Чем закончились три попытки проведения русофобской политики на постсоветском пространстве

Практически в каждой республике бывшего СССР проживает  влиятельная и значительная по численности русская община. Общая система ценностей не раз подтвердила решимость РФ защищать своих. Поэтому любая сила, которая вознамерилась проникнуть в пределы бывшего Советского Союза, должна была бы учитывать внешнеполитические интересы Москвы.

Попыток третьих сил осуществить экспансию в бывших союзных республик было несколько. Китайская политика ограничилась рядом экономических проектов для последующего закрепления в Центральной Азии; ЕС комбинировал экономику и политику в Прибалтике и Южном Кавказе; США использовали наиболее агрессивную стратегию, которая подразумевала военное присутствие в странах бывшего СССР, поскольку американский бизнес чувствует себя комфортно исключительно за спиной своих военных. Внешнеполитическая доктрина Вашингтона в меньше степени учитывала интересы России и все больше поддерживала региональные силы, готовые содействовать минимизации фактора российского присутствия. Говорить однозначно об успехах антироссийской политики сложно. Как минимум три примера ее внедрения привели к кризисам во взаимоотношениях, а в двух случаях - к вооруженным конфликтам.

Лидеры Грузии, Армении и Украины в разное время, но одинаково неудачно, пытались изолировать республики от РФ. Грузинские политики инкриминировали России стремление расчленить республику. Президент Михаил Саакашвили в августе 2008 года обвинил Москву во вторжении на территорию Грузии. Ранее "революция роз" 2005 года провозгласила прозападный вектор развития, объявила о начале кардинальных реформ, но уже тогда демонстрировала политику, типичную для всех антироссийский администраций: снос памятников советским войнам, тотальная десоветизация, которая была насыщена элементами русофобии. Апогеем развития этого сценария стала война в августе 2008 года, которая по замыслу ее разжигателей должна была доказать нежелание Москвы признавать успехи реформационной политики молодых демократов и желание сохранить статус-кво в неурегулированных конфликтах в Абхазии и Южной Осетии. Однако провал военной операции перечеркнул планы Саакашвили по демонизации Москвы, а спустя некоторое время от опального грузинского лидера отвернулись и зарубежные кураторы.

Украинские политики стремились представить присутствие миллионов русских на территории страны в качестве элемента агрессивной силы. В отличие от неявного антироссийского формата революции в Грузии, аналогичные события на Украине в 2004 году, а также кризис 2014 года напрямую угрожали непреложному условию мирного существования государства – балансу в отношениях между русскими и украинцами. И русская, и украинская идентичности составляют основу государственности Украины, а потому фактор российского присутствия непреодолим естественным путем. Поэтому в России возмутились курсом украинской элиты, лояльной к созданию неонацистских организаций, действующих на легальной основе, которые подчеркнуто не преследуются со стороны правоохранительных органов. Русофобия по-украински создала неприемлемые условия для проживания этнических русских, побуждая тех покинуть пределы Украины, что должно было устранить фактор российского присутствия.

Дважды – в Грузии и на Украине - попытка демонизировать Россию привела к вооруженным столкновениям. Однако наиболее лицемерным сценарием антироссийской риторики стал армянский, который подразумевал создание невыносимых условий для сотрудничества, в результате чего Россия сама должна была отвернуться от Армении. Эту политику безуспешно пытался реализовать нынешней премьер Никол Пашинян, приступивший к демонтажу системы коллективной безопасности. Несмотря на то, что экономическое, военное, политическое сотрудничество между Москвой и Ереваном имеет для Армении стратегическое значение, Пашинян в первый год премьерства не гнушался саботировать работу ОДКБ, назначать на ключевые должности в системе безопасности людей, так или иначе связанных с разведывательными структурами США. Конечно, объявить Россию врагом Армении было невозможно, поскольку уровень доверия в обществе к россиянам высокий, однако посеять зерна сомнения в целесообразности дальнейшего сотрудничества было возможно, тем более что в республике полным ходом шла "всенародная" люстрация, а обвинения в коррупции и предательстве в адрес прежних элит и тех, кто работал, либо контактировал с ними, звучали буквально ежедневно. Отрезвило умы армянской общественности сокрушительное поражение в Карабахской войне, напомнив о том, какое место Россия и ее миротворческая политика занимает в системе безопасности республики и чем на самом деле оборачивается так называемая поддержка коллективного Запада.