Церковный раскол в Абхазии
Читать на сайте Вестник КавказаВ средине мая в Новоафонском монастыре было заявлено о провозглашении независимости абхазской церкви и создании нового церковного института. (Предысторию конфликта см. ВК http://www.vestikavkaza.ru/articles/politika/Abkhazia/35946.html).
После признания Москвой государственного суверенитета Абхазии Русская православная церковь не смогла признать независимость церкви абхазской. Представители РПЦ считают, что этот вопрос должен решаться путем диалога с Грузинской церковью, канонической территорией которой считается Абхазия. При этом нельзя сказать, что церковная жизнь течет обособлено от политической. Вспомнить хотя бы, как в конце прошлого года Патриарх Московский и всея Руси Кирилл встречался с председателем демократического движения «Единая Грузия» Нино Бурджанадзе, которую называют одним из самых влиятельных оппонентов президента Саакашвили. «Наши братские церкви, которые так близки друг к другу не только географически, но и сердечно, должны сегодня быть двумя локомотивами, которые могут содействовать выходу из трудного положения сложившихся межгосударственных отношений», - говорил тогда патриарх экс-спикеру.
Бурджанадзе в свою очередь пожаловалась главе РПЦ на состояние церкви святого великомученика Георгия в Илори в Очамчирском районе Абхазии. В сообщении РПЦ об этом было сказано весьма дипломатично: «По распространившимся в Грузии сведениям, ремонтные работы, проведенные в этом памятнике архитектуры XI века, были выполнены некорректным образом и привели к искажению облика здания». На самом деле в Грузии о современном состоянии храма говорили в таких формулировках: «На грузинской церкви XI века установлен русский купол. Оккупанты полностью перекрасили внешний фасад с целью стереть грузинский след в соборе Святого Георгия и часть внутренних стен также закрашена в белый цвет. Восточная сторона, где были грузинские надписи, полностью отштукатурена… В церкви установлены кондиционеры, опасность угрожает и уникальным фрескам, а у здания храма, которое являлось "главным святилищем абхазских и мегрельских владетелей", стоит российская боевая техника»…
Немало политики и в сегодняшнем конфликте, разгоревшемся в Новом Афоне, однако «грузинский след», который еще недавно в Абхазии было принято искать буквально во всех неприятностях, прослеживается там с трудом. «Раскольникам» определенно не нравится, что разрешение абхазского церковного вопроса РПЦ рассматривает в плоскости взаимоотношений с Грузинской православной церковью. Но не в восторге от этой позиции и большая часть абхазского духовенства, поддерживающая и.о. управляющего Сухумо-Пицундской Епархии иерея Виссариона (Аплиа).
Раскол в абхазской церкви стал очевиден после того как Виссарион Аплиа обвинил организаторов новоафонского собрания в карьеризме, монашеском тщеславии и нарушении православных канонов. Хотя справедливости ради стоит сказать, что к самому Аплиа отношение в Абхазии неоднозначное. Признавая его заслуги перед церковью, оппоненты не только упрекают Аплиа в неспособности сплотить православных верующих, но и инкриминируют ему не безоблачное прошлое, в частности наличие судимости…
С Виссарионом Аплиа я почти случайно встретилась в Сухуми в октябре 1999 года, будучи обозревателем «Независимой газеты». Редакционного задания на интервью со священником не получала и потому сочла нашу беседу просто журналистской удачей. Однако в НГ, как и в ее приложении «НГ-Религии» интервью долго не публиковалось. Тогдашний редактор приложения Максим Шевченко (ныне известный как телеведущий, руководитель рабочей группы по развитию общественного диалога и институтов гражданского общества на Кавказе, член комиссии Общественной палаты по межнациональным отношениям и свободе совести) объяснил: «Твое интервью с Аплиа я должен придержать до тех пор, пока у нас в редакционном портфеле не появится беседа с Илией II».
