Кто ответит на черкесский вопрос -3

Окончание. Начало см. Кто ответит на черкесский вопрос -1

Энергичную агитацию развернуло и горское мусульманское духовенство, преподносившее выезд в Турцию как исход в землю обетованную, и предрекавшее муки ада под властью русских гяуров. Против такого давления мало кому удавалось устоять. 

 

Сыграли свою роль и наивные политические представления черкесов, которые всерьез полагали, что Турция – самая могущественная и богатая держава в мире, а остальные народы, включая англичан и французов, находятся у нее в услужении.

 

Таким образом, тесное слияние различных факторов вызвало массовый переселенческий порыв, приобретавший характер цепной, неуправляемой реакции. Между прочим, в среде современных потомков мухаджиров (в Сирии, Иордании, Турции), сохранивших в памяти рассказы своих отцов и дедов, бытует убеждение, что на чужбину их обманом увлекли «князья» и «эфенди», – и это была ошибка… 

 

Впрочем, часть горцев из различных племен и сословий, связанная экономическими и культурными контактами с русским и казачьим населением Прикубанья, выстояла против этой стихии и осталась на родине. Эти горцы получили земли на плодородной Прикубанской плоскости, «с учреждением в среде их правильной администрации и суда, основанного на народных обычаях и шариате». Настроения в пользу переселения в Турцию угасали по мере обретения опыта благоустроенной жизни «под русской властью», которая оказалась совсем не такой страшной, и которую фактически осуществляли выборные представители черкесских общин совместно с имперскими чиновниками, хорошо разбиравшимися в местных обычаях. Немалое психологическое воздействие на горцев имели также рассказы прибывших из Турции торговцев об отчаянном положении черкесов в местах нового обитания. 

 

Как показала история, возможности для этнокультурной самореализации сначала под русским самодержавным скипетром, а затем при партийно-советской власти не шли ни в какое сравнение с той абсолютно безальтернативной перспективой, которая ждала черкесов в Турции, – стать «османлы» и забыть о своей этнической принадлежности. Что происходило с теми, кто пытался сопротивляться османскому катку, известно. Равно как известно и то, чего на сегодняшний день достигли кавказские народы России (в лице десятков тысяч своих лучших представителей) в области науки, культуры, образования. И никто из них не платил за это отречением от своих этнических корней, традиций, языка. 

 

Об интересах Турции

Турецкое правительство желало заполучить черкесов как карательную силу для обуздания национально-освободительного движения на Балканах. Османские власти активно поощряли переселение посулами благоденствия, религиозной пропагандой, предоставлением морских транспортов.

Среди побудительных причин переселенческой кампании следует отметить мощные коммерческие стимулы, почему-то оставленные большинством историков без внимания. Практически весь турецкий (и не только турецкий) флот и связанная с ним инфраструктура получили высокоприбыльную работу на многие месяцы. Все, что способно было держаться на воде, устремилось к кавказским берегам. Перевозчики взвинтили цены до беспрецедентного уровня. Черкесы свозили к побережью и продавали за бесценок свой скот и скарб, чтобы выручить деньги на проезд. В суматохе переселения и в условиях временной отмены таможенных ограничений возник настоящий работорговческий бум. С тех, кто не мог заплатить за место на корабле – а таких было немало – взималась натуральная плата в виде живого товара. За провоз 30 человек судовладелец получал от них одного человека (обычно ребенка) в собственность, то есть в рабство. Вопрос о том, кто будет жертвой, решался самими пассажирами путем простой жеребьевки…

Новая родина встретила черкесов неприветливо. До них почти никому не было дела. Без крова, без средств к существованию они умирали десятками тысяч от истощения, холода и болезней. Вместо обещанных райских кущ многие нашли в Турции лишь свое последнее пристанище. 

Между прочим, в среде современных потомков мухаджиров (в Сирии, Иордании, Турции), сохранивших в памяти рассказы своих отцов и дедов, бытует убеждение, что на чужбину их обманом увлекли «князья» и «эфенди», – и это была ошибка.

* * *

 

Для историков есть смысл задуматься, быть может, над самой фундаментальной причиной переселения. У черкесов, в отличие от дагестанцев и чеченцев, не оказалось харизматического лидера-объединителя масштабов Шамиля. Некому было обратиться к ним со словами «в войне счастья нет». Некому было спросить у черкесов, столпившихся на берегу моря: «что вы творите? куда вы собрались? кто вас там ждет?». В Черкесии (в данном случае, к сожалению) не удалось построить имамат. Иначе, даже в развалившемся виде он сохранил бы какую-то организационно-управленческую инерцию, достаточную для того, чтобы, во избежание полного хаоса, наладить деловое сотрудничество с русскими властями, остро нуждавшимися в союзнике и помощнике для сохранения контроля над общей ситуацией.

Единоличную ответственность за трагический эпилог Кавказской войны не несет ни одно государство, ни один народ, ни один человек. Вычислять точную, «объективную» меру вины причастных сторон – совершенно безнадежное дело. Это будет так же глупо, как сердиться на историю, за то, что она была такой, какой была.