Абхазия: вера и политтехнологии

На минувшей неделе завершились торжества по случаю 1025-летия Крещения Руси, в рамках которых патриарх Московский и всея Руси Кирилл и католикос-патриарх всея Грузии Илия Второй обсуждали не только роль церквей в нормализации российско-грузинских отношений, что выглядело особенно актуально в преддверии пятой годовщины пятидневной войны, но и ситуацию в Абхазской церкви, имеющей неурегулированный статус и находящейся на грани раскола.

Напомним, что в мае 2011 года молодые священники - отец Дорофей, отец Андрей и отец Давид – созвали в Hoвoафонском монастыре сход, на котором было принято решение о создании «Священной Митрополии Абхазии», что и стало началом раскола. Месяц назад абхазские СМИ опубликовали совершенно удивительный рассказ Дорофея Дбара, вроде бы, размешенный им на файсбуке (сейчас, однако, эта страничка в социальной сети не доступна). Дбар пишет, что 22 июня ему пытались вручить указы епископа Майкопского и Адыгейского Тихона, о наложении на него и о. Андрея запрещения в священнослужении сроком на три года. «Я даже не стал читать эти указы, просто порвал их и отдал обратно, - пишет Дбар. - Церковный статус о. Дорофея Дбар и о. Андрея Ампар уже решен. Мы не имеем никакого отношения к Майкопской и Адыгейской Епархии Русской Православной Церкви (к Грузинской Церкви мы и так не имели никакого отношения). Поэтому все прежние и новые указы силы не имеют. Мы продолжаем нести свое священническое служение по согласованию со многими церковными иерархами остального Православного мира. С сегодняшнего дня и до окончательного разрешения статуса Православной Церкви в Абхазии, т. е. до появления на территории Абхазии канонического епископа, мы будем поминать за богослужением имя Святейшего Патриарха Вселенского Варфоломея I, как Первоиерарха всей Вселенской Православной Церкви».

Между тем сторонники и.о. управляющего Абхазской православной церкви иерей Виссариона Аплиа утверждает, что раскольники совершили поступок, не имеющий прецедента в истории Вселенской Православной Церкви, а именно, пригласили к участию в собрании, которое по их замыслу должно было определять судьбу Православной Церкви и создавать новую церковную структуру, людей, не верующих в Господа Иисуса Христа. По их собственным последующим подсчетам и оповещениям, в собрании приняло участие 2 000 человек, из которых только 740 оказались крещеными и потому принявшими участие в тайном голосовании. Соответственно, решение о создании «Анакопийской митрополии», принимаемое открытым голосованием данного собрания, было проголосовано собранием, в большинстве своем просто нехристианским.

«Мы сожалеем, что некоторыми нашими собратьями-абхазами оказалось возможно манипулировать с помощью слухов и интернета так, как это происходит сейчас в некоторых странах Ближнего Востока и Северной Африки. Оказалось, что и у нас небольшая группа молодых людей, используя финансовые потоки с Запада и современные информационные технологии, может выставлять свое корыстное мнение как мнение всего народа, - утверждают сторонники Аплиа.- Налицо серьезная международная интрига против возрождения веры в Абхазии. Как это принято в современных «революционных» технологиях, под лозунгами свободы и независимости людей подталкивают к новому рабству. Так и здесь есть все основания полагать, что грузинские, греческие и константинопольские церковно-политические и финансовые круги объединились для подчинения себе Абхазии».

В защиту абхазской церкви выступил бывший премьер-министр Абхазии Анри Джергения, который опубликовал статью, предостерегающую от раскола АПЦ. В этой статье Джергения занял позицию отца Виссариона, резко раскритиковав отца Дорофея и монахов Новоафонского монастыря за стремление получить автокефалию из рук Константинопольского патриархата.
В ответ несколько депутатов парламента в открытом письме обвинили экс-премьера в стремлении вступить в диалог с Грузией при посредничестве Грузинской и Российской православных Церквей. В связи с этим в СМИ развернулась острая полемика по абхазскому церковному вопросу.

Сложившуюся ситуацию «Вестнику Кавказа» прокомментировал старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Николай Силаев. По мнению эксперта, Джергения сделал в своей статье ряд верных наблюдений: «Он совершенно прав в том отношении, что существуют и иные проблемы, на которые государству и обществу стоило бы обратить внимание в первую очередь… Сложившаяся ситуация обусловлена не какими-либо противоречиями, а личными амбициями. На мой взгляд, это в первую очередь борьба честолюбий. Каких-то принципиальных политических расхождений я за этим не вижу. Это борьба за значимое место, за Ново-Афонский монастырь. Сейчас сложно сказать, чем все это закончится, но скорее всего эффект от разразившегося скандала окажется негативным. Фактически церковь уже расколота. И это пока главный итог происходящего. К сожалению, эта ситуация усложняет какое бы то ни было урегулирование. Насколько я могу судить, какие-то договоренности между Русской и Грузинской Православными Церквями возможны. Но если эти договоренности все-таки состоятся, важно, как на их отреагирует сам предмет этих договоренностей - Абхазская церковь, абхазские церковные структуры».

Главный редактор "Вестника Кавказа" Алексей Власов, говоря о скандале вокруг статьи Джергения, в первую очередь обратил внимание на то, что церковную ситуацию в Абхазии сейчас начали широко комментировать не только абхазские, но также российские, грузинские, международные СМИ. "Это свидетельствует о том, что тема выходит за пределы узко церковного вопроса, как это было первоначально, и переходит в категорию вопросов, связанных с политическим будущим Абхазии. Позиция, которую высказал видный общественный деятель Абхазии, дискуссионная, и, безусловно, могут быть как сторонники, так и противники этой точки зрения. Однако подкупает то неравнодушие и искренность, которые умудренный опытом и глубоко знающий абхазскую общественную среду человек, высказывает по столь острым и противоречивым, актуальным вопросам современной повестке дня, - заявил Власов. - Действительно, позиция ряда церковных деятелей Абхазии вызывает вопросы именно с точки зрения переплетения вопросов веры и будущего абхазской церкви с политтехнологиями и попытками апеллировать к общественному мнению, используя для этого далеко не те инструменты, которые апеллировали бы к каким-то внутренним чувствам верующих. А вместо этого, как это делают сторонники сближения с Константинопольским патриархатом, происходит подмена механизмов, и политтехнологии доминируют над всеми прочими резонами. И именно на это обстоятельство, на мой взгляд, как раз прежде всего и обращает внимание автор этого материала".