Яна Амелина: «Роста влияния Турции в Абхазии мы не увидим»

- Они остаются напряженными, несмотря на то, что команда Бидзины Иванишвили находится у власти уже полгода. И дело не только в том, что президентом Грузии остается Михаил Саакашвили, нерукопожатный политик, с которым Российская Федерация не будет иметь дело ни при каких обстоятельствах. Дело еще и в том, что курс Бидзины Иванишвили полностью повторяет северокавказский и российский курс правительства времен Саакашвили. На самом деле, грузинская политика продолжает базироваться на тех же самых принципах, и внешнеполитические приоритеты Грузии – вступление в Евросоюз и в НАТО – остаются теми же. Это неоднократно новая команда подтверждала, заявляла. Не смогли внести пока поправки даже в закон «Об оккупированных территориях». Но это лишь формальность, потому что Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии, и если Грузия считает их оккупированными территориями, то это проблема Грузии.

Уступки в мелочах России не интересны. Грузия продолжает предъявлять претензии на восстановление так называемой территориальной целостности, на то, чтобы Южная Осетия и Абхазия вернулись в ее состав. Излишне говорить, что этого никогда не случится. Это возможно только силовым путем, то есть путем истребления населения этих государств. Этого Россия сделать никогда не позволит, да и Грузия на это, пожалуй, сейчас не решится.

Открытие российских рынков для грузинских товаров - единственное изменение. Но оно выгодно только Грузии. Грузинское вино с российского рынка ушло. Оно было хорошим, но не настолько, чтобы заменить извинения Грузии за события 2008 года, а таких извинений не прозвучало. 

- Это сложный и тяжелый вопрос, к сожалению. Когда 26 августа 2008 года Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии, и жители этих государств, и россияне в большинстве своем были уверены, что эти республики получат новый толчок к развитию, станут витринами политики Российской Федерации на Кавказе. Этого еще не произошло. Тому много разных причин, в том числе неотлаженность финансовых потоков и многие другие административные вещи. Южная Осетия пока не возродилась из руин, несмотря на огромную финансовую помощь, которую Россия оказала и оказывает республике. Слава богу, в Абхазии ситуация иная. Абхазское руководство достаточно четко представляет контуры социально-политического, экономического развития своей республики, действует в этом направлении.

Нельзя забывать о том, что в Абхазии война была 20 лет тому назад, а не сейчас. Это все-таки большой срок, за который можно многое изменить, что успешно делается. Нельзя не отметить успехи команды президента Анкваба и премьера Лакербая, который очень грамотно, гармонично распоряжается финансовыми средствами, поступающими из России. Абхазия меняется буквально на глазах, там строятся новые дома и объекты инфраструктуры, культурно-бытового назначения. Совсем недавно всего этого не было. Даст бог, мы в скором времени это увидим и в Южной Осетии.

Так или иначе, эти республики – наши верные союзники и партнеры. И в этом плане, в социально-политическом партнерстве мы все втроем представляем единую линию на Кавказе. Думаю, что это партнерство ничто разрушить не может, даже какие-то небольшие проблемы, которые иной раз возникают в наших отношениях.

- Для разговоров о том, что Турция приобретает какое-то особое влияние в Абхазии, нет никаких оснований. Дело в том, что абхазы с самого начала строили свое абхазское национальное государство. Это такая неоднозначная, может быть, теория, особенно с точки зрения некоторых либеральных политологов, потому что она много чего в себе содержит, но для нас важно другое – что они строят абхазское, а не турецкое, или протурецкое, или подтурецкое государство. Для них очень важно, чтобы вся власть продолжала оставаться в руках абхазской национальной элиты, которая проживает в Республике Абхазия. Она, конечно, включает представителей других национальностей, хотя абхазы являются ее стержнем, что логично. Роста влияния Турции мы не увидим при нынешнем абсолютно национальном, проабхазском, в хорошем смысле этого слова, руководстве республики.

Понятно, откуда идут эти разговоры о турецком влиянии. В Турции существует очень большая абхазская диаспора, и потомки мухаджиров небольшими группами (хотя можно уже и о довольно больших, около сотни человек) переселяются на историческую родину. Дай бог им счастья, но понятно, что такой процесс не может быть масштабным как по финансовым соображениям, так и по политическим. Люди, прожившие в течение 4-5 поколений в совершенно иной среде, не всегда хорошо себя чувствуют в Абхазии и в ментальном плане. И опыт предыдущих переселенцев это очень ясно доказывает.

Абхазия не располагает возможностями действенной материальной и финансовой поддержки переселенцев. Плюс, скажем открыто, Россия не очень-то бы хотела, чтобы на Северном Кавказе и в Абхазии менялся этно-конфессиональный баланс. Понятно, что массовый переезд потомков мухаджиров повлек бы за собой изменение, в том числе, и конфессионального баланса. Это люди, которые ментально росли далеки от русской культуры, от российской цивилизации и, как правило, не только не разделяют ее ценности, но и не очень-то их представляют. Это всегда очень большая проблема адаптационная. И это не нужно ни абхазскому руководству, ни российскому. Поэтому тут беспокоится не о чем, это тема, которая не выйдет за четко для нее обозначенные рамки.