Как Иран и Турция конкурируют в Центральной Азии

С подписания Соглашения о свободной торговле с Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) несколько лет назад начался разворот Ирана в сторону ЕАЭС. Два центральноазиатских государства - Казахстан и Киргизия, являются членами ЕАЭС, а президент Узбекистана в последние месяцы неоднократно заявлял, что страна будет сотрудничать с ЕАЭС. Таджикистан также рассматривает возможность членства в организации.

The Diplomat в материале How Iran and Turkey Compete in Central Asian Trade пишет, что Иран создал и другие механизмы для укрепления торговых отношений с Центральной Азией. В декабре 2019 года в Тегеране прошли экономические консультации с делегациями из Таджикистана и Киргизии, еще одна состоялась в Ташкенте.

Регулярные прямые рейсы из Ирана в четыре центрально-азиатских города - Алматы, Ташкент, Душанбе и Бишкек - возобновились в начале 2020 года. Периодически возникающая напряженность в отношениях между Ираном и Таджикистаном была смягчена переговорами. Газовый спор между Ашхабадом и Тегераном испортил отношения, но переговоры продолжаются. С Узбекистаном связи начали укрепляться после прихода нового президента.

Турция, в свою очередь, пользуется расположением постсоветских торговых партнеров в Центральной Азии. По данным ОЭС, в 2017 году совокупная торговля (импорт и экспорт) с Казахстаном составила $2,35 млрд, с Узбекистаном - $1,49 млрд, c Туркменистаном - $1,4 млрд, с Таджикистаном - $351 млн и с Киргизией - $ 442 млн.

Западные санкции против Ирана помешали его дальнейшему сближению со странами ЕАЭС, в результате чего Турция получила возможность расширить свое присутствие в Центральной Азии.

Согласно отчету Таможенной администрации Ирана (IRICA), товарооборот Турции со странами СНГ через Иран в 2019 году достиг 1,08 млн тонн. В 2016 году этот показатель составил всего 565 000 тонн. В некотором смысле, Иран играет роль моста для торговли Турции с Центральной Азией.

Зависимость, проистекающая из подобного рода отношений, предоставила Ирану определенную степень географического влияния, необходимого, чтобы воспользоваться преимуществами в региональном торговом соперничестве. В октябре 2014 года, всего за год до того, как были приостановлены санкции в рамках СВПД, Иран увеличил транзитные тарифы для Турции на расстояние в километрах с 0,32 до 0,8. Впоследствии, в январе 2015 года, Иран объявил, что больше не будет поставлять топливо турецким грузовикам. Джан Аджун, аналитик из Фонда политических, экономических и социальных исследований, пояснил, что Иран, возможно, таким образом пытался увеличить затраты Турции на экспорт. Он охарактеризовал отношения двух стран как соперничество и добавил: ”Иран также пытается завоевать турецкие товарные рынки в Центральной Азии”.

После повышения транзитных тарифов Турция начала более серьезно заниматься транскаспийскими проектами. В январе 2015 года ее торговый представитель объявил, что Турция рассматривает альтернативные пути пересечения Каспийского моря, чтобы избежать задержек на маршруте через Иран. Планировалось, что 25 000 грузовых автомобилей будут перевозить примерно 450 000 тонн груза ежегодно через Каспийское море на паромах и ролкерах из недавно построенного порта Алят в Азербайджане в туркменский порт Туркменбаши.

Посол Туркменистана в Турции Ата Сердаров подтвердил этот план. Таким образом, Турция получила возможность торговать с Центральной Азией, не пересекая Иран. В 2017 году Анкара подписала подобное соглашение с Казахстаном, а затем в феврале 2018 года вошла в координационный комитет по ”Транскаспийскому международному транспортному маршруту”, который был создан в 2013 году Азербайджаном, Грузией и Казахстаном.

Тем не менее стопроцентный рост количества турецких грузов, перевозимых через территорию Ирана в бывшие советские республики с 2016 по 2019 год, доказывает, что в течение последних пяти лет альтернативный маршрут не работал должным образом. Транзитная зависимость Турции от Ирана также усилилась. Проблемы с разработкой альтернативных маршрутов коренились в спорах по каспийским ресурсам между Туркменистаном и Азербайджаном и, что более важно, в отсутствии органа по правовому урегулированию споров. Тем не менее Конвенция о правовом статусе Каспийского моря, подписанная прибрежными государствами в августе 2018 года, проложила путь для новых транскаспийских инициатив и возродила надежды Турции.

Косвенным ответом Ирана на усилия Турции стало предоставление транзитных возможностей для стран Центральной Азии, не имеющих выхода к морю, таких как Ашхабадское соглашение (мультимодальное транспортное соглашение между Индией, Ираном, Казахстаном, Оманом, Туркменистаном и Узбекистаном о создании международного транзитного коридора); транзитный коридор Иран-Казахстан-Китай из каспийского порта в Бендер-Энзели в Иране в Актау (Казахстан), а затем в Урумчи в Китае; соединение второй железной дороги Ирана с центрально-азиатским регионом (открыто в декабре 2014 года президентами Ирана, Казахстана и Туркменистана); а также недавние переговоры о железнодорожном коридоре, который свяжет Таджикистан с Турцией через Иран в рамках соглашений ОЭС. Инициативы направлены на продвижение роли Ирана в качестве моста в Центральную Азию на основе географических преимуществ. Результат косвенно уравновесит транскаспийские проекты.