Достижим ли ядерный ноль?

Предложение о подключении к процессу разоружения Великобритании и Франции, а затем и Китая, появляются на протяжении уже больше 10 лет. Но, как и само ядерное разоружение, которое стало уже религией – одни в нее верят, а другие нет, этот вопрос требует проработки основ, на которых могла бы Великобритания и Франция подключится к этому процессу. Традиционное возражение против этого заключается в том, что пока у России и США, которые успешно реализуют новый договор по сокращению стратегических наступательных вооружений, значительно больше ядерных средств – примерно на порядок – чем у Великобритании и Франции. Это весьма существенный аргумент, однако, на мой взгляд, он не должен препятствовать тому, чтобы в конечном счете в той или иной форме Великобритания и Франция не присоединились к этому процессу.

Наибольшие шансы в этом отношении есть у Великобритании, и речь не идет о каком-то коллективном договоре, речь идет о коллективных мерах, которые в первую очередь могут быть связаны с определенной открытостью. Великобритания представляет собой прекрасный образец такой транспарентности. Но дело не только в том, что ядерные державы должны выполнять свои обязательства по договору о нераспространении и вести переговоры вплоть до полного сокращения ядерных вооружений. Дело еще и в том, что демонстрация не только открытости, но и транспарентности, с возможностью верификации ядерной политики для Франции и Великобритании, мне кажется, вполне могли бы быть приемлемы.

На добровольной основе Великобритания и Франция могли бы принять небольшую часть – по собственному выбору – тех мер транспарентности, которые существовали между СССР, а затем Россией и США по договору START-1, и которые существуют в рамках нового договора. В рамках нового договора предусмотрено порядка полутора сотен различных уведомлений о состоянии ядерных сил России и США, и мне представляется, что какую-то часть из этих мер (хотя бы 10 из тех 150 уведомлений, что существуют между Россией и США) они могли бы принять. Например, о текущем состоянии ядерных сил, о вводе и выводе новых ядерных объектов, о состоянии объектов ядерной инфраструктуры, о проводимых учениях и тренировочных запусках ракет.

Великобритания это страна, которая всегда подписывалась под обязательствами ядерного разоружения, уменьшала количество ядерных боеголовок, как, кстати, и Россия. Как этот процесс можно было бы продвинуть? Например, Великобритания настаивала на переговорах между пятью наиболее признанными ядерными державами. То есть и Китай бы включается в процессы. Надо посмотреть, что эти новые страны могли бы сделать для того, чтобы продвинуть процесс ядерного разоружения. Тут много интересных идей, которые дал генерал Дворкин, относительно того, как сделать прозрачность еще больше, думаю, мы с удовольствием могли бы это обсудить детальнее.

Если же говорить о Китае, то тут есть свои проблемы и особенности. Сегодня никто серьезно не говорит о том, что Великобритания или Франция увеличивают свой ядерный арсенал, но на счет Китая существует большая неопределенность. Учитывая то, как развиваются стратегические международные отношения, важно было бы вовлечь и Китай. И если хоть какие-то из тех мер, о которых говорил господин Дворкин, можно было бы начать претворять в жизнь, также как обмен информацией, то эти меры должны быть приняты и другими признанными ядерными странами. Если бы пять стран согласились, уже было бы легче, но предложение о том, чтобы только Великобритания и Франция, без Китая, присоединились к процессу, выполнить уже сложнее.

Начиная с 2009-2010 года Великобритания, Франция и США делали заявления об общем размере своего ядерного арсенала, включая различные системы, которые не подпадают под новый договор СНВ. Это важно и России рассмотреть, потому что сейчас новый договор между США и Россией не включает достаточно большого количества систем. Системы Великобритании, я думаю, тоже не включаются, и все французские системы туда тоже не могут быть включены. То есть если все пять ядерных держав объявят об общем объеме своих ядерных арсеналов, то мы уже год за годом сможем видеть, сокращаются они или растут.

