Константин Косачев: "Мир не сошелся клином на американцах и их союзниках по НАТО, мир многополярен"

Гость программы «Трибуна» сенатор от Республики Чувашия, председатель Комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев обсуждает с Владимиром Нестеровым международную повестку дня.

- Насколько активны зарубежные НКО в нашей стране? Ведь не секрет, что в основном финансируются со стороны западных стран, в частности США.

- Эта история не только нашей страны касается. Она глобальна. И американцы здесь, конечно, первопроходцы, хотя в последнее время этому примеру следуют и некоторые их союзники. Это история и 30, и 40, и 50-летней давности, она восходит к временам «холодной войны». В США сообразили, что под знаменами ценностей и в формате неправительственных организаций можно столь же эффективно реализовывать цели государственной политики. Пошло тиражирование этого опыта, когда формально организации создавались без участия и без финансирования государства. Формально они создавались под лозунгом «за все хорошее, против всего плохого» и реализовывали ряд действительно замечательных проектов с тем, чтобы потом можно было бы их демонстрировать как подтверждение того, что эта организация действительно белая и пушистая. Но параллельно, иногда это было более очевидно, иногда менее очевидно, шли проекты, которые были связаны с воздействием на гражданское общество, на сознание людей и на формирование там, где это отвечало интересам США, протестных настроений, дестабилизации ситуации.

Сценарии понятны. В странах, где реально сложилась многопартийность, где действовали политические механизмы, можно было поддержать лояльную политическую партию и совершенно легальным способом помочь ей прийти к власти. Кстати, это произошло в большинстве государств Центральной и Восточной Европы на рубеже 1980-1990 годов. Там, где по тем или иным причинам политическая система еще не развита, либо партии, лояльные американцам, маргинальны и исчезающе малы, другой сценарий - мобилизация гражданского общества, вывод людей на улицы и насильственная смена власти, уже не через политические механизмы, а через бунт. До «майдана» таких примеров было достаточно много в той же Центральной и Восточной Европе, где не получалось решать задачи политическим путем, в странах постсоветского пространства. Для каждого из этих государств это всегда было поражением национальных интересов, поражением суверенитета и основополагающего принципа демократии - права народа на определение собственной судьбы.

Какие-то государства на это среагировали быстрее, какие-то - медленнее. Россия начала этой проблемой заниматься, по моим ощущениям, несколько лет назад. В течение 5-6 последних лет мы последовательно совершенствуем действующее российское законодательство, чтобы хотя бы на уровне юридических решений ввести какие-то правила игры. Никто не запрещает в России организации неправительственного сектора, ни собственные, ни зарубежные, если они открыто заявляют о том, чем хотят заниматься. Есть термин «иностранный агент», он взят из американского законодательства, но нет ситуации, когда российская неправительственная организация, которая получает зарубежные гранты на свою работу, попадала бы под запрет этой деятельности. От нее требуется только заявить открыто, что она работает, в том числе с зарубежными источниками финансирования, чтобы люди, которые с ней взаимодействуют, которые ее воспринимают как своего партнера, знали, откуда берутся ресурсы.

Чуть более месяца назад начал действовать закон о нежелательных организациях. Но там речь идет не о российских, а о международных, либо национальных неправительственных организациях, которые отныне можно при соблюдении соответствующих правовых процедур вносить в реестр нежелательных организаций. Там порядок достаточно четкий, решение принимает Генпрокуратура по согласованию с Министерством иностранных дел. Реестр этих организаций открытый. Его ведет Министерство юстиции.

Но это как соревнование брони и снаряда - чем больше появляется четко прописанных правил игры, тем больше желание у тех, кто собирался работать под прикрытием так называемых неправительственных организациях сугубо в государственных интересах не той страны, где они работают, а той страны, откуда они пришли, тем больше у этих государств, у этих организаций появляется желание соответствующие правила игры обходить. Это многовариантная ситуация. Выстраиваются цепочки, появляются организации, которые формально на территории другого государства, в данном случае РФ, не работают. Между грантом и российской НПО, которая за эти деньги работает, есть не один десяток иногда посредников, но цель этих организаций не меняется - она является политической. Эта деятельность представляет собой вмешательство в наши внутренние дела через финансирование, через активность структур, которые действуют за рубежом.

