Сергей Параджанов: жизнь, творчество, свобода

Некоторые из его работ стали обязательны для изучения в кинематографических вузах.

Истоки творчества

Многие творческие люди, которые родились в Тбилиси, не были жестко привязаны к какой-либо одной национальной традиции. Рождение и взросление в одном из самых интернациональных городов определило творческие взгляды Параджанова на всю жизнь.

Он умел находить лучшее во всем, с чем когда-либо сталкивался. Подрабатывая торговцем антиквариата, он стал разбираться в редких вещах, работая на фабрике по изготовлению детских игрушек, он проникся особым чувством символизма. Позже игрушки стали неотъемлемым атрибутом многих его картин. Через предметы и вещи, звуки, которые так полюбились ему в годы обучению вокалу в Тбилисской консерватории, сформировался художник Параджанов, для которого первостепенной стала передача архетипов мышления, а не изображение примитивных колоритных национальных персонажей.

Коллажи Сергея Параджанова

Он увлекся кинематографом после войны, когда в 1946 году поступил на режиссерский факультет ВГИКа, окончив который был распределен в Киев. Известным он стал в 1960-е после экранизации фильмов "Тени забытых предков" (1964), "Страсти по Саят-Нове" (1967), "Цвет граната" (1968).

Легенды и мифы – творческое поле Параджанова, пространство для эксперимента. Художественный коллаж мастера состоял из предметной символики, благодаря которой он передавал информацию. К примеру, игрушка символизировала детство героя, его прошлое; обычное зеркало – поиск самого себя, самоанализ; книги, чьи страницы перелистывал ветер, говорили о многих днях и годах, проведенные за чтением.

В этом кроется уникальность режиссера Параджанова, способного заставить зрителя думать над увиденным. Художественная палитра Параджанова лишена резких стилевых перепадов, поэтому его фильмы 1960-х перекликаются с картинами 1980-х ("Легенда о Сурамской крепости", Ашик-Кериб"), которые он снял после того, как вышел из тюрьмы. 

Фильмы Сергея Параджанова

Бесчисленные интерьеры, которые изобразил Параджанов, существуют в свободном парении, они не укладываются в строгий событийный ряд, свойственный классическому художественному изображению. Развитие сюжета практически каждой картины идет по спирали. За это советская цензура на первых порах нещадно запрещала работы Параджанова, улавливая в них черты космополитизма. Цензоры не могли понять, где в фильмах режиссера была хоть какая-нибудь конкретика, поскольку смысл и абсурд, природа и космос, миф и полнейший вымысел сливались между собой так, что их границы не были очевидны. Режиссер возражал, настаивая на том, что образы существуют в различных ипостасях, как в предметных, так и зримых, поэтому экспериментируя с картинкой, Параджанов достигал наивысшей передачи информации, чтобы ее могли считать как можно больше людей.

Этнографический характер фильмов Сергея Параджанова проявлялся в его умении передать цветовую палитру тех областей, в которых происходило действие его фильмов. Внимательный зритель, знакомый с книжной миниатюрой и цветовыми ландшафтами сумеет разглядеть краски Армении ("Цвет граната"), Украины ("Тени забытых предков"), Грузии ("Легенда о Сурамской крепости"), Азербайджана ("Ашик-Кериб").

Свободный художник

Параджанов был человеком своенравным и порой удивлял экстравагантными выходками. Он мог демонстративно вытряхивать ковер во время Первомайской демонстрации, мог пригласить к себе домой целую толпу случайных людей, а за отсутствием свободных мест, разместить их на лестничной площадке. Отбывая пятилетний срок заключения, он часто подшучивал над охраной лагеря, выдумывая небылицы об известных людях, выдавая их за своих родственников. А если режиссеру было суждено оказаться на каком-нибудь блошином рынке, то его едва ли можно было остановить от покупки всевозможных элементов старины.

Музей Сергея Параджанова в Ереване

Он умер скромно, на фоне разраставшегося политического кризиса и очень хотел, чтобы народы Южного Кавказа жили в мире и согласии. В Армении в память о нем открыт дом-музей, в котором его владелец, увы, не пробыл ни одного дня. Недостроенное двухэтажное здание по дороге в ущелье Раздан в Ереване режиссер получил в начале 1980-х, однако к тому времени, но когда мастер готов был его достроить, грянуло Спитакское землетрясение. Открыли музей уже в 1991 году, в годовщину смерти.