Не живые, не мертвые

- Точных данных нет, но официально озвученная цифра 5 тысяч человек. Сегодня мы продолжаем собирать базу данных, это анкетные, прижизненные данные пропавших людей. На сегодня таких анкет заполнено 3725, они занесены в базу миротворческой миссии. Недавно начали собирать данные ДНК родственников пропавших, уже сделано 188 анализов. Образцы крови берутся для создания единой базы ДНК и сравнения их с костными останками захоронений. Для этого приходилось в спешке работать в селах республики, брать образцы крови у отцов и матерей пропавших, некоторым из них уже по девяносто лет. Мы стараемся провести анализ именно с родителями, пока они живы. В списках числятся без вести пропавшие в первую военную кампанию 1995 года, есть пропавшие и в 2009 году, большинство же пропало во время второй кампании.

- Думаю, отличается. Есть люди, которые не подали вообще никаких документов о пропаже родственников. Недавно мы нашли адрес, где только из одного дома пропало девять человек, и таких семей довольно много. Мы же, честно сказать, думали, что уже таковых не будет. В МВД говорят о трех тысячах, мы говорим о пяти, но пропавших может быть намного больше.

- Работаем не только с жителями Чечни, к нам обращаются из всех регионов - из Дагестана, из Ингушетии, из Воронежской области. Из Саратовской области у меня есть письма матерей ищущих своих сыновей военнослужащих солдат.

- Картотеки как таковой нет. Мы берем данные из всех районов, обращаемся к властям, ездим по домам, часто люди сами информацию приносят. Мы проверяем, проходит ли по нашей базе этот человек. Если нет, готовим на него информацию. Некоторые средства переданы в республиканское бюро судмедэкспертизы. Большие деньги были направлены для исследования образцов крови в российский центр судмедэкспертизы Минздравсоцразвития РФ. Подготовленные там паспорта с лабораторными данными передаются следственным органам и родственникам пропавших.

- Захоронение фотографируется, вносится в специальную карту захоронений. Но пока еще ни одно захоронение не вскрыто, да и разрешения на это нет. Сейчас главное собрать ДНК данные родственников. Кстати, в Ингушетии и в Осетии так определили 20 человек, по имеющейся базе у них они прошли, их уже перезахоронили. Захоронений в Чечне много. Последнее нам показали местные жители, рассказывали, что завернутые тела туда привозили военные. Под землей там находится 21 тело. Мы говорим с очевидцами, записываем эти данные. 

Международный опыт не используем, но хотелось бы узнать об этом. Наша организация стала партнером межрегиональной общественной организации «Миротворческая миссия имени генерала Лебедя». Они имеют десятилетний опыт работы в области розыска пропавших без вести, освобождения заложников, подъема захоронений жертв конфликтов. Миссия создана на Северном Кавказе в 1998 году и работает по всему региону. На наших заседаниях бывают специалисты Совета Европы, по некоторым вопросам консультируемся с ними. Кроме того, взаимодействуем с комитетом солдатских матерей, у них, кстати, уже готова вся база без вести пропавших. 

- Дела есть, работа идет, но безрезультатно. Видимо, нет указа сверху. Все пока как бермудский треугольник. Мы ждем, надеемся. Сейчас родственники пропавших без вести подготовили обращение к Владимиру Путину. Они просят провести встречу, поговорить с ним, обсудить проблему. Мы выбирали его, считаем его сильным лидером, он может помочь.

- Такие случаи тоже есть. Недавно обратилась сестра пропавшего. Во время боевых действий ее брата задержали на блокпосту в городе Аргун, мы заполнили на него анкету. Теперь же стало известно о его местонахождении. Житель Чечни, который приехал из Узбекистана, сообщил родственникам, что под такой-то фамилией там живет чеченец. Он числился пропавшим, не имел документов, о себе он мало что знал, был больной и постоянно терял память. Другой случай, когда спустя 12 лет пропавший вернулся домой. Все эти годы от него не было известий. В 1995 году его «забрали» в Москве - он был осужден за нападение на Буденновск и от звонка до звонка просидел в тюрьме. Таких случаев достаточно. Остается надеяться и ждать.

- Она необходима. Так как у нас имеются захоронения, необходимо создание лаборатории. Надеемся, что новый президент страны решит этот вопрос, мы, по крайней мере, обратимся к нему. Все жители, которые потеряли в ходе двух военных кампаний своих близких родственников, имеют право знать о судьбе своих детей, братьев, сестер. Есть же вероятность, что многих без вести пропавших нет в живых. А так люди бы узнали, смогли бы похоронить человека, успокоится. 

- Без этой комиссии ничего сделать не получается. Какие-то полномочия в этой работе могли бы получить и мы – общественные организации. Не знаю, получиться или нет, но в обращениях мы всегда делаем на это акцент. Для разрешения проблемы без вести пропавших комиссия необходима. 

- Очень большой поток, каждый второй уже обращается. Кто ранее не обращался, теперь говорят, что воспользуются этим правом. Однако люди поздно спохватились. В Страсбурге из Чечни выиграно около двухсот дел, и по ним взыскивается компенсация. Если в суде посмотрят на отписки по расследованиям уголовных дел, то там многие дела должны быть выиграны. Потому что во многих случаях указывается, как забирали, как пытали, как похищали человека и т.д. Однако в последнее время идут и отказы. Объясняется это тем, что в какой-то период времени не было активности родственников, например, похитили человека в 2000 году, а уголовное дело возбудили только в 2006-ом. Получается, что 6 лет родственник бездействовал и ему отказывают. По взысканию морального ущерба сейчас родственники пропавших обращаются и в местные суды, чтобы решить эту проблему на территории своего государства. Они не теряют надежды узнать о судьбе своих близких, таких людей тысячи. У многих пропавших без вести остались дети, их тысячи, они уже выросли и задают вопрос, где их отцы.