Поэтому и возникла идея «патриотического стоп-листа» как защитного механизма. Не запретительного, не ограничительного, а именно защитного механизма для российских НПО, которые все время попадают в ситуацию такой серой зоны, когда непонятно, то ли брать деньги, то ли не брать, то ли сотрудничать, то ли не сотрудничать.

- Как возникала идея «патриотического стоп-листа»?

- Она родилась из огромного количества вопросов, которые мы, в частности в Совете Федерации, получали с мест. Работает замечательная НПО, она занимается или правами человека, или посадкой деревьев, или чем-то еще и получает предложение от некоего зарубежного партнера помочь деньгами. Эта организация не искушена в политике – люди занимаются своими местными проблемами на уровне гражданской активности. Но они хотят изначально иметь полную информацию, чтобы принять решение, стоит входить в этот проект или не стоит, стоит связываться с этим партнером или не стоит.

У Совета Федерации нет собственной компетенции для того, чтобы давать исчерпывающие ответы на эти вопросы. Хороший или плохой Фонд Сороса? Хороший или плохой Фонд Макартуров? Но у нас есть некий объем вопросов к этим организациям, он может быть минимальным, он может быть максимальным. У нас есть собственное видение того, как эти организации действуют в третьих странах, как они проявили себя на той же Украине. Достаточно посмотреть всю историю вопроса, кто где стоял, на каком «майдане», и кто какие печеньки кому раздавал. У нас объем информации побольше, чем тот, что существует на уровне непосредственной деятельности российских НПО.

Но мы здесь не более чем одно из звеньев в цепи принятия решений. Все равно конченая компетенция находится у уполномоченных на то структур государственной власти, здесь и Гепрокуратура включена, и многие другие организации.

Идея «патриотического стоп-листа» заключалась в том, чтобы по наиболее одиозным структурам, которые вызывают наибольшее количество вопросов, эти вопросы публично задать. Мы не знаем, каким будет ответ. В «патриотическом стоп-листе», который был поддержан Советом Федерации, оказалось 12 наименований. Сначала их было гораздо больше 60. Но мы исходили из принципа «не навреди». Мы прекрасно понимаем, что здесь нужно действовать, когда уже количество переходит в качество. Поэтому мы «стоп-лист» сделали минимальным, включали туда только те организации, по которым количество вопросов зашкаливает. Надеемся, что и для самих этих организаций заданные нами вопросы будут сигналом: «Коллеги! Посмотрите, чем вы занимаетесь и посмотрите на российское законодательство. Либо докажите контролирующим органам, что вопросы в ваш адрес преувеличены, не обоснованы, что на самом деле то, что вы заявляете, тем вы и занимаетесь. Если же у вас нет аргументов, тогда вы подпадаете под действие закона о нежелательных организациях, и в отношении вас будут приниматься соответствующие решения уполномоченными на то структурами».

Но это вопрос будущего. Пока же наш сигнал направлен в сторону российского гражданского общества: с этими структурами в любом случае поаккуратнее. «Патриотический стоп-лист» во многом является неюридической, но тем не менее сертификацией деятельности тех НПО, которые в этот лист не попали и с этими структурами можно идти на сотрудничество до тех пор, пока они не окажутся в какой-то версии «патриотического стоп-листа».

«Патриотический стоп-лист», разумеется, открытый документ, и он будет развиваться. Это живая работа. Мы должны перестать ставить себя в положение страны, где все дозволено. Мы видели, к чему это привело на Украине, в Грузии, к чему это несколько раз приводило в Киргизии, к чему это чуть было не привело недавно в Армении. Мы не должны позволить, чтобы это произошло в России. В России все решения, все проблемы должны регулироваться нашей волей и действием российских участников этого процесса – государственных, полугосударственных, правительственных, неправительственных, общественных, любых, но российских. Это единственный принцип.

- «Патриотический стоп-лист» является публичным документом. Может он стать  предупреждением и для наших партнеров на постсоветском пространстве, где существует опасность внутриполитических неприятностей от деятельности зарубежных стран, работающих с их оппозицией.

- Кто-то сейчас пытается сделать вид, что Россия первая и единственная пошла на подобные законодательные ограничения, связанные с деятельностью общественных и неправительственных организаций. Это не так. Если посмотреть на американское законодательство, на законодательства большинства европейских стран, то как там может, допустим, российская НПО, которая занимается политической или приближенной к политической деятельностью зарегистрироваться и развернуть свою работу? Никак! Это невозможно!