У Китая несколько иные аргументы в этом ядерном мире, несколько иной набор доводов, несколько другая ситуация, к которой они апеллируют, другая, как принято говорить в последние годы, геополитическая ситуация. Но это не снимает обязанности – а я именно так сейчас рассматриваю продекларированное продвижение к безъядерному миру, раз мы сказали об этом однажды, раз мы к этому присоединились, это становится нашей обязанностью, надо, чтобы все это почувствовали своей обязанностью. Мне кажется, что и Россия, и Великобритания это чувствуют. Не так давно премьер Гордон Браун говорил, что Великобритания поддерживает идеи безъядерного мира, значит, надо теперь думать в первую очередь экспертам, предлагать тот путь, по которому мы будем двигаться. Совсем недавно мы провели заседание в Институте мировой экономики в рамках программы с фондом Nuclear Threat Initiative, я привез с собой материалы наших предыдущих заседаний, и скоро выйдут материалы по прошедшей конференции, где как раз обсуждались вопросы присоединения Франции и Великобритании. Основой для этого обсуждения была блестящая статья профессора Чалмерса на этот счет. Мы попытались нащупать некоторые подходы, и о некоторых из них сказал здесь генерал Дворкин. Но пока что мы еще очень далеки от первых шагов, потому что нет механизма, как это делать. Есть предложения экспертов, но пока еще нет механизма. Может, это будет какой-то специальный посланник ООН, который начнет всех объединять и привлекать к этой идее. Мыслится что-то глобальное, сочетание механизмов, направленных на то, чтобы заинтересовать отдельные страны. Пока ситуация выглядит несколько парадоксальной, если не сказать анекдотичной. Но анекдот этот из мрачного юмора: мы живем в XXI веке, у нас совершенно другие вызовы и угрозы, которым крайне сложно придумать, как противостоять с помощью ядерного оружия. Но тем не менее мы его имеем, мы за него словно цепляемся и весьма неохотно избавляемся. И все это происходит на глазах у многих и многих стран, некоторые из которых, к сожалению, стремятся к обладанию ядерным оружием.

Самая большая опасность нашего ничегонеделания или крайне медленного продвижения к конечной цели безъядерного мира состоит в том, что мы даем очень дурной пример этим странам, которые думают, что раз у кого-то есть ядерное орудие и с помощью него они обеспечивают собственную безопасность, то почему бы и нам не получить его в свое распоряжение. Китай на этом фоне является, наверное, самой закрытой страной, и я согласен с профессором Чалмерсом, что мы в первую очередь должны думать о том, как в формате пятерки начать первые шаги в направлении присоединения и вовлечения друг друга в процесс сокращения наступательных стратегических ядерных вооружений.

Если говорить об официальных переговорах с Китаем, то все указывает на то, что китайцы не хотят пока ни в чем участвовать. Тут надо менять их интересы, стараться как-то на них повлиять, и потом просто подумать, как это все будет выглядеть, когда Китай наконец-то согласится участвовать в процессе. Вопрос в том, какую логику надо продвигать в отношениях между Китаем, ядерными странами, НАТО, США и Россией. Тут нужна работа, нужно предложить какое-то видение, уравнение, расставив все страны по местам. Тут ведь еще речь идет о западном менталитете, о котором нельзя забывать, тут просто надо подумать, как привести к гармонии менталитеты разных стран.

Китай это наиболее закрытая ядерная страна. Начинать сразу попытки присоединения к процессам и ограничения ядерного оружия сразу всю пятерку было бы недальновидно. Китай закрыт, и у нас есть основания считать, что у него несколько больше ядерного оружия, поскольку мы исходили из того, сколько оружейных материалов наработал Китай. Мы полагаем, что он не держит их где-то, а уже использует для накопления ядерных боезарядов, как стратегических, так нестратегических. Но говорить о том, что мы должны начинать этот процесс сразу всей большой ядерной пятеркой, было бы ошибкой.

Почему я делаю упор на том, что могла бы сделать Великобритания, а с ней и Франция: они бы могли дать некоторый толчок. Если бы Великобритания и Франция заявили о том, что готовы пойти на целый ряд мер транспарентности и призывать к тому же Китай – вот это уже будет толчком. Тогда Китаю будет сложнее уходить в глухую оборону и никоим образом не реагировать на это. Потому что Великобритания и Франция, судя по имеющимся экспертным оценкам, имеют примерно такое же количество ядерных вооружений, что и Китай. Нужен толчок со стороны Великобритании и Франции, для того, чтобы Китай каким-то образом реагировал. Может быть, он примет даже меньшую часть мер транспарентности, которые предлагают Франция и Великобритания, но что-то он должен будет принять.

Мы просто должны напомнить себе, что отсутствие паритета – вопрос важный. Но надо помнить, что эквивалентными по размеру арсеналы быть не могут. Арсеналы будут минимально необходимыми для сдерживания, и мы, конечно, не узнаем точные арсеналы, хотя какие-то намеки хотелось бы видеть, но точного размера ядерного арсенала каждой страны мы не узнаем. Тем не менее сейчас в Великобритании меньше 200 боеголовок, во Франции – меньше 300, у Китая, возможно, тоже где-то на этом уровне, а в США, как было заявлено, более 5000 ядерных боеголовок. Кто-то думает, что в России тоже такого же порядка цифры, кто-то думает, что даже больше. То есть когда арсеналы США и России в 15-20 раз больше, чем ядерные арсеналы Китая, Франции и Великобритании, сложно сказать, что Великобритания, США и Франция должны делать намного больше. Тут надо сказать США и России: «Если вы перестанете увеличивать арсенал и станете его сокращать, то и мы, Великобритания и Франция, тоже начнем его сокращать». Тут требуется больше прозрачности, и надо дальше сокращать ядерные арсеналы, или по крайней мере заявить, что они больше не будут увеличиваться. То есть процесс пошаговый будет. 

