Ядерная безопасность глазами экспертов

Вчера в Сеуле открылся саммит по ядерной безопасности, в рамках которого прошла встреча президентов России и США. Эксперты считают, что проведение встречи Дмитрия Медведева с Бараком Обамой перед открытием саммита в Сеуле имеет определяющее значение. Именно двусторонний диалог ведущих держав ядерного клуба стал основой для создания международного механизма обсуждения вопросов ядерной безопасности. Накануне саммита по ядерной безопасности прошел видеомост Москва – Вашингтон, на котором российские и американские эксперты обсудили перспективы режима нераспространения ядерного оружия.

Самая простая точка отсчета здесь – это то, что ничего плохого не случилось в сфере ядерной безопасности. Значит, то, что мы делаем – «мы» в глобальном смысле, мы своими скромными усилиями, эксперты, политические деятели – доказывает, что все меры, как бы они не выглядели, не очень упорядоченно или более упорядоченно, работают. Хотя были, как многие из нас помнят, достаточно пессимистичные прогнозы. Писалось о том – и очень серьезными авторами – что можно собрать ядерную бомбу в гараже, о том, что можно поставить на колени целую страну, и ядерный терроризм как угроза витал над планетой. И тень ядерного терроризма продолжает падать на все мероприятия, которые проводятся. Все они проводятся с главной целью, чтобы этого ужаса не случилось. И как мы с вами видим, достаточно успешно удается этого избегать. Были приняты беспрецедентные меры. Хотя хочу вам напомнить, что мы живем немножко сегодняшним днем, потому что если вообще говорить об угрозе терроризма, документ России-НАТО, основополагающий акт, всего лишь 1997 года. Там терроризм как угроза мировой безопасности стоит, по-моему, на самом последнем месте, на 13-14. Тогда думали о совершенно других вещах. Но настала трагедия сентября 2001 года, и тогда это заставило всех встряхнуться, а заодно еще раз посмотреть, что же происходит у нас с ядерной безопасностью. Посмотрели, договорились о проведении саммита, встреч разного уровня, приняли разные программы, они действуют, принимаются глобальные инициативы, конвенции. На самом деле, все делается активно и, как мы видим, достаточно эффективно. Я надеюсь, что эта эффективность и удача будут и дальше нам сопутствовать, и ничего страшного с нами не произойдет в ядерной области.

Ядерный саммит устанавливает повестку дня. Саммит 2010 года создал контекст, в котором государства могли бы принимать то, что называлось «домашние дары», то есть национальные меры. И мы смотрим, как эти обязательства были выполнены. В 2012 году контекст уже для более сложных мер, для того, чтобы большее число лидеров стран вовлечь в добровольные меры по укреплению ядерной безопасности. И также, когда мы видим на изменения, мы видим важную преемственность в процессе ядерных саммитов. 1996 год – физическая безопасность в Москве. И сейчас мы более чувствительны, лучше понимаем ядерную безопасность, но в 1996 году процесс был запущен.

Действительно, ничего такого ужасного, к счастью, не произошло для международного мира и безопасности в целом. Но мне кажется, что самая серьезная проблема, с которой сталкиваются сейчас практически все страны, все участники международных отношений – это, действительно, проблема терроризма, ядерного терроризма. Она исходит из того, что после 11 сентября 2001 года террористическая угроза стала не только реальной, она стала ощутимой во многих странах. Я не хочу перечислять какие-то конкретные страны, потому что в общем экспертам они известны, где проблемы с ядерной безопасностью ощущаются, безопасностью ядерных материалов, безопасностью ядерных установок. Но уже отрадно, что на саммите в 2010 году руководители этих стран, за исключением Ирана, участвовали в саммите и, насколько я знаю, приняли приглашение приехать на саммит 2012 года, который вот-вот состоится. Проблема терроризма, ядерного терроризма, физической защиты ядерных материалов и, соответственно, принятие новых документов, которые бы кодифицировали поведение государств в сфере ядерной безопасности, которые бы закрепляли добровольные обязательства, которые на себя берут страны в этой сфере – мне кажется, это сейчас основная проблема. Я полагаю, что на саммите 2012 года это будет очень серьезным образом рассмотрено.

Я ожидаю, что будут какие-то новые договоренности, государства возьмут на себя какие-то новые обязательства, и возможно в заключительном документе это все будет отражено. На мой взгляд, этот саммит покажет, что меры, которые принимаются государствами в мире, поднимутся на некий новый уровень, исходя из того, что было уже к этому времени достигнуто. Иногда возникает ощущение, что время работает не на членов международного сообщества, я имею в виду террористическую угрозу, прежде всего. Но мне кажется, что как раз за два года можно, опираясь на достигнутое, на то, что не было никаких отрицательных развитий ситуации после 2010 года в сфере ядерной безопасности, выработать какие-то новые меры и закрепить их в документах.

Основной задачей саммита является обеспечение соблюдения обязательств по безопасности. Национальные обязательства стран показывают границы этого режима, поэтому мы будем рассматривать и национальные, и региональные обязательства. Важно отметить, что все обязательства, которые будут сделаны – это политические заявления, они юридически не обязывающие. Нет никаких ориентиров в отношении ядерной безопасности по всему миру. Все основывается на добровольных механизмах и обязательствах. Может быть, какие-то страны будут пытаться двигаться за пределы этого, но вряд ли это реализуется.