Я в течение трех лет имел честь возглавлять федеральное агентство Россотрудничество. Это агентство по гуманитарному сотрудничеству, по взаимодействию с соотечественниками, там политики нет в принципе. Только культура, образование. Россотрудничество работает более чем в 80 государствах мира, включая США, Германию, Францию, Испанию, Индию, Китай. Три страны Балтии совершенно официально (опубликованы доклады спецслужб) объявили Россотрудничество нежелательной организацией на территории своих стран. Нам не дают открыть в столицах этих стран Российский центр науки и культуры, которые работают по всему миру, которые никогда не занимались никакой политикой, которые занимаются вопросами обеспечения духовных, культурных, гуманитарных потребностей наших соотечественников и всех, кто интересуется Россией и ее культурой, ее историей, ее образованием, ее наукой. Три государства совершенно официально сказали: «Мы считаем, что они здесь не должны работать!». И не возникло ни у кого вопросов. Ведь три балтийских государства – это государства Евросоюза и НАТО. Ни у кого в Евросоюзе и в НАТО не возникло вопроса, почему мы, например в Германии, имеем Российский центр науки и культуры, а вы там у себя в Таллине или в Риге его там запрещаете. Никто не стал задавать вопросов, хотя это решение абсолютно одиозное, по моему глубокому убеждению.

Таких примеров много. Это и есть неблаговидная, недобросовестная политика по отношению к нашей стране.

- Константин Иосифович, давайте обсудим саммиты БРИКС и ШОС, недавно прошедшие в Уфе. Какие итоги можно подвести? На мой взгляд, освещение этих саммитов в СМИ было не таким широким, как Парламентской ассамблеи ОБСЕ.

- Наверное, это просто закон жанра. СМИ всегда на конфликтные ситуации реагируют более активно, нежели на ситуации штатные и стабильные. Саммиты БРИКС и ШОС не обойдены вниманием российских СМИ. В американских или евросоюзовских СМИ об этом говорилось в разы меньше. Но всех государств, которые участвовали в саммитах, это было событие действительно неординарное, имеющее очень далеко идущие последствия. Впервые за многие годы Россия вместе с нашими партнерами по этим организациям уже не только и не столько реагирует в режиме отрицания на действия наших геополитических соперников. Вспомним 1990-е или даже 2000-е, вся наша интеграционная политика сводилась к тому, что НАТО не должно расширяться, Евросоюз не должен расширяться, а мы будем держаться за СНГ, потому что другого и не было у нас. Но этого недостаточно. В последние 10-15 лет возникаю реальные альтернативы, привлекательные, дееспособные - Союзное государство, ОДКБ, ЕврАзЭС, Евразийский союз, БРИКС, ШОС. Это колоссально интересные и дееспособные объединения. Причем это уже не наша оценка. Это подтверждается интересом, который проявляют к деятельности этих структур, к участию в их работе десятки государств. А в случае с ШОС и БРИКС есть уже конкретные решения и в экономической сфере, и в сфере безопасности. Я имею в виду антитеррористическую структуру ШОС.

Самое главное, что произошло в Уфе – подтверждение того, что мир действительно не сошелся клином на американцах и их союзниках по НАТО, мир многополярен, многовариантен, что есть и в экономике другие решения кроме МВФ и Всемирного Банка, и Европейской комиссии, и в сфере политики есть другие решения, и в гуманитарной сфере есть другие решения.

Мы здесь воспроизвести двухполюсную модель холодной войны – есть они со своим НАТО, и есть мы с какой-то там организацией. Но это всегда будут пытаться приписать этим интеграционным проектам, чтобы их дискредитировать. Эти проекты не создаются как противовес. Они просто являются нашим вкладом в создание будущей модели мироустройства, опирающейся на многие форматы, на многие структуры и на многие центры силы. И в этом смысле уфимский саммит был абсолютным успехом.

- Несколько лет заговорили о том, что Россия вновь для себя открывает Латинскую Америку. Мы помним трансатлантический поход наших военных кораблей, которые пришли на Кубу, в Венесуэлу, взаимные визиты, некоторое оживление внешнеэкономических связей. Ведь последние новости, которые приходят из Латинской Америки, скорее, направлены на то, что США для себя вновь открывают Латинскую Америку, ту же Кубу. Что мы имеем сейчас? Насколько сегодня открыты отношения?

