Джеймс Койл: "Решение проблемы Карабаха принесет Армении огромную выгоду"

Накануне Госкомитет по делам беженцев и вынужденных переселенцев Азербайджана организовал поездку в Тертер для руководителей диппредставительств и международных организаций, где им был представлен многоэтажный жилой комплекс на 1170 семей, построенный для вынужденных переселенцев с оккупированных азербайджанских территорий, и показан памятник "Марага-150", установленный в 1978 году в честь переселения армян из Ирана в Карабах. На полях этого события "Вестник Кавказа" побеседовал с директором Центра глобального образования Чепменского университета Джеймсом Койлом о нагорно-карабахском урегулировании.

- Профессор, как вы оцениваете работу, которую проводит руководство Азербайджана по обеспечению жизненных условий для вынужденных переселенцев с оккупированных территорий?

- Вчера я побывал в Лагиче, и по дороге туда я видел множество подобных поселков, построенных специально для вынужденных переселенцев, все они были заселены людьми. Работа, которую проводит Азербайджан, производит впечатление и масштабами, и качеством. Пожалуй, я бы и сам хотел жить в таком доме, какие строятся для переселенцев.

- На ваш взгляд, каковы сегодня перспективы и препятствия для урегулирования нагорно-карабахского конфликта?

- Вряд ли конфликт может быть урегулирован в ближайшем будущем, хотя совсем недавно мы видели признаки улучшения ситуации, включая встречи президентов в Санкт-Петербурге и в Вене. Дело в том, что история в некотором смысле повторяется. Недавно я прочитал статью в газете, в которой приводились слова бывшего президента Грузии Михаила Саакашвили во время его первого срока правления: "Агдам никогда не был армянским", и вспомнил, что 3-4 недели назад министр иностранных дел Армении Эдвард Налбандян сказал, что, возможно, соглашения можно достичь на основе полной либо частичной деоккупации пяти оккупированных районов Азербайджана. Президент Ильхам Алиев тогда заявил, что, несмотря на то, что вопрос независимости Карабаха Азербайджан не рассматривает, компромисс может быть найден как раз благодаря возвращению пяти районов.

Здесь можно было бы заключить, что мы постепенно движемся к разрешению конфликта, но, размышляя об этом, я вспомнил 1997 год. В те дни стороны серьезно рассматривали пошаговый план по достижению мира, и президент Левон Тер-Петросян тогда сказал, что он согласен на возвращение пяти районов – но закончилось это тем, что через полгода Роберт Кочарян сместил его на посту президента. Сейчас стороны тоже говорят правильные вещи, но пока я сомневаюсь, что это приведет к конкретным мирным действиям. Хорошей иллюстрацией моей мысли может послужить недавний захват полицейского участка экстремистами в Ереване летом прошлого года – Армения использовала его как повод для того, чтобы опять остановить мирные переговоры.

- Что, в таком случае, может послужить стимулом для перехода от дипломатических встреч к выполнению конкретных шагов?

- Здесь нужна политическая воля со стороны правительств. Армения должна захотеть деоккупировать пять районов, Азербайджан должен захотеть принять это в качестве первого шага практической части мирного процесса. Пока политическая воля проявлена не будет, прогресса в нагорно-карабахском урегулировании ожидать не стоит.

- Как вы оцениваете работу Минской группы ОБСЕ и инициативу выдвинуть Турцию в качестве еще одного сопредседателя?

- Минская группа сейчас в тупике, она не выдвигает новых идей где-то с 2000 года, когда состоялась встреча Роберта Кочаряна и Гейдара Алиева в Ки-Уэсте, где серьезно прорабатывался план действий. Прошло 17 лет, но стороны так и не выполнили условия того плана под эгидой Минской группы. Я думаю, из-за отсутствия идей у текущего состава сопредседателей Минской группы в их число можно включить Евросоюз, Германию и Турцию. Турция будет весьма интересным выбором, ведь она могла бы работать с обеими сторонами конфликта. Турция исторически имеет дружественные отношения с Азербайджаном, а с Арменией она вела переговоры о налаживании контактов в начале первого президентского срока Барака Обамы. К сожалению, в итоге ничего не получилось, но факт остается фактом – переговоры велись, а значит, Анкара могла бы быть посредником между Баку и Ереваном.

- Насколько ваша страна, США, заинтересована в урегулировании нагорно-карабахского конфликта?

- США заинтересованы в мире и стабильности на Южном Кавказе, но будем откровенны: Южный Кавказ не является приоритетным вопросом для Америки. Несмотря на то, что нам бы хотелось, чтобы конфликт был разрешен, я думаю, сейчас американскую администрацию намного больше занимают такие проблемные регионы, как Сирия и Ирак.

- Как вы относитесь к идее введения миротворцев ОБСЕ в зону нагорно-карабахского конфликта?

- Мне кажется, очень важно, кто будет входить в миротворческие войска. За все эти годы предложения по поводу ввода миротворцев звучали неоднократно, но всегда один из сопредседателей Минской группы ОБСЕ хотел иметь большее количество своих военных в миротворческих войсках. Я согласен с позицией Азербайджана, что никто из сопредседателей не должен предоставлять своих военные в качестве миротворцев. Если посмотреть на Украину, то она хочет ввода войск ОБСЕ только для того, чтобы охранять наблюдателей ОБСЕ, которые не имеют доступа на многие территории Донецкой и Луганской областей. Миротворцы могут эффективно работать, только если обе стороны этого хотят.

- Вы согласны, что разрешение конфликта выгодно для Армении?

- Для Еревана это будет огромная выгода, ведь Армения столько потеряла из-за нагорно-карабахского конфликта. К примеру, нефтепровод из Баку в Джейхан куда логичнее было бы прокладывать не через Тбилиси, а через армянские территории, однако из-за конфликта он был построен через Грузию. То же самое касается недавно открытой железной дороги Баку-Тбилиси-Карс, которую можно было бы проложить через Армению. Сейчас идет строительство новой железной дороги из России в Индию, Армения хотела бы, чтобы она проходила через ее территорию, но этого не будет, то есть Ереван каждый день теряет из-за конфликта. Если конфликт будет решен, Армения получит от этого наибольшие экономические выгоды, так как страна снова станет открыта для международного сообщества.