Элитарный или общественный проект

Как считает заместитель исполнительного директора политологического центра «Север-Юг» Юлия Якушева, «евразийской интеграции, действительно, не достает грамотного экспертного сопровождения. Не секрет, что и в Казахстане, и в России, и в Беларуси достаточно большая часть населения испытывает фобии по поводу того, что евразийский процесс, евразийская интеграция – это, прежде всего, проект элит. То есть проект, который далек от чаяний и интересов простого народа. Вторая проблема – часть деструктивных сил, заинтересованных в том, чтобы подорвать общественную стабильность, намеренно раздувает фобии относительно возможной потери суверенитета или национальной независимости тех стран, которые участвуют в евразийском проекте. Экспертное мнение, экспертные комментарии должны стать и могут стать противодействием против таких фобий, намеренного искажения действительности. Именно эксперты должны взять на себя обязанность по разъяснению проблем, перспектив и преимуществ евразийской интеграции.

Нельзя сказать, что в этом направлении ничего не делается. И в России, и в Казахстане существует большое количество политологических центров. Госорганы напрямую работают с экспертным сообществом. В частности, что в Казахстане последние реформы в сфере социальной безопасности, которые были инициированы президентом Нурсултаном Назарбаевым в рамках его последнего программного выступления, эти реформы реализуются при активном участии экспертного сообщества.

При интеграционном комитете ЕврАзЭС существует несколько межправительственных структур, сообществ, в работе которых участвуют также эксперты из России, Казахстана, Беларуси и других стран ЕврАзЭС. Однако на сегодняшний день нельзя сказать, что работа экспертов находила какое-то реальное воплощение в политическом процессе на уровне практических решений. В чем причина такого положения дел? Я думаю, это, во-первых, несогласованность действий различных госструктур. В случае с евразийской интеграцией, это несогласованность действий на уровне национальных госорганов и наднациональных структур, евразийских надстроек. Кроме того, это банальное отсутствие опыта и отработанных механизмов взаимодействия с экспертным сообществом, которое просто не позволяет принимать эффективные и ответственные решения. Решением этой проблемы может стать создание устойчивого постоянного пула экспертов, который будет обеспечивать экспертное сопровождение евразийской интеграции. Эксперты могут принять участие в процессе присоединения новых членов к евразийскому экономическому пространству. В ближайшее время в евразийский проект должен войти Кыргызстан, потом Таджикистан. В более долгосрочной перспективе – Украина, Армения. И уже сейчас представители Евразийской комиссии, президенты наших стран говорят о том, что необходимо создавать рабочие группы, которые будут обеспечивать безболезненную интеграцию этих новых членов в составе Евразийского союза. В частности, речь идет о гармонизации национальных экономик, национальных законодательств».

По мнению политолога, главного редактора сайта Kazworld Николая Кузьмина, «в проекте евразийской интеграции всегда была сильна, хотя, может быть, недостаточно сильна, не только экономическая, но и идеологическая компонента. Дело в том, что страны не могут пойти в экономическом сближении дальше соглашения о свободной торговле, если они разделены географически и если они не связаны крепко идеологически. Пример этому и НАФТА американская, и европейский интеграционный процесс, и АСЕАН в Юго-Восточной Азии. Когда Нурсултан Назарбаев в 1994 году говорил о том, что дружить и объединяться – это лучше и приятнее, чем разъединяться, он высказывал свой концептуальный взгляд на будущее постсоветского пространства. В силу своих личных убеждений и безусловного хозяйственного опыта советских времен Назарбаев всегда был сторонником объединений. Объединений любых, на любых принципах, в любых более или менее приемлемых географических масштабах. Достаточно перечислить просто проекты, которые активно поддерживал или инициировал Назарбаев. Это евразийская интеграция – то, что вылилось в ЕврАзЭС и сейчас Таможенный Союз, это экономический формат интеграции; есть еще ОДКБ, которую всегда поддерживал Казахстан, это военно-политический формат интеграции; ШОС, это смешанный формат интеграции с выходом за пределы постсоветского пространства и с участием Китая; есть такой азиатский аналог организации по взаимодействию и сотрудничеству в Европе – СВМДА, это процесс, который Казахстану удалось вывести на международный уровень, и сейчас председательство уже взяла на себя Турция, что говорит о том, что это международный проект, не чисто казахстанский. Есть еще организация тюркоязычных государств. Словом, Назарбаев – сторонник интеграции в любых форматах и на любых уровнях. Поэтому, когда он говорил о евразийской интеграции, он просто проецировал свои взгляды, свое видение, свое мироощущение, которые тогда происходили после распада Советского Союза. Фактически, с точки зрения Назарбаева, как бы ни шла интеграция, как бы ни объединялись страны – быстро или медленно, в одном или в другом формате, все хором или на разных уровнях и с разными скоростями – его в принципе устраивает все. Главное – это общее направление. Общее направление к сближению, а не к распаду».

