Россия, Грузия и Абхазия после Багапша
Читать на сайте Вестник КавказаСмерть президента Абхазии Сергея Багапша вызвала бурную реакцию в СМИ и блогосфере как России, так и Грузии. Столь активный интерес еще раз демонстрирует, насколько важным фактором региональной и международной политики остается маленькая кавказская республика – нравится это кому или нет.
В 2004 году, когда Багапш боролся за президентство, в Грузии с ним связывали определенные надежды на урегулирование грузино-абхазских отношений, необратимо испорченных в результате войны 1992-1993 годов. Источником тех (изначально иллюзорных) надежд было сразу несколько обстоятельств.
Во-первых, приходу к власти Сергея Багапша активно противодействовала Москва. Кремль делал ставку на бывшего главу КГБ республики, кадрового сотрудника спецслужб советской эпохи Рауля Хаджимба. С одной стороны, он считался приемником первого президента, Владислава Ардзинбы, с другой - по понятным причинам, воспринимался как более удобный и «понятный» партнер для российского руководства. В Москве не желали никаких потрясений и экспериментов, надеясь на поступательное продолжение курса, выработанного еще в начале 1990-х. А феномен Сергея Багапша теоретически содержал в себе определенную угрозу ревизии прежнего курса на сближение и интеграцию с Россией. Время показало, что опасения российских политиков и экспертов были напрасными. Поскольку в Тбилиси любое неприятие со стороны Москвы того или иного абхазского деятеля всегда преподносится как «добрый знак», грузинские политики и эксперты поставили на Багапша уже потому, что он казался неприемлемым для России. В результате Багапш победил Хаджимбу, в том числе, за счет голосов грузинских избирателей Гальского района Абхазии. Гальским грузинам «настоятельно посоветовали» из Тбилиси голосовать именно за Багапша.
Во-вторых, в прошлом комсомольский работник Багапш в соответствии с советской партноменклатурной иерархией был тесно связан с руководством Грузинской ССР. Госминистр Грузии в 1997-2000-х Важа Лордкипанидзе в советскую эпоху был непосредственным начальником Багапша, занимая пост первого секретаря ЦК Комсомола Грузии. Багапш же в то время руководил комсомольской организацией Абхазской автономной республики. Неслучайно многоопытный Эдуард Шеварднадзе еще в 1994 году, то есть почти сразу после окончания войны, поручил вести переговоры с Абхазией именно Лордкипанидзе, с которым и Багапша и других влиятельных представителей абхазского истеблишмента связывали давние отношения. Действительно, в 1990-е Багапш, занимая разные посты уже в фактически независимой Абхазии, активно участвовал во всех переговорах по урегулированию конфликта. Впрочем, расчет на его прежние связи не оправдался – в вопросе независимости абхазская элита была и остается непоколебимо единой.
В-третьих, занимая пост руководителя абхазской компании «Черноморэнерго», Багапш принял несколько решений, которые с надеждой воспринимались как «прогрузинские» или, во всяком случае, компромиссные в отношении Тбилиси. Но истинной причиной «компромиссности» Багапша в этих вопросах было то обстоятельство, что Ингурская ГЭС, расположенная на пограничной реке, находится в совместном пользовании сторон (плотина в Грузии, а пульт управления – в Абхазии) и эксплуатировать ее без определенных компромиссов и уступок невозможно.
В-четвертых, немаловажным фактором (с учетом кавказской ментальности) было то, что жена Багапша - этническая грузинка, уроженка Гальского района.
В-пятых, все грузины, лично знакомые с Багапшем, отмечали, что по характеру, темпераменту, ментальности, он сильно отличался от Ардзинбы - был гораздо более открыт, общителен, благожелателен и коммуникабелен, чем первый президент.
Однако все эти качества и личные связи не могли повилять на позицию президента Багапша, выступавшего за отделение Абхазии от Грузии с не меньшим радикализмом, чем его предшественник. Не допустил он никакого отклонения от «линии Ардзинба» и в вопросе возвращения грузинских беженцев в Абхазию. За исключением Гальского района.
Углубление российско-грузинских противоречий после «революции роз», ввод грузинских войск в Кодорское ущелье Абхазии в 2006 году и как кульминация «пятидневная война», поставили крест на всех попытках компромиссного решения конфликта. Россия признала независимость Абхазии, ликвидировав тем самым надежды (иллюзии) части грузинского истеблишмента на решение проблемы путем дипломатических игр в треугольнике Москва – Тбилиси - Сухуми или наивной ставки на фигуры, некогда связанные с тбилисскими партократами.
Возможно, именно этим объясняется и довольно равнодушная реакция грузинского политического класса на предстоящие в Абхазии президентские выборы. Никаких реальных ресурсов для влияния на их итог у Грузии нет. Судя по всему, в Тбилиси поняли, что с точки зрения абхазского национально-государственного проекта, фигура руководителя не имеет определяющего значения. Что касается будущих кандидатов, наиболее серьезными из них считаются бывший министр иностранных дел и премьер-министр в правительстве Багапша Сергей Шамба, вице-президент Александр Анкваб, бывший вице-президент Рауль Хаджимба и бизнесмен Беслан Бутба.