Конечно, и в Великобритании, и во Франции, есть озабоченность, что Россия может вспомнить призраки прошлого и заговорить о важности паритета между Россией и НАТО. Неизвестно, будет ли это приемлемо для США, потому что тогда получится, что США окажутся в более слабой позиции, чем Россия. Я в принципе не вижу проблем в том, чтобы Франция и Великобритания могли бы взять на себя многие из предложенных мер по информированию, чтобы продвинуть дальше этот процесс. Он, конечно, будет не простой, и думаю, что процесс надо будет адаптировать к конкретным условиям во Франции и Великобритании. И если этот процесс пойдет, пусть даже медленно, но это все-таки даст какой-то стимул Китаю, потому что когда видишь, что две ядерные страны, Великобритания и Франция, находящиеся в достаточно безопасной части мира... Но на счет Китая есть международные опасения о том, что у него может расти ядерный арсенал. А сегодня многих волнует вопрос о том, не будет ли гонки вооружений в той же Индии, учитывая отношения между Индией и Пакистаном, там гонка вооружения может принять новые обороты. Но Великобритания и Франция, как мне кажется, будут готовы идти весь путь в этом процессе, чтобы свои задачи решить.

Мое понимание британской и французской позиции такое, что у наших двух стран нет причин возражать против растущей транспарентности, но если говорить о переговорах между США и Россией, то у Британии и Франции есть «аллергия» на какие-то оцифрованные обязательства, как это есть у крупных ядерных держав. Это проблема так называемого ядерного паритета и проблема того, что США и Франция пытаются решить этот вопрос несколько другими путями. Но очень важно оценивать международные нужды. Но эти усилия Британии и Франции должны быть дипломатически отделены от тех переговоров, которые начинаются между Россией и США. Этот процесс естественно продолжится до тех пор, пока теперешние арсеналы не будут сокращены. Китайцы точно об этом будут говорить. Это не значит, что мы не можем чего-то делать параллельно, вопрос даже не в цифрах, а в атмосфере, в стратегическом отношении. Сейчас очень важно, чтобы основные крупнейшие страны как-то самоорганизовывались для того, чтобы сбить количество ядерных вооружений до приемлемых цифр.

Россия и США, в принципе, вполне могли бы продолжать и начинать переговоры о новом договоре. Есть возможность – и это показано во всех оценках проекта, который мы делали вместе с NTI в Институте мировой экономики – договориться о том, чтобы мы могли сократить наши арсеналы в рамках нового договора до 1000 боезарядов. Но здесь вот возникает нерешенная проблема европейской противоракетной обороны. Это то, что накладывается на весь процесс ядерного разоружения. Я не буду говорить о том, как мы могли бы решить эти противоречия, есть предложения, и есть определенный сдержанный оптимизм, что, в конце концов, мы решим эту проблему. Но если посмотреть на эту проблему с точки зрения Китая: как Китай реагирует на систему Aegis на Дальнем Востоке? На 4 японских и 6 эсминцев системы ПРО. Это фактор, который будет затруднять присоединение Китая хотя бы к тем мерам транспарентности, которые будут предлагать, как мы надеемся, Великобритания и Франция. Но толчок определенный нужен для того, чтобы понять, что будет препятствовать в этом отношении присоединению Китая. То есть мы должны вытащить Китай на обсуждение этих проблем. Потому что это наиболее закрытая ядерная держава, и есть основания полагать, что у нее несколько больше ядерных вооружений, чем то, что поддается экспертным оценкам, в частности Стокгольмского института, данными которого мы периодически пользуемся кроме своих, конечно. Вот в этом заключается проблема. Не надо говорить о сокращении ядерных арсеналов Великобритании и Франции. Только транспарентность пока что, расширенная по сравнению с тем, что сейчас есть в Великобритании и во Франции. 

В чем прелесть ядерного нуля? В том, что мир стал бы совершенно другим, если бы мы этого добились. Другое дело, что сам процесс достижения этого нуля был бы стимулом для всей Земли решать эту проблему. Это не значит, что это одновременно решит другие проблемы, споры, провокации, но поможет. И именно в этом привлекательность этой опции «глобального нуля». Мы обсуждали вопрос паритета и достаточности для национальной безопасности. Что безопасно для страны, но при этом обеспечит большую транспарентность? Эта концепция прозрачности важна и по тактическим ядерным вооружениям, я имею в виду количество и расположение. Это касается и обычных ядерных вооружений. Все это придется решать, вот в чем проблема, но и прелесть идеи ядерного нуля.