Последствия пятидневной войны необратимы

В начале ноября должен начаться очередной раунд женевский дискуссий – так называют международный формат консультаций по вопросам безопасности и стабильности в Закавказье. В рамках подготовки этого процесса спецпредставитель Евросоюза по Южному Кавказу Филипп Лефор ведет в регионе переговоры о перспективах принятия совместного заявления о неприменении силы.
На этой неделе у Лефора бы серьезный разговор с заместителем министра иностранных дел РФ Григорием Красиным, в ходе которого российский дипломат обратил внимание европейского коллеги на "усиление провокационной активности Грузии в районе границы с Южной Осетией".
По мнению Карасина, в Тбилиси "раздувается пропагандистская истерия вокруг абсолютно правомерных действий властей Цхинвала по укреплению режима своей государственной границы. Распространяются заведомо ложные утверждения о якобы перемещении линии границы вглубь грузинской территории. Полиция Грузии прямо вовлечена в организацию «протестных акций местного населения» с их последующим тенденциозным освещением в СМИ".

Мероприятия по обустройству рубежей, проводимые Цхинвали при содействии российских пограничников, вызывают неприятие в Грузии. Там, по словам дипломата, "не готовы признать необратимость последствий преступной военной авантюры Михаила Саакашвили в августе 2008 года. Но преднамеренное нагнетание эмоций, политические спекуляции вокруг этой темы чреваты серьезными последствиями для региональной стабильности".

В Москве просят спецпредставителя ЕС и наблюдателей Миссии ЕС по мониторингу в Грузии удерживать власти Тбилиси "от безответственных шагов в пограничных районах, особенно в условиях нынешней предвыборной ситуации в стране".

Действительно, перед президентскими выборами в Грузии тема грузино-южноосетинской границы обрела особую актуальность, но в Цхинвали настроены решительно и уступать как в технических пограничных вопросах, так и в глобальных вопросах новых государственных рубежей не собираются.

"Прошедшие пять лет со всей очевидностью продемонстрировали, что решения и действия, предпринятые руководством России тогда, были единственно верными и безальтернативными, - утверждает глава южноосетинского Государственного комитета информации и печати Вячеслав Гобозов. - Тем не менее сегодня находятся люди, которые пытаются поставить под сомнение правомерность российского вмешательства в события, происходящие вокруг Южной Осетии".
По мнению Гобозова, "Россия не только имела право, но и была обязана активно участвовать в этих процессах. Как правопреемник Российской империи и СССР она не могла не ощущать исторической ответственности за разделение Осетии. Осетия вошла в состав Российской империи как единое государственное образование, а на Северную и Южную Осетию была разделена значительно позже, усилиями царской администрации и потом большевистским руководством. Поэтому Россия не могла в тех условиях самоустраниться от событий, происходящих в Южной Осетии и вокруг нее".
Гобозов уверен, что "признание Россией югоосетинского государства полностью соответствовало всем нормам международного права, так как становление и правое оформление республики Южная Осетия произошло до международного признания современного грузинского государства, до принятия его в состав ООН и до его вхождения в состав СНГ в 1993 году. Развод Грузии и Южной Осетии был исторически неизбежен. Грузино-югоосетинское общежитие, как со всей очевидностью свидетельствует многовековой опыт, было возможно только в рамках тоталитарной системы и только при условии широкого применения репрессивного аппарата против Южной Осетии. В любой другой ситуации столь противоестественный союз сразу давал трещину и не имел никакого будущего".

Надежды на изменение новыми грузинскими властями политики в отношении бывших автономий Гобозов считает иллюзорными: "Южная Осетия не опасается возможной оттепели в российско-грузинских отношениях. Мы просто видим подводные камни этого процесса и истинные намерения грузинского руководства, которые лежат за этой новой пророссийской ориентацией “Грузинской мечты”. Лидерам “Грузинской мечты”, также как и предыдущим правителям этой страны, улучшение отношений с Россией не в последнюю очередь нужно для того, что Россия помогла им вернуть Южную Осетию и Абхазию в состав Грузии".

Гобозов посетовал на то, что в публикациях даже российских политологов и журналистов часто мелькают такие определения как “пятидневная война”, “российско-грузинская война”: "Это не столь безобидно, как кажется на первый взгляд, потому что вольно или не вольно это направлено на то, чтобы представить Россию как агрессора, аннексировавшего часть территории у другого государства. Ибо не было никакой ни “пятидневной”, ни “августовской”, ни “российско-грузинской войны”. Была восемнадцатилетняя агрессия Грузии против Южной Осетии, своеобразной кульминационной частью которой стало грузинское “Чистое поле” и последовавшая на этим российская операция по принуждению к миру и признание Россией независимости Южной Осетии и Абхазии".

