Перспективы российско-грузинских отношений

На протяжении прошлого года ученые из Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Николай Силаев и Андрей Сушенцов проводили полевые исследования в Грузии и регионах российского Северного Кавказа. Исследования вылились в доклад "Грузия после выборов и перспективы российско-грузинских отношений", преамбулу к которому написал президент Совета по внешней и оборонной политике, главред журнала "Россия в глобальной политике" Федор Лукьянов.

На презентации доклада Лукьянов выразил мнение, что «Грузия не просто выбрала новую власть, а всерьез нацелена на изменение политической атмосферы в отношениях с Россией, начать новую главу в отношениях. Понятно, что не бывает чистых страниц, и все, что произошло между Россией и Грузией, как в прошлые столетия, так и в прошлые годы и месяцы, все равно будет с нами, но, по крайней мере, воля и в Москве, и в Тбилиси к тому, чтобы перестать разговаривать друг с другом посредством мегафонов и пропагандистских заявлений и действительно попытаться обсудить, что реально возможно, а что нет в том мире, в котором Россия и Грузия живут… Многое из произошедшего между двумя странами является функцией, производной от того, что вообще происходило и происходит в мире, потому что мы же живем в эпоху, когда все разрушается, все пересматривается, никакие прежние правила и догмы не действует, и поэтому может быть все, что угодно, и в том числе это может иметь такие проявления как у нас».

Автор доклада Николай Силаев, говоря о перспективах российско-грузинских отношений, заявил: «На протяжении многих лет мы обсуждаем Абхазию, Южную Осетию и проблему вступления Грузии в НАТО. Очевидно, что внутри этой проблематики, между этих трех сосен, найти решение невозможно. Кроме того, мы привыкли и в Москве, и в Тбилиси смотреть на эти отношения как бы сквозь призму произошедших конфликтов. Я имею в виду и начало 1990-х, и 2008 год. Причем сама риторика, зародившаяся во время конфликтов, используется и для описания отношений России и Грузии в целом. Невозможно изолировать проблемы Абхазии, Южной Осетии и НАТО от общего контекста российско-грузинских отношений, но необходимо, во-первых, чтобы возник сам контекст помимо этого, а во-вторых, чтобы риторика конфликта по возможности была изолирована от общего контекста отношений».

Соавтор Силаева, преподаватель кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО Андрей Сушенцов утверждает, что время стратегического выжидания окончено: «На первом этапе разумно изолировать обсуждение гуманитарных вопросов от политической дискуссии о будущем региона в целом. Вопрос об объеме и качестве российского военного присутствия в Южной Осетии и Абхазии можно поставить на обсуждение на определенном этапе, однако это не может быть сиюминутным вопросом.
Отсутствие переговорного процесса между Грузией, Осетией и Абхазией с 2006 года объективно препятствует долгосрочным интересам Грузии, поскольку закрепляет статус-кво. Раз переговорного процесса нет, то Грузия сама косвенно способствует тому, что эта ситуация будет сохраняться настолько напряженной в продолжительной перспективе. Курс на мирное урегулирование существующих конфликтов требует от Тбилиси признания республик в качестве самостоятельных партнеров по диалогу, такими, как их де-факто признавали до августа 2008. Важным маркером в изменении подхода Тбилиси к этому вопросу стала бы отмена Закона об оккупированных территориях. Во-первых, этот закон препятствует экономическим и в принципе любым социальным, культурным, транспортным связям между Абхазией, Южной Осетией и Грузией, а также во многом затрудняет гуманитарное сотрудничество и с Россией. Во-вторых, возобновление социально-экономических связей между сторонами было бы возможно путем создания общего пространства перемещения людей, капитала, услуг между Грузией, Россией, Осетией и Абхазией, в которой центральное, место играла бы Россия. Если бы это пространство смогло организоваться, то это позволило бы снять напряженность, которая существует в отношениях между странами.
Вопрос возобновления железнодорожного сообщения через Абхазию был поставлен на повестку дня и тут же снят. Но нам кажется, что реализация этого проекта позволила бы дать позитивный импульс многим процессам в Закавказье, в которых заинтересована не одна страна».

