило экономическое положение ОАО «НПК «Уралвагонзавод» и ОАО «Курганский машиностроительный завод». Как следствие, уже в 1997 году президент Борис Ельцин одобрил комплексный план развития с Ираном военно-технического сотрудничества.

Несмотря на невыполнение со стороны Вашингтона взятых на себя обязательств, Россия смогла выйти из протокола «Гор–Черномырдин» только к декабрю 2000 года. Формальным поводом для этого стал факт оглашения в ходе американской президентской избирательной кампании 2000 года деталей конфиденциального протокола. Но теперь уже иранская сторона, видя в России нестабильного и ненадежного партнер и добившись определенных успехов в производстве вооружений и военной техники, стала проявлять сдержанность. Она отказалась от поставок комплектов для сборки Т-72С и БМП-2, а также дизель-электрических подводных лодок проекта 877ЭКМ, ограничившись покупкой небольших партий авиационной техники, запасных частей и боеприпасов к ранее поставленной технике и обеспечением ее обслуживания и ремонта. Так, до января 2002 года ОАО «Улан-Удэнский авиационный завод» отправил в ИРИ 21 транспортный вертолет Ми-171; в марте 2005 года ОАО «Казанский вертолетный завод» поставил 3 вертолета Ми-17В-5 иранскому Обществу Красного Полумесяца. Помимо этого, в 2003 году Россия продала в Иран три штурмовика Су-25 из резервов Минобороны.

Аналогичное произошло и в области атомной энергетики после соответствующего межправительственного письма от декабря 1995 года. Так, к апрелю 1998 года был подготовлен контракт на поставку в ИРИ исследовательского реактора, который был должен работать под контролем Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) на уране со степенью обогащения не более 20%. Давление, оказанное на Москву со стороны Группы ядерных поставщиков, вынудило российскую сторону отказаться от этого контракта.

В период с 1992 по 1997 год российские специалисты подготовили проект шахты для добычи в ИРИ урана, но реализовать его не удалось. По финансовым причинам были прекращены и переговоры о поставке в Иран природного урана. В результате остался только контракт по строительству АЭС в Бушере, завершить который планировалось к сентябрю 2003 года. Однако значительные трудности объективного и субъективного характера привели к задержке строительства на 7 лет. Как отмечает Анна Луткова из Национального исследовательского ядерного университета «МИФИ», в качестве объективных причин задержки строительства можно рассматривать следующие:

- в ходе ирано-иракской войны недостроенная АЭС и завезенное туда технологическое оборудование девять раз подверглась масштабным авиационным бомбардировкам, что, в частности, привело к сильному повреждению защитной оболочки реакторного отделения;

- документация к значительной части имевшегося немецкого оборудования была утеряна, что крайне затрудняло как сертификацию оборудования, так и разработку технологий его ремонта (от каких-либо форм сотрудничества Берлин уклонился);

- Бушерский контракт стал первым для России зарубежным проектом на строительство энергетического реактора после распада СССР, что потребовало заново выстраивать производственную цепочку, изыскивать финансовые ресурсы и набирать инженерно-технический и строительный персонал;

- иранские подрядчики, участие которых в реализации проекта носило обязательный характер, оказались не в состоянии выполнить качественно и в срок взятые на себя обязательства; В этих условиях российская сторона была вынуждена взять на себя обязательство завершить сооружение АЭС в Бушере «под ключ» в 52-месячный срок.

- западные государства наложили эмбарго на поставку любого оборудования для Бушерской АЭС, что, в частности, сделало невозможным поставку из Германии системы управления для реактора;

- российский проект строительства АЭС пришлось адаптировать под существующую площадку, конструкции и оборудование, созданные немецкими специалистами;

- согласно контракта стоимость строительства не индексировалась, что привело Москву к значительным финансовым издержкам ввиду значительного роста курса евро к доллару в первом десятилетии XXI века.

Следует отметить, что в 1990-х годах сотрудничество Российской Федерации и Исламской республики Иран носило вынужденный характер, ограничиваясь ядерной и военно-технической областями. Но постепенно ситуация менялась. Вот как ее оценил российский иранист Владимир Сажин: «Сквозь сковывающую все живое мерзлоту шиитско-идеологических догматов все активнее стали пробиваться ростки прагматизма и открытости в иранском обществе, что усилило политико-экономические позиции реалистов, возглавляемых президентом ИРИ Мохаммадом Хатами». Россия тоже существенно изменилась, что позволило ей строить свою внешнюю политику на совершенно иных, демократических принципах, отвечающих условиям современного мира.

Важной вехой в новейшей истории российско-иранских отношений стал официальный визит бывшего президентом ИРИ Мохаммада Хатами в Россию весной 2001 года. Встречи и плодотворные переговоры в Москве президентов Путина и Хатами стали мощным импульсом для активизации всего процесса российско-иранского сотрудничества. К сожалению, заложенный в то время потенциал в полной мере реализован не был.