Гобозов признает, что прошедшее пятилетие было нелегким для Южной Осетии: "Немало проблем стоит перед нашим молодым государством и сегодня. Большинство этих проблем известно, мы их не скрываем. Широкая дискуссия идет и за пределами Южной Осетии. Мы заинтересованы в том, чтобы дискуссия о процессах в Южной Осетии была еще более масштабной, чтобы в ней принимало участие как можно больше серьезных, авторитетных непредвзятых ученых, политологов и общественных деятелей. И мы будем всячески способствовать этому. Мы не скрываем проблемы и не просим никого, чтобы они рисовали радужные картинки того, что происходит в Южной Осетии".

Североосетинский эксперт Альберт Дудайти видит в грузино-югоосетинском противостоянии глобальную геополитическую составляющую: "Большая игра на Кавказе, начавшаяся с развалом СССР и биполярной системы мирового устройства приводила к печальным последствиям для российской политики в регионе. Поспешный и безудержный уход из региона привел к той ситуации, которая обозначилась сегодня в регионе. Финальной стадией первой фазы этой большой геополитической игры был август 2008 года, когда мяч наконец-то оказался на половине поля российской команды. Но это далеко не окончательный успех российской политики в регионе. Наступает вторая фаза большой геополитической игры, именно здесь и сейчас решаются судьбоносные моменты российского присутствия, вообще обеспечения национальной безопасности России в районе Большого Кавказа".

Глобальный смысл в происходящее вкладывает и южноосетинский эксперт Инал Плиев: "США, поспешившие объявить Закавказье зоной жизненных интересов, намеревались продемонстрировать свое влияние в этом регионе, способность действовать под носом у России, не считаясь с ее историческими интересами, а также оказать поддержку своему союзнику, Грузии. Но самой главной, далеко идущей целью был урок, который Запад планировал преподать пророссийским силам на Северном Кавказе. Ни Грузия, ни Запад, ни даже Южная Осетия не ожидали последовавших четких и решительных действий России по защите своих граждан и миротворцев в Южной Осетии. И этот урок, по планам Запада, должен был заключаться в том, что Россия не способна защитить своих союзников, что должно было в среднесрочной перспективе вызвать соответствующую цепную реакцию на Северном Кавказе, а то и далее, открывая путь к вожделенным недрам Сибири".

Руководство же Грузии, по мнению Плиева, "рассчитывало маленькой победоносной войной продемонстрировать народу верность проводимой политики, получить моральные основания для жесткой зачистки политического поля от оппонентов и усиления своей власти. В области же внешней политики расчет строился на рост престижа Грузии, которая бы выступала в роли победителя большой России, что сулило и известные бонусы со стороны США и их европейских союзников… И Южная Осетия, и Россия были вынуждены считаться с многолетними военными приготовлениями Грузии и предпринимать соответствующие действия. Однако это было вынужденной мерой. Россия действовала на основании статьи 51 Устава ООН, в которой право на самооборону названо неотъемлемым правом подвергшегося агрессии государства. Определение же агрессии содержится в резолюции ООН “Об определении агрессии” от 1974 года, в которой говорится, что нападение сухопутными силами одного государства на сухопутные силы другого государства является агрессией. Это имело место. А именно, нападение грузинской армии на российский батальон миротворческих сил. В большинстве случаев этот факт ускользает от внимания авторов, так или иначе затрагивающих данный вопрос".

По мнению российского политолога Яны Амелиной, "августовская война показала, что России некого бояться, когда она ведет себя как великая держава, с ней считаются, выполняют ее требования, идут на те уступки, которые требует Россия. А это значит, что надо не то чтобы совсем забыть о мировом сообществе и не принимать его во внимание, но надо обращать на это внимания как можно меньше. Надо думать только о собственных национальных интересах. Точно также Россия должна выстраивать отношения с Грузией. Она должна думать не о грузинских, а о своих, российских, югоосетинских, абхазских национальных интересах".

Между тем, по словам Амелиной, и Южная Осетия, и Грузия, и Россия "находятся не в безвоздушном пространстве, они находятся в большом кавказском макрорегионе. Всё там взаимосвязано, и среди основных игроков на этой арене выступает не только наше государство, но и другие крупные региональные державы, такие как Турция, Иран. Российско-грузинские отношения продолжают оставаться в фокусе внимания, тем более что все ближе и ближе президентские выборы - Грузия получит нового президента. Однако с момента смены власти прошел уже год, и мы не увидели не только никаких кардинальных, а вообще сколько бы то ни было существенных изменений в российско-грузинских отношениях и в отношениях Грузии с Южной Осетией и Абхазией. К сожалению, до сих пор многие считают, что с Грузией можно наладить отношения, но забывают сказать сами себе, что сделать это можно только за счет уступок в российских, абхазских и южноосетинских интересах. На наш взгляд, этого делать не стоит".