Суфизм в России

Поводом к этой статье послужило осознание странной неоднозначности в отношении, сопровождающей в России одно из течений ислама, а именно — суфизм. С одной стороны, под влиянием известий о начале расследования в связи с созданием суфийской молельной комнаты в Адыгее можно подумать, что это какая-то опасная секта. Иначе почему её исповедание может породить межконфессиональные конфликты?

А ведь именно опасение межконфессиональных и межнациональных конфликтов, как сообщается официально, заставило МВД республики закрыть молельную комнату. Но с другой стороны, легко обнаружить, что среди неофициальных и гонимых властями течений ислама суфизм тоже не пользуется большой популярностью. Последователи наиболее известного из таких течений, единобожники-ваххабиты, называют суфизм ересью, исказившей Коран и Сунну, а в довершение всего объявляют последователей данного учения врагами ислама, помогающими России разрушать и подчинять себе мусульманскую общину. Если внутри ислама отношение к суфизму столь запутанно, может быть, большей ясности можно достичь при взгляде извне?

Увы, и на этом пути подстерегают многие интеллектуальные ловушки, ибо из уст тех, кто смотрит на суфизм с точки зрения современной европейской цивилизации, порой исходит утверждение, что он не является частью ислама, а лишь сросся с ним под воздействием исторических причин. В действительности же суфизм якобы существует во всех религиях, представляя собой их истинную, глубинную сущность. Столь плачевная картина вызывает естественное желание попытаться разрешить проблему восприятия суфизма и рассеять хотя бы часть предрассудков по отношению к нему.

Для начала сделаем небольшой синтетический очерк сути данного учения. Оно представляет собой мистическое направление ислама, восходящее по линиям преемственности своих шейхов непосредственно к пророку Мухаммеду. Мистичность суфизма сводится, главным образом, к тому, что его предмет, путь к Богу, неописуем словами и постигается путём намёков, обострённого умозрения и духовного чутья. Как говорил один из учителей суфизма, Джалал ад-дин Руми:

Что бы я ни произнёс, описывая и объясняя Любовь, когда дело доходит до самой Любви, я стыжусь этих объяснений.

Чем дальше человек идёт по пути суфизма, тем больше он уходит от себя и своих скверных качеств, преодолевает призрачность окружающего мира и приближается к Богу, который является единственной настоящей Реальностью. В то же время, суфизм не есть путь ухода от мира по типу христианского монашества. Наоборот, суфии стремятся жить в миру, а попытки найти путь к Богу в уединении и эскапизме считают заблуждением. Можно сказать, что последователи данного учения не бегут от мирского, но преодолевают его.

Следует отметить, что суфизм в некотором смысле этого слова близок фундаментализму, поскольку обращается к первоистокам ислама, к его древности, призывает вернуться к искренности и неколебимой верности подвижников Мухаммеда, отказавшись от наносного формализма и «сухости», неизбежно проникших в вероучение за прошедшие столетия. Как утверждают некоторые знатоки, суфизм является самой сутью ислама, наукой, позволяющей полностью посвятить себя Творцу и отрешиться от материального, познать и приблизиться к духовному совершенству сподвижников Пророка. Уже из этого краткого описания ясно, чем вызван комплекс заблуждений, отделяющих суфизм от ислама и распыляющий его между всеми основными современными религиями. Достаточно образованный человек легко может провести параллели между отдельными высказываниями шейхов и, например, буддизмом (в связи с концепцией ухода от себя) или христианством (концепция Любви).

Однако эти ассоциации объясняются неизбежным подобием всех религиозных концепций, создаваемых человечеством, поскольку на основополагающие вопросы бытия наше сознание склонно давать похожие, хотя и неодинаковые ответы. Если не увлекаться вольными ассоциациями, станет очевидно, что символика и язык суфизма, основы его мировоззрения неразрывно связаны с исламом, право на проповедь своих идей обеспечено суфийским учителям ссылками на авторитет пророка Мухаммеда, без примера которого путь к Богу оказался бы попросту утерян. Конечно, как и все ветви ислама, суфизм генетически связан с христианством и иудаизмом, однако эта связь не даёт возможности говорить о хоть какой-нибудь соподчинённости или прямом заимствовании.

Говоря о суфизме как об отдельном течении ислама, нужно с осторожностью расставлять акценты при ответе на вопрос об отношениях с другими течениями этой религии и с Россией. Некоторые мыслители, называющие суфизм бессознательным исламом и упоминающие его в одном ряду с «этномифологическими» представлениями народов Кавказа, очевидно, подразумевают таким образом мирный и пассивный характер данного учения, противопоставляют его «сознательным» течениям, занятым сплочением кавказских народов и решением политических задач. Однако они забывают, что во времена Кавказской войны тот же самый суфизм (благодаря одной из своих ветвей, мюридизму) воспринимался как воинственная доктрина, которая мобилизовала горские народы на борьбу с агрессией христианской империи. Только в конце войны началась мирная проповедь шейха Кунта-хаджи Кишиева, призывавшего отказаться от тотальной войны против властей и допускавшего вооружённое сопротивление только в случае прямой угрозы жизни, имуществу и чести горцев со стороны российских войск. Отсюда следует, что суфизм сам по себе многолик и по отдельным практическим вопросам не сводится к общему знаменателю.

В ряду прочих течений ислама положение суфизма сложное и в силу его концепций, и в силу местных российских условий. Суфии не зациклены на «геополитических» исламских концепциях (деление мира на «землю ислама», «землю договора» и «землю войны», подразумевающее постепенное наступление на «землю войны»), что резко отличает их от воинствующих фундаменталистов. Кроме того, известный внутренний плюрализм вкупе с претензией на представление сути ислама также подставляет их под огонь критики радикальных течений, в первую очередь ваххабитов, которые видят в качестве настоящего пути к Творцу только собственный ультра-монотеизм. Однако и с традиционными направлениями суфизм не всегда сосуществует мирно. Помехой тому могут служить, во-первых, стремление к очищению от формализма и выше упомянутая саморепрезентация как сути ислама, которые могут вызывать неудовольствие последователей суннизма и шиизма. В самом деле, если рассуждать логически, они оказываются теми самыми формалистами, ушедшими от исконного ислама, которых суфизм и подвергает мягкой, но уверенной критике. Во-вторых, мирному сосуществованию учений мешает банальный национальный вопрос.

В условиях современной России религия продолжает оставаться маркером культурной и национальной принадлежности. Суфизм на территории нынешней Федерации исторически был распространён в Дагестане, Чечне и на территории татарского Поволжья и Приуралья. Соответственно, при появлении суфиев в любых других областях, отличия в вероисповедании сразу же позволяют определить их как чужаков, что создаёт нездоровый психологический климат. К тому же, наличие у них собственной «организационной структуры» (шейхи, братства и т. п.) может вызывать отторжение местных проповедников из других течений, опасающихся конкуренции и прозелитизма.

Таким образом, корень всех заблуждений и предубеждений, связанных с суфизмом, лежит в первую очередь в недостатке информации и отсутствии трезвого аналитического подхода к данному учению, многоликому и сложному для понимания средствами одной лишь скупой логики, породившему богатое культурное наследие в виде как богословских и философских трактатов, так и художественной литературы, чьё спокойствие и терпеливость не стоит воспринимать как беззубость или отсутствие принципов и искренней веры. Во вторую очередь следует упомянуть проблемы межнационального общения, первый шаг к смягчению которых, впрочем, так же лежит в информационном поле.