Кавказцы в Первой мировой

В этом году отмечается 100 лет со дня начала одного из самых широкомасштабных вооруженных конфликтов в истории человечества – Первой мировой войны. По словам директора Российского института стратегических исследований Леонида Решетникова, инициатива переосмысления событий Первой мировой прозвучала из уст президента, так как "появилось понимание, что мы на подвигах нашего народа в Великую Отечественную войну, на одной победе не можем строить нашу историю, наше государство, наше прошлое, наше идейное воспитание. Этого явно не достаточно для такой страны как Россия".

В интервью "Вестнику Кавказа" Решетников рассказал о роли выходцев с Кавказа в Первой мировой: "Первая мировая война так "вписала" в состав Российской империи народы и Поволжья, и Кавказа, что они стали стержневой частью нашего государства, органически вошли в состав нашего государства. Терское казачье войско во многом состояло из осетин, было две знаменитые станицы — Черноярская и Осетинская. Из кабардинцев, чеченцев, ингушей в подавляющем большинстве состояла "Дикая дивизия", прославившаяся и героизмом, и верностью долгу - в "Дикой дивизии" было минимальное количество пленных. Кавказские народы и другие народы Российской империи в Первую мировую войну проявили себя так же надежно, как в целом русская армия. Сейчас, к сожалению, очень мало об этом знают, очень мало об этом пишут. Мало пишут вообще о русской армии, а еще меньше о национальных формированиях, которые я сейчас назвал".

Сам Решетников занимается судьбой казачьих корпусов после Гражданской войны, которые были вывезены на остров Лемнос. Во время Первой мировой войны на острове располагался гарнизон войск Антанты. Осенью 1920 года из Крыма на остров прибыли более 18 тысяч кубанских казаков из армии барона Врангеля. Здесь же находился Лейб-гвардии Донской корпус, терские и астраханские казаки. "В их составе был горский дивизион - это были уже остатки "Дикой дивизии". Он состоял из чеченцев, ингушей, дагестанцев, кабардинцев, балкарцев, в том числе многие — георгиевские кавалеры или носители георгиевских медалей, прошедшие Первую мировую войну. И когда генерал Врангель добился, чтобы в конце 1920 — начале 1921 года перебросить с острова Лембос и с Дарданелл эти войска в Болгарию и в Югославию, горский дивизион собрался, и некоторые всадники подняли вопрос: "А почему мы уходим в славянские страны? Мы же мусульмане, мы уйдем в Турцию". Тогда офицеры сказали: "Как же мы уйдем в Турцию, когда наша армия, русская императорская армия уходит в Болгарию и Югославию?! Значит, мы должны с этой армией идти, мы офицеры этой армии". И подавляющее большинство офицеров и унтер-офицеров, и даже часть рядовых всадников ушли туда. Такой был менталитет, такое понимание верности и чести".

По данным историка, "среди командующих фронтами и отдельными гвардейскими корпусами только двое написали телеграммы Николаю II в момент отречения от престола в его поддержку – "мы будем сражаться за вас до конца". Это были генерал Келлер и Хан Нахичеванский. Это тоже такой показатель верности, показатель чести. Вообще надо сказать, что офицеры-горцы восприняли девиз русского офицерства "Честь и верность" очень быстро и органически, потому что это у них было в крови. Поэтому офицеры-горцы были так приняты в русской армии".

Решетников уверен, что "надо об этом сейчас больше говорить, больше писать, потому что у нас многие забыли, многие не понимают, что Россия была очень органичной империей. В нее вписывались разные народы. Для нас это очень важно. Сейчас у нас, к сожалению, развивается бытовой национализм. Это даже не национализм, это какое-то бытовое бескультурье. Оно идет от незнания истории, от незнания, например, роли армян в Российской империи, роли татар (а это один из государствообразующих народов вместе с русскими), роли осетин, о роли горцев. От этого незнания рождается этот дикий бред, дикие вопли на улицах и толпы. Есть, конечно, и другие причины, но и эта очень важна. Надо это знать, надо об этом говорить, надо об этом писать, надо создавать фильмы, и тогда будет все более-менее нормально".