- Американцы пытались Кубу задушить. Американцы также пытались задушить, может быть, не столь прямолинейно, но столь же бесцеремонно достаточно большое количество других, нелояльных им государств в независимости от того, какой там существовал режим, какая форма правления, какой уровень демократии был достигнут. То, что сейчас американцы в чем-то меняют свою политику, является не более чем признанием того, что они в своем прежнем курсе по отношению к Латинской Америке провалились. Слава Богу, что это прозрение наступает. Кубинский пример показывает всю бессмысленность и бесперспективность санкций в принципе, а уж в отношении совершенно замечательного гордого, самодостаточного и свободолюбивого кубинского народа это было по определению невозможно изначально, и странно, что американцы этого не понимали. 

На самом деле, действительно, Россия возвращается и в Латинскую Америку, и в Азию, и в Африку. Не потому что мы хотим соперничать с американцами по всем направлениям. Мы реализуем в формате практической политики ее многовекторность, когда наша активность на азиатском направлении не означает ущерба для Европы, а наше возвращение в Латинскую Америку не означает продолжение игнорирования Африки. Мы просто становимся во внешней политике значительно более активными, более эффективными. Для России как для мировой державы непозволительно не присутствовать в каком-либо регионе мира. Причем я под присутствием имею ввиду не демонстрацию флага, не регулярные заходы наших военных кораблей, а практические проекты нашего сотрудничества, интеграционные проекты. Если посмотреть результаты переговоров и президента РФ, который в последние годы неоднократно бывал и в Латинской Америке, визитов наших министров (отраслевых, иностранных дел, оны, и экономического развития), то видны конкретные результаты.

Причем никого не приходится уговаривать. Было опасение, что после двух десятилетий нашего отсутствия в тех или иных странах, о нас там забыли. Но наблюдается противоположная история. Где бы Россия ни появлялась вновь, во-первых, чувства самые добрые, и во-вторых, нет ощущения, что была пауза. Нам говорят: «Жаль, что вас какое-то время не было, но мы к вам как тяготели, так и тяготеем, как были готовы к сотрудничеству, так и готовы, давайте садиться за стол и как можно быстрее восстанавливать утраченные связи». Это внушает оптимизм.

Не думаю, что американцев так встречают во многих странах. Где-то встречают, где-то нет. Россию, по моим ощущениям, враждебно или настороженно не встречают практически нигде. А дальше все зависит от нас самих. Если мы приходим с конкретными интересными проектами, если эти проекты взаимовыгодные, ограничений, как правило, не возникает.

-Константин Иосифович, в рамках программы у нас есть рубрика «От Камчатского края до Калининградской области», в которой мы просим гостей рассказать о том регионе, который они представляют в Совете Федерации. Вы сенатор от Республики Чувашия. Расскажите, что ждет туриста в этом регионе? 

- Это самая настоящая Россия. Это Волга, это природа, это удивительная культура удивительного разнообразия - этнического, исторического, и при этом удивительной гармонии. Чувашия национальная республика, причем чуваши составляют большинство, 70 с небольшим процентов, но у нас и в помине нет признаков национальной розни, напряженности, соперничества. Я искренне радуюсь за Чувашию, когда каждый раз убеждаюсь в том, что вот эта национальная самобытность, знание своих корней, является не фактором раздора или консервации в прошлом, а наоборот, фактором развития, фактором движения вперед. Подавляющее большинство национальных республик в России может похвастаться тем же самым, и это очень здорово, потому что это отличительная черта РФ - многонациональной, полиэтничной, поликонфессиональной. Мы представляем собой прекрасный пример для подражания для государств, которые такого рода проблемы не смогли решить столь эффективно и гармонично, насколько это сумела сделать РФ. 

Однако точек межэтнической напряженности нашей стране тоже хватает. К счастью, Чувашия не относится к таким территориям. Это территория очень интересного экономического и социального развития, это ставка на современные технологии, это столица российской электроники, приборостроения, тракторостроения, Чебоксарский тракторный завод, огромный химический комбинат, есть очень интересные решения в сфере экономики, в сфере социальной политики. У нас газифицированы все без исключения населенные пункты, дороги с твердым покрытием доведены до всех без исключения населенных пунктов. Физкультурно-оздоровительные комплексы есть в каждом районном центре без исключения. Есть очень много позиций, по которым Чувашская Республика держит марку и планку значительно выше общероссийской. Количество вводимого нового жилья на душу населения – вторая-третья позиция по РФ. Могу хвалить Чувашию достаточно долго, но еще раз повторю, это удивительная природа, это удивительная история, это удивительные люди, это замечательные достижения.