Касаясь политики Грузии на Северном Кавказе, которая доставляла определенные неудобства, Андрей Сушенцов пояснил: «Во-первых, признание геноцида черкесов грузинским парламентом воспринимается в России как крайне недружественный акт, и мы надеемся, что в Тбилиси осознают это обстоятельство. Помимо символического значения такая политика оставляет неопределенность в области того, как Грузия действительно относится к террористическому подполью на Северном Кавказе на территории РФ. И пока этот вопрос не снят и Тбилиси не дал однозначный ответ, это будет оставаться камнем преткновения в ходе развития двусторонних отношений. Однозначный и четкий ответ, как на уровне риторики, так и на уровне практических действий необходим для того, чтобы отношения сдвинулись с этой точки. Не существует никаких препятствий для того, чтобы новое правительство Грузии отмежевалось от поддержки террористического подполья на Северном Кавказе. Есть условия для того, чтобы Москва и Тбилиси инициировали программу контактов и организовали систему обмена информацией по ситуациям, по крайней мере, на восточном участке общей государственной границы.
В Тбилиси понимают, что дестабилизация ситуации в регионах Северного Кавказа РФ грозит дестабилизацией территории самой Грузии, поскольку население северокавказских республик России кратно больше населения всей Грузии. Экономические и гуманитарные связи Грузии с регионами Северного Кавказа получили бы и по сути могут получить существенные импульс, если будут осуществляться не в обход Москвы и официальных властей России, а в сотрудничестве с ними. И в этом Россия так же заинтересована».

По мнению авторов доклада, назрела потребность в организации таких форматов регионального взаимодействия, в которые были бы вовлечены интеллектуальные силы Грузии и России, гражданские активисты, журналисты. Этот процесс позволил бы сторонам объективно осмыслить происходящие процессы и исключить ситуацию, в которой интеллектуалы по обе стороны границы оказались бы в изоляции и делали бы свои выводы, основываясь сугубо на предрассудках и недостоверной информации.

Отдельным блоком доклада стал «НАТО и региональная безопасность; перспективы евро-атлантической интеграции Грузии и их влияние на региональную безопасность». «Мы не дерзаем давать какой-то существенный долгосрочный аналитический прогноз по поводу того, насколько этот процесс будет успешен для Грузии, - говорит Андрей Сушенцов. - Мы констатируем только, что, во-первых, Россия не препятствует или не полагает для себя правильным указывать Грузии с кем она должна себя ассоциировать. Но для Москвы важно, чтобы европейский или западный выбор Грузии не становился автоматически выбором антироссийским. В экспертном сообществе Грузии по-прежнему часты радикальные суждения о том, что нужно быть или с теми, или с другими. Этот радикализм - нездоровый признак. Вполне возможно сочетать одно с другим. Сама Россия идет по этому пути. Поэтому мы хотели бы, чтобы этот сигнал был воспринят в грузинском экспертном сообществе.
Даже если бы этот выбор был сделан в пользу Запада, хотелось бы, чтобы он автоматически не означал расширения военного присутствия НАТО на пограничной с Россией территории и на территории Грузии. Важно, чтобы Тбилиси не блокировал экспертную дискуссию об иных механизмах обеспечения Грузии кроме НАТО. РФ и Грузия как соседи и как страны, объединенные общей историей и общими угрозами безопасности, исходящими с Юга, способны выработать общую модель обеспечения безопасности в этом процессе. Ставка на ослабление России, которое делало предыдущее правительство Грузии, приводит к тому, что результаты этого процесса находятся вне власти Тбилиси. Они не могут повлиять на рост или снижение влияния нашей страны.
Мы хотели побудить грузинское руководство рассмотреть возможность экономического сотрудничества с Россией, как смотрят сейчас на экономическое сотрудничество с Россией бизнес элиты в Армении, Азербайджане и Казахстане. Мы видим, что происходит постепенное открытие российского рынка для продукции грузинских компаний. Этот процесс будет идти по нарастающей. Он будет связан с исполнением грузинскими производителями требований контролирующих российских органов. Все это связано с нюансами: в Грузии отсутствует система сертификации сельскохозяйственной продукции, и развита она только в отдельных отраслях, и это неудобство при любых экспортных операциях – не только в Россию, но и в том числе в страны ЕС. Москва рассчитывает на то, что одновременно с интенсификацией этих контактов грузинские власти будут прилагать усилия по налаживанию двусторонних отношений. То есть здесь политический трек будет довольно тесно связан с экономическим треком. Для ускорения экономического процесса с грузинской стороны будет необходим полномочный субъект, который будет готов взять на себя все стадии переговоров. Имеется в виду ассоциация промышленников или предпринимателей (должности спецпредставителя премьера по России недостаточно, поскольку эта фигура направлена на урегулирование политических вопросов). Особенно актуально эта тема встанет в связи с подготовкой к зимней Олимпиаде в Сочи в 2014 году, и мы рассчитываем, что грузинские и бизнес элиты, и политические элиты увидят свой интерес в том, чтобы принять участие в смежных инфраструктурных и туристических проектах».