«21 год назад произошли события, которые послужили точкой отсчета в длительном процессе распада СССР, - напоминает главный редактор «ВК» Алексей Власов. - Имею в виду августовский путч, неудавшееся создание ГКЧП и последовавшие за ним осенние события, которые привели к подписанию Беловежских соглашений. Но точка невозврата реально была пройдена весной и летом 1991 года, когда стало ясно, что Союз уже ни в какой форме спасти нельзя. Если рассматривать дальнейшие вехи движения постсоветских стран от дезинтеграции и интеграции, то, конечно, первой такой вехой стал 1994 год – выступление президента Казахстана Нурсултана Абишевича Назарбаева в стенах Московского университета, когда впервые перед представителями российской элиты и журналистами была обозначена концепция практического евразийства. В тот момент многие представители, в том числе, российской элиты достаточно скептически отнеслись к предложениям казахстанского лидера. Но время показало, что все-таки выбор был сделан правильный. И те первые успехи экономической интеграции, которые мы наблюдаем сейчас в рамках единого экономического пространства – это во многом продукт той прорывной идеи, которая прозвучала 18 лет назад в стенах ведущего вуза России. Затем, мы видим период определенных неудач, колебаний, связанных с тем, что первый Таможенный союз, о котором сейчас многие не вспоминают или предпочитают вспоминать, в силу, прежде всего, политических, а не экономических причин оказался не совсем востребованным, не до конца доведенным проектом. Однако затем создается такая влиятельная интеграционная структура как ЕврАзЭС, внутри которой идет подготовка к созданию Таможенного Союза. Именно с этого момента, когда Россия, Казахстан, Беларусь подписали основополагающие документы, а затем с 1 января 2012 года интеграционный формат перешел в рамки Единого экономического пространства, уже можно говорить о том, что идея высказанная в 1994 году, постепенно обретает практическую реальность.

Лидеры трех стран заявили, что к 2015 году готовы выйти на подписание договора о Евразийском экономическом союзе. Что даст это простым гражданам России, Казахстана и Беларуси? Насколько этот проект является проектом элит или же это серьезный общественный проект, который имеет поддержку не только в России, Казахстане и Беларуси, но и среди населения тех стран, которые с позитивным интересом рассматривают возможность вхождения своих стран в ТС, а в дальнейшем в Единое экономическое пространство. Я говорю об Украине, о Киргизии, о Таджикистане, а возможно, что круг интересов не ограничивается рамками постсоветского пространства и выходит за его пределы».

«Сегодняшняя интеграция в значительной степени является восстановлением той интеграции, которая была до 1991 года, - утверждает директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев. - Тогда, 21 год назад я разговаривал с советником одного из лидеров стран теперешнего СНГ, который сказал: «Ну, что ты, дорогой! Мы политически разводимся. Экономика будет общей». Тогда некоторым казалось, что экономика будет общей. Она не стала общей. Невозможен полный политический развод при общей экономике. Но хозяйственный комплекс-то был общий. И это создало массу проблем. Сегодня мы эти проблемы компенсируем. Я уверен, что интеграция пойдет дальше, но на сегодняшнем этапе мы пока на этапе компенсации потерь, связанных с жестким разломом единого экономического региона.

Региональное сотрудничество шло все эти 20 лет. Потому что на уровне межрегиональных связей плечо короче. Там не нужны решения федеральных властей, зачастую. Там чаще всего губернатор наш с акимом казахским или с главой белорусской области встречается, решает какие-то вопросы. И таких примеров масса: Свердловск, Челябинск, Новосибирск, Саратов – где идет активное взаимодействии в торговле, когда торговые договоры заключаются на местном уровне, по совместному производству и так далее. Потому что часть советского производства оказалась на стороне одной страны, часть – на другой. Производство развалено. Его нужно восстановить, потому что люди должны работать. И таких примеров масса. Это нормально. Во-первых, это необходимо, во-вторых, это дает дополнительную выгоду уже сейчас - увеличивается число рабочих мест. Внешнеторговые балансы регионов, по-моему, в Челябинске 90% внешнеторгового оборота – это торговля с Казахстаном. Если ее не будет, что будет в области? Как они будут работать? И это очень важная вещь.

Кроме того, экономическая база давно уже перестала быть чисто экономической. Потому что идут контакты культурные, общественные. Поскольку единый организм пока и остался единым. По-другому не получается. Саратовская область, которой я много занимался и работал в Поволжье – если бы не было контактов с Казахстаном (есть компактные места проживания казахов на саратовской территории и наоборот), области было бы очень тяжело. Только так эта система может работать и только так она работать и будет. Причем уровень динамизма на этом уровне власти гораздо выше, чем на федеральном. Но здесь федеральный уровень помогает, создавая условия – новые договоры, новые законодательные акты. И в этом направлении на федеральном уровне, я думаю, еще многое можно сделать».

«Россия наконец-то вступила в ВТО. О плюсах и минусах этой организации спорят до сих пор, - напоминает научный сотрудник Федерального государственного бюджетного учреждения науки ЦЭМИ РАН Антон Лосев. - Россия открывает свои рынки для Запада. Но это вовсе не значит, что Запад открывает рынки для Российской Федерации и стран евразийского пространства. Объединение позволит нарастить ту промышленность и те производственные мощности, которые есть у стран на Евразийском пространстве. В некоторых странах есть только сырье. В некоторых странах есть более дешевая рабочая сила для сборки. И в некоторых странах есть научная база для того, чтобы наработки продвигать дальше. Интеграция позволит создать платформу, приближающуюся к трехсотмиллионной, которая будет способна достаточно производить, чтобы самим потреблять, это будет рентабельно, и одновременно будет конкурентоспособна на западной площадке»