Все или многое из того, что происходило в последние годы, ставило под сомнение адекватность некоторых направлений нераспространения. С одной стороны, ряд стран никакие обязательства, никакие международные соглашения не остановили на пути либо обретения ядерного оружия, либо стремления к обретению ядерного оружия. Мы знаем достаточное число случаев, когда страны отказались от ядерных устремлений, добровольно их сложили, и как бы вверили свою судьбу мировому сообществу. Такие примеры тоже заразительны, в хорошем смысле этого слова. Здесь многое зависит от самих великих ядерных держав. Были серьезные претензии к тому, что мало что делается или недостаточными темпами делается в области ограничения и сокращения ядерных стратегических вооружений. Не так давно заключен Пражский договор, немножко здесь напряжение снято, и надо идти дальше по этому пути. Это тоже очень важный фактор нераспространения. Поэтому в целом, если набросать такую мозаичную картину или взять листок бумаги, разделить пополам и написать «за» и «против», мне кажется, что «за», или позитива, у нас будет больше. Благодаря всей системе нераспространения нам удалось серьезно обезопасить собственный мир, а те очаги опасности, которые существуют, я думаю, что они были бы еще больше, если бы не было этого режима.

Я думаю, что ДНЯО испытывает трудности, но он не мертв. Это один из трех столпов ядерной безопасности. Вы можете разоружаться, можете предотвращать распространение ядерного оружия, а также можете развивать мирное использование ядерной энергии, если вы выполняете обязательства по сохранности ядерных материалов. Тем не менее, этот договор собрал государства вместе, конкретные результаты были получены. Сейчас обсуждение ядерных вопросов выходит за традиционные рамки ДНЯО, чтобы и другие страны в этом участвовали.

Мы все согласимся, что самая трудная задача для террористов – это получить ядерные материалы. Именно поэтому саммит делает упор на меры их защиты. Второе – это контрабанда этих материалов, и саммит тоже будет этим заниматься, и Интерпол будет этим заниматься как международная организация, участник саммита в Сеуле. Контрабанда – это брешь. В МАГАТЭ есть база данных, которая отслеживает во времени, где материалы исчезли, где их нашли, если нашли. Может быть, самое неожиданное здесь, что очень часто возвращаются материалы, которые никуда и не уходили, не были похищены. Конечно, угроза остается. Если говорить о «грязных» бомбах, традиционная политика безопасности была добавлена к повестке дня саммита. Анализ интерфейсов в отношении ядерной безопасности... Так что повестка дня расширена по сравнению с Вашингтонским саммитом. 

Действительно, у того же Пакистана, у других стран – а такие страны могут возникать по ходу пьесы - наблюдается ядерный ренессанс и в атомной энергетике, и интерес к ядерной проблематике. Это хорошо, что государства принимают на себя добровольные обязательства, которые вроде как необязательные. Но, наверное, надо это все ввести в какой-то международный документ, а договор о нераспространении – это как раз тот самый документ, который можно было бы обновить.

Очень хорошо, что не было примеров ядерного терроризма пока. Но я думаю, это больше удача, чем эффективные действия международного сообщества по предотвращению такой деятельности. Поэтому многие в США, например, декан в школе Кеннеди, называют ядерный терроризм как единственную предотвращаемую катастрофу, и воздействие его будет столь значительным, что мы должны все сделать, чтобы его предотвратить. Мы знаем, что есть некая точка в отношении плутония и высокообогащенного урана. Если нет ВОУ и нет плутония, не может быть ядерного терроризма. В интересах нашего сообщества защищать плутоний и ВОУ. Я думаю, что в этом плане ДНЯО успешно сработал, потому что считалось, что эти меры ядерной безопасности не будут проводиться в жизнь скорее, чем ядерные технологии, и этого не произошло.

Я думаю, самое трудное для террористов – это получить ядерные материалы, и именно поэтому саммит делает упор на методах защиты. Второе – это контрабанда. Ею тоже будут заниматься саммит и Интерпол, который будет участвовать в саммите как международная организация. Контрабанда – это как раз та брешь. В МАГАТЭ есть база данных, которая отслеживает во времени, где материалы исчезли, где их нашли, если нашли.Самое удивительное, очень часто возвращаются материалы, которые на самом деле никуда не пропадали. Традиционная безопасность была добавлена к повестке дня саммита, как и обзор, и анализ интерфейсов по ядерной безопасности. Как вы видите, повестка дня расширена по сравнению с Вашингтонским саммитом.

Ключевой вопрос – это предотвращение приобретения ВОУ и плутония. Надеюсь, мы в этой миссии будем успешны, которая сейчас более сложная и более опасная. Мы видим, что мероприятия по ядерному циклу проводятся по всему миру. Этот риск невозможно полностью исключить, но поскольку есть ядерные запасы, есть некоторая неопределенность, должны быть активные меры по управлению и сохранности этих запасов. Ядерный терроризм – это угроза для всех правительств и стран, угроза цивилизации, процветанию и порядку. Это не должны быть обычные дебаты, нужно идти дальше.

Нужно ответственное поведение не только тех государств, которые подозреваются в том, что они хотят навредить режиму нераспространения или подозреваются в том, что разрабатывает ядерное оружие и готовы его создать, и в том, что террористы на территории этих стран в некоторых случаях готовы захватить ядерные материалы. Здесь нужно коллективное сотрудничество всех стран, всех участников международного сообщества. И прежде всего, ответственность лежит на пяти ядерных державах, на мой взгляд, которые взяли на себя обязательства по тому же договору, согласно статье 6 о нераспространении, о том, чтобы вести переговоры о ядерном разоружении. Можно принимать любые меры, можно конкретно договариваться, подписывать документы по техническим вещам, говорить сколько угодно на совещаниях экспертов о том, что мы принимаем меры, проводить ситуационные анализы, проигрывать ситуации, которые связаны с действительным созданием «грязной» бомбы, с возможностью доставки этой бомбы на территорию какой-либо страны либо на Западе, либо на Востоке, но главное здесь – коллективное сотрудничество и ответственное поведение всех государств.