20 лет путчу

В эти дни исполняется двадцатилетний юбилей бесславной попытки гэкачепистов силой навязать стране, оказавшейся в тисках системного кризиса, прежние советские порядки и отстранить Михаила Горбачева от власти. ВК предлагает читателям беседу с одним из свидетелей тех событий, политологом Игорем Рапопортом, так или иначе оказавшимся вовлеченным в ситуацию, что называется, "с другой стороны", работая в одной из стран Западной Европы.

 - Как вы узнали о попытке путча в Москве?

 - Как обычно, 19 августа 1991 года, ранним утром, я собирался просмотреть кипу свежих номеров международной прессы, затем включить телевизор, чтобы просмотреть последние новости на ТВ-каналах разных стран. Каково же были мое удивление и, не скрою, некоторая растерянность, когда заметил, что Москва почему-то бесконечно транслировала постановку балета "Лебединое озеро", а американский канал CNN уже передавал странную информацию из Москвы. Прежде всего, конечно, я имею в виду заполонившую наш город бронетехнику. Сразу бросился к телефону и узнал от своего старшего коллеги, что здание, где размещался и мой кабинет, окружен танками. Поехал в  наше посольство. Там царила явная неразбериха. Несколько дипломатов "среднего звена" облепили экран телеприемника и следили за московскими событиями. Помню, как один из них (явно проявляя определенную смелость), бросил такую фразу: "Все это, слава богу, ненадолго, путчисты не смогут удержать ситуацию". Нас пригласили в кабинет посла, на экстренное совещание. Основной смысл услышанного озадачил - нас призывали (до выяснения развития событий) не давать иностранцам никаких собственных оценок. МИДовцы (как это часто случается) попросту перестраховывались. Однако, по распоряжению посла, с парадной лестницы здания посольства исчез огромный портрет Горбачева (правда, до его замены на лик Янаева дело все-таки не дошло). Заблаговременно отмечу, что явная "прыть" нашего посла была "оценена" новыми властями, и ему пришлось вместе с семьей пережить немало тревожных дней в ожидании увольнения. Но, на сей раз, пронесло. Вообще несколько наших загранработников в Западной Европе (в частности, в Португалии) поторопились солидаризироваться с ГКЧП. Понятно, что их дальнейшая судьба пошла по новому руслу.

- Вы руководствовались указанием не высказывать собственного мнения в отношении московских событий?

 - Лично для меня вопроса - на чьей стороне оказаться - просто не существовало. Я понимал, что у Советского Союза, чтобы попросту выжить как страна (в той или иной форме) был лишь один путь -путь глубочайшего реформирования и окончательного отказа от практики "холодной войны" и в целом конфронтации с Западом. Посему я откликнулся на многочисленные просьбы иностранных коллег прокомментировать действия гэкачепистов и их оппонентов. В первую очередь защитников Белого Дома. Положением в Москве интересовались и высокопоставленные сотрудники НАТО. В частности, мне вновь довелось побеседовать с генеральным секретарем Альянса Манфредом Вёрнером. Мой совет был прежним - советские граждане сами разберутся в делах у себя дома. Западным союзникам вообще негоже вмешиваться в наши внутренние дела на той или иной стороне… Очень быстро наступил крах ГКЧП. Портрет Горбачева вернулся на прежнее место в нашем посольстве. Я вместе с супругой и детьми-студентами съездил в Москву и едва узнал ее в те постпутчистские дни. Особенно впечатлили еще не разобранные баррикады у стен Белого Дома. Затем был визит в страну нашего пребывания уже эмиссаров новых властей Андрея Козырева и Виталия Чуркина, которые доходчиво довели до западников основные ориентиры политики новой России. Ну, а Советский Союз, увы, доживал свои последние месяцы.