Борьба с экстремизмом в сети и в жизни

На июльской встрече с представителями российских религиозных и общественных организаций Владимир Путин пообещал в самое ближайшее время создать в аппарате правительства специальную структуру, которая будет заниматься рассмотрением проблем межнациональных отношений. О том, что это будет за ведомство, премьер умолчал, и пока не понятно, какие конкретно функции будет выполнять новая структура, будет ли она придерживаться какой-то концепции в области межнациональных отношений. Между тем о том, что уже давно назрела необходимость перехода от разрозненных мер к целостной политике межкультурного взаимодействия, сегодня говорят на всех уровнях политической вертикали. Одна из концепций была озвучена председателем Центра этнополитических и региональных исследований Эмилем Паиным на июльском же заседании президентского совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека в Нальчике.

Эксперты Центра назвали три причины того, почему разрозненные мероприятия по стабилизации ситуации в области межнациональных отношений не дают эффекта.
Первое. Предпринимаемые меры фрагментарны, а сопротивление им – эшелонированное.
Второе. Проблемы, существующие в каждом регионе, в том числе на Северном Кавказе, начинаются и выходят далеко за пределы этого региона. По данным социологов, в этом году впервые за все годы наблюдений половина россиян поддержала чудовищный националистический лозунг «Долой Северный Кавказ!» - это проблема общероссийская.
Третье. Большинство предлагаемых мер исходит из представления о том, что мы знаем, чего не хотим, против чего выступаем. Но у нас нет представления о том, что мы хотим, какие цели ставим в сфере межкультурного взаимодействия.

Тем не менее эксперты думают, что сегодня есть возможность перейти от этих разрозненных мер к целевой политике. Сегодня в международном научном сообществе происходит переход от поддержки концепции мультикультурализма к поддержке концепции интеркультурализма. Обе они исходят из того, что и мир, и каждая отдельная страна многокультурны, и этот процесс неистребим и позитивен. Но мультикультурализм базируется постулате, согласно которому власть должна защищать особенности. И это часто приводило к замкнутости. Интеркультурализм же исходит из того, что разнообразные культуры должны взаимодействовать, необходимо создать условия для взаимодействия на гражданской основе, на основе понимания того, что мы – жители одного государства, одного города, одного поселка, дома, одного дела, и обладаем общей ответственностью.

Паин считает, что интеркультурализм в истории имеет лишь один пример массового применения – это Советский Союз и его политика интернационализма. Есть и доказательства эффективности этой политики. Главным индикатором готовности людей к сотрудничеству с представителями другой культуры считается готовность вступить в брак. Доля межэтнических браков в СССР была в пять раз выше, чем в Российской империи. После развала Союза, когда концепция перестала действовать, эта доля неуклонно снижается. «Знаменитые американские фильмы с «хорошими парнями», черными и белыми полицейскими, считаются сегодня эталоном толерантности, но они вышли на полвека позже картины о любви дагестанского пастуха и русской свинарки – «Свинарка и пастух» 1941 года. Американцы в 1920-х, когда приехали на строительство Сталинградского тракторного, были удивлены тем, что когда между ними возник расовый конфликт, русские рабочие их пригласили на товарищеский суд. Эта форма разрешения конфликта, может быть, и сегодня была бы позитивна. Они описывают это в своих книгах как некое феноменальное явление по тому времени», - рассказал Паин.

Тем не менее в условиях тоталитарного режима никакой интернационализм не мог спасти ситуацию. Он не спас многие народы Кавказа от депортации, не защитил людей от различного рода дискриминации. Но сегодня именно на основе интеркультурализма можно приступить к замене устаревшей концепции национальной политики, введенной указом президента 1996 году и перейти к концепции межкультурного взаимодействия, которое включает не только межэтнические, но и межрелигиозные и другие явления.

Заинтересованные наблюдатели к этой инициативе отнеслись с интересом. Например, политолог Дмитрий Орешкин разъяснил идею так: «Все народы и культуры драгоценны, но главное — создание коммуникативного механизма между ними в рамках общей государственности… "Интеркультурализм" делает акцент не на сохранении и защите разного рода культур, как в Европе (во втором поколении это часто приводит к замыканию и самоизоляции общин) и не на замене прежних "буржуазных" культур и наций новыми социалистическими (как в СССР), а на компромиссном варианте... Идея куда как понятна, но реализовать ее будет даже посложнее, чем ту самую систему гражданского контроля над органами, которые свято верят, что ни в каком таком контроле ничуть не нуждаются».

Сам Паин тоже теряется в догадках относительно того, какой институт должен заниматься проведением этой политики - министерства для такой роли не годятся. Мировой опыт показывает, что министерств по делам национальностей, гражданской политики, религии, как правило, не бывает, они не срабатывают. Сейчас в Центре этнополитических и региональных исследований склоняются к тому, что для этой цели подошел бы общественно-государственный фонд.