При всех нюансах их прошлых и нынешних отношений с Москвой, ни один из этих политиков не будет пытаться изменить статус-кво между тремя участниками абхазской драмы, сложившееся в результате войны и сложнейших геополитических процессов, протекавших после распада Советского союза.
В 2004 году, когда Багапш боролся за президентство, в Грузии с ним связывали определенные надежды на урегулирование грузино-абхазских отношений, необратимо испорченных в результате войны 1992-1993 годов. Источником тех (изначально иллюзорных) надежд было сразу несколько обстоятельств.
Во-первых, приходу к власти Сергея Багапша активно противодействовала Москва. Кремль делал ставку на бывшего главу КГБ республики, кадрового сотрудника спецслужб советской эпохи Рауля Хаджимба. С одной стороны, он считался приемником первого президента, Владислава Ардзинбы, с другой - по понятным причинам, воспринимался как более удобный и «понятный» партнер для российского руководства. В Москве не желали никаких потрясений и экспериментов, надеясь на поступательное продолжение курса, выработанного еще в начале 1990-х. А феномен Сергея Багапша теоретически содержал в себе определенную угрозу ревизии прежнего курса на сближение и интеграцию с Россией. Время показало, что опасения российских политиков и экспертов были напрасными. Поскольку в Тбилиси любое неприятие со стороны Москвы того или иного абхазского деятеля всегда преподносится как «добрый знак», грузинские политики и эксперты поставили на Багапша уже потому, что он казался неприемлемым для России. В результате Багапш победил Хаджимбу, в том числе, за счет голосов грузинских избирателей Гальского района Абхазии. Гальским грузинам «настоятельно посоветовали» из Тбилиси голосовать именно за Багапша.
Во-вторых, в прошлом комсомольский работник Багапш в соответствии с советской партноменклатурной иерархией был тесно связан с руководством Грузинской ССР. Госминистр Грузии в 1997-2000-х Важа Лордкипанидзе в советскую эпоху был непосредственным начальником Багапша, занимая пост первого секретаря ЦК Комсомола Грузии. Багапш же в то время руководил комсомольской организацией Абхазской автономной республики. Неслучайно многоопытный Эдуард Шеварднадзе еще в 1994 году, то есть почти сразу после окончания войны, поручил вести переговоры с Абхазией именно Лордкипанидзе, с которым и Багапша и других влиятельных представителей абхазского истеблишмента связывали давние отношения. Действительно, в 1990-е Багапш, занимая разные посты уже в фактически независимой Абхазии, активно участвовал во всех переговорах по урегулированию конфликта. Впрочем, расчет на его прежние связи не оправдался – в вопросе независимости абхазская элита была и остается непоколебимо единой.
В-третьих, занимая пост руководителя абхазской компании «Черноморэнерго», Багапш принял несколько решений, которые с надеждой воспринимались как «прогрузинские» или, во всяком случае, компромиссные в отношении Тбилиси. Но истинной причиной «компромиссности» Багапша в этих вопросах было то обстоятельство, что Ингурская ГЭС, расположенная на пограничной реке, находится в совместном пользовании сторон (плотина в Грузии, а пульт управления – в Абхазии) и эксплуатировать ее без определенных компромиссов и уступок невозможно.
В-четвертых, немаловажным фактором (с учетом кавказской ментальности) было то, что жена Багапша - этническая грузинка, уроженка Гальского района.
В-пятых, все грузины, лично знакомые с Багапшем, отмечали, что по характеру, темпераменту, ментальности, он сильно отличался от Ардзинбы - был гораздо более открыт, общителен, благожелателен и коммуникабелен, чем первый президент.
Однако все эти качества и личные связи не могли повилять на позицию президента Багапша, выступавшего за отделение Абхазии от Грузии с не меньшим радикализмом, чем его предшественник. Не допустил он никакого отклонения от «линии Ардзинба» и в вопросе возвращения грузинских беженцев в Абхазию. За исключением Гальского района.
Углубление российско-грузинских противоречий после «революции роз», ввод грузинских войск в Кодорское ущелье Абхазии в 2006 году и как кульминация «пятидневная война», поставили крест на всех попытках компромиссного решения конфликта. Россия признала независимость Абхазии, ликвидировав тем самым надежды (иллюзии) части грузинского истеблишмента на решение проблемы путем дипломатических игр в треугольнике Москва – Тбилиси - Сухуми или наивной ставки на фигуры, некогда связанные с тбилисскими партократами.
Возможно, именно этим объясняется и довольно равнодушная реакция грузинского политического класса на предстоящие в Абхазии президентские выборы. Никаких реальных ресурсов для влияния на их итог у Грузии нет. Судя по всему, в Тбилиси поняли, что с точки зрения абхазского национально-государственного проекта, фигура руководителя не имеет определяющего значения. Что касается будущих кандидатов, наиболее серьезными из них считаются бывший министр иностранных дел и премьер-министр в правительстве Багапша Сергей Шамба, вице-президент Александр Анкваб, бывший вице-президент Рауль Хаджимба и бизнесмен Беслан Бутба.
При всех нюансах их прошлых и нынешних отношений с Москвой, ни один из этих политиков не будет пытаться изменить статус-кво между тремя участниками абхазской драмы, сложившееся в результате войны и сложнейших геополитических процессов, протекавших после распада Советского союза.