Османская империя: самозванцы у трона султана

Самозванство - неотъемлемая часть средневековой истории. При отсутствии средств оперативной передачи информации, во времена, когда базарные слухи становились едва ли не главным источником о событиях придворной жизни, не стоит удивляться появлению подобного исторического феномена. В одной только России имена двух Лжедмитриев, Пугачева – Петра III и княжны Таракановой знает каждый школьник. А ведь число самозванцев исчислялось сотнями. Недаром, некоторые историки построили свою научную карьеру на изучении и систематизации данного феномена.

Не миновала чаша сия и Османскую империю. Свою роль в появлении самозванцев сыграл закон Фатиха, предписывавший султану в момент вступления на престол убить остальных потенциальных претендентов «ради общественного блага» (Nizam-I Alem) — предотвращения войн и смут.

Историки утверждают, что на протяжении всей истории Османской империи было казнено 60 принцев. Из них 16 были казнены за мятежи и 7 - за попытки мятежа. Все прочие — 37 — из соображений общественного блага. Казни осуществлялись без пролития крови – тетивой лука. Но простые люди не были осведомлены, что именно творилось за стенами султанского дворца. Как и в истории Бориса Годунова, недовольство правящим государем могло легко воплотиться в ожидание справедливого правителя, который должен быть легитимным принцем крови и чудесным образом избежать смерти.

Впрочем, первый широко известный случай появления самозванца произошел еще до введения «братоубийственного закона». Речь идет о «Баязиде Османе», который якобы был сыном султана Мурада II. 

1450-е годы. В разгар борьбы европейских государей и османских султанов, через несколько лет после падения Константинополя Папа Каликст III объявил о нахождении при его дворе одного из сыновей Мурада II, которого отец-султан спас от неизбежной гибели от руки брата -  нового правителя –  Мехмеда II, отправив в Константинополь.

Пережив ряд приключений (взятие турками Константинополя, например), мальчик был выкуплен людьми Папы Римского, который был намерен использовать его в своих политических целях. «Оператором» проекта, судя по всему, выступал рыцарь по имени Джованни Торчелло, «слуга и камергер императора Константинополя», который был единственным, кто мог знать истинное происхождение ребенка. Впрочем, окружение Папы эти детали интересовали мало. Мальчик должен был превратиться в законного претендента, хотя бы в глазах европейских государей.

 Надо сказать, что Каликст III в середине 1450- х годов (время первого упоминания о мальчике при папском дворе) выступал как последовательный противник османской экспансии, своего рода мотор коалиции европейских государей против Турции. Поэтому появление «османского принца» для него было волшебным даром. Даже вопрос о крещении мальчика был отложен на неопределенный срок, поскольку Папа Римский справедливо считал, что такой шаг резко сократит поле для политического маневра. А планы у Каликста III были далеко идущими – организация крестового похода против турок. Готовый претендент на престол в этом контексте был просто необходим.

Но объединить европейских монархов в тот момент никак не удавалось. Мешали - недостаток средств, межгосударственные противоречия и недоверие светской власти к амбициям папского престола. В 1456 году «принц» был все же крещен и получил имя Каликст. Новый Папа Римский – Пий был более сдержан в оценке перспектив проекта своего предшественника.

К тому же, если Каликст III и верил в реальность происхождения юноши,  как наследника османского престола, то новый Папа на данный счет испытывал серьезные сомнения. Однако от «проекта Баязид Осман» отказаться не спешил. Источники свидетельствуют о том, что «османский принц» оставался в свите Пия и совершал поездки по европейским странам. Ему было положено твердое жалование и должность оруженосца.

Впрочем, театральность ситуации многим придворным была очевидна. «Баязида» наряжали в традиционные роскошные восточные одежды (что должно было подчеркнуть его высокий статус), именовали «турецким императором». Но при этом в обязанность «Баязида» входило обслуживание знатных персон во время пира. В Германии и Венгрии местные правители охотно использовали подобные пиар акции.

Смерть «брата» - султана Мехмеда II в 1481 году существенно «перезагрузила» ситуацию. «Баязид» был готов, наконец, предъявить свои права на престол при поддержке европейских монархов. А вот его потенциальные союзники уже сделали ставку на другую карту. Один из сыновей покойного правителя – Джем оказался  на территории Франции. Он бежал от брата, вступившего после смерти отца на престол - Баязида II.

 Это была гораздо более привлекательная, а главное, прозрачная с точки зрения законности прав претендента на престол комбинация. Поэтому письма «турецкого принца» европейским государям остались без ответа. Впрочем, крах надежд не сильно изменил жизненные условия самозванца. Они не слишком соответствовали «высокому статусу», но «Баязид» оставался в обойме придворных, кочуя из Венгрии в Германию, из Вены в Рим. До самой смерти в 1496 году при нем оставалась печать с изображением полумесяца с четырьмя звёздами. Кем на самом деле был «принц» остается одной из неразрешенных загадок истории.