В Грузии я оказалась где-то через год, поговорила с Католикосом-Патриархом всея Грузии, после чего в «НГ-Религии» сразу же появился разворот с двумя интервью – из Тбилиси и из Сухуми. Публикуя их рядом, мы понимали, что интервьюируемые не равнозначны по своему иерархическому статусу. «Тем не менее необходимо учесть сложность положения в Абхазской епархии. С одной стороны, действия абхазских священников нельзя признать до конца каноничными, но, с другой, необходимо иметь в виду, что после того, как грузинские архиереи и священники вынуждены были покинуть Абхазию в виду смертельной угрозы, в этом регионе сложилась неординарная в каноническом отношении ситуация», - говорилось в редакторской преамбуле. Мы тогда действительно надеялись, что та публикация послужит началом трудного диалога, итогом которого будет восстановление церковного единства.
Теперь в Сухуми и Новом Афоне говорят о новом церковном расколе и о том, что он положил началу конфликта не только в Абхазии, но может усилить противоречия между РПЦ и другими православными церквями мира.
После признания Москвой государственного суверенитета Абхазии Русская православная церковь не смогла признать независимость церкви абхазской. Представители РПЦ считают, что этот вопрос должен решаться путем диалога с Грузинской церковью, канонической территорией которой считается Абхазия. При этом нельзя сказать, что церковная жизнь течет обособлено от политической. Вспомнить хотя бы, как в конце прошлого года Патриарх Московский и всея Руси Кирилл встречался с председателем демократического движения «Единая Грузия» Нино Бурджанадзе, которую называют одним из самых влиятельных оппонентов президента Саакашвили. «Наши братские церкви, которые так близки друг к другу не только географически, но и сердечно, должны сегодня быть двумя локомотивами, которые могут содействовать выходу из трудного положения сложившихся межгосударственных отношений», - говорил тогда патриарх экс-спикеру.
Бурджанадзе в свою очередь пожаловалась главе РПЦ на состояние церкви святого великомученика Георгия в Илори в Очамчирском районе Абхазии. В сообщении РПЦ об этом было сказано весьма дипломатично: «По распространившимся в Грузии сведениям, ремонтные работы, проведенные в этом памятнике архитектуры XI века, были выполнены некорректным образом и привели к искажению облика здания». На самом деле в Грузии о современном состоянии храма говорили в таких формулировках: «На грузинской церкви XI века установлен русский купол. Оккупанты полностью перекрасили внешний фасад с целью стереть грузинский след в соборе Святого Георгия и часть внутренних стен также закрашена в белый цвет. Восточная сторона, где были грузинские надписи, полностью отштукатурена… В церкви установлены кондиционеры, опасность угрожает и уникальным фрескам, а у здания храма, которое являлось "главным святилищем абхазских и мегрельских владетелей", стоит российская боевая техника»…
Немало политики и в сегодняшнем конфликте, разгоревшемся в Новом Афоне, однако «грузинский след», который еще недавно в Абхазии было принято искать буквально во всех неприятностях, прослеживается там с трудом. «Раскольникам» определенно не нравится, что разрешение абхазского церковного вопроса РПЦ рассматривает в плоскости взаимоотношений с Грузинской православной церковью. Но не в восторге от этой позиции и большая часть абхазского духовенства, поддерживающая и.о. управляющего Сухумо-Пицундской Епархии иерея Виссариона (Аплиа).
Раскол в абхазской церкви стал очевиден после того как Виссарион Аплиа обвинил организаторов новоафонского собрания в карьеризме, монашеском тщеславии и нарушении православных канонов. Хотя справедливости ради стоит сказать, что к самому Аплиа отношение в Абхазии неоднозначное. Признавая его заслуги перед церковью, оппоненты не только упрекают Аплиа в неспособности сплотить православных верующих, но и инкриминируют ему не безоблачное прошлое, в частности наличие судимости…
С Виссарионом Аплиа я почти случайно встретилась в Сухуми в октябре 1999 года, будучи обозревателем «Независимой газеты». Редакционного задания на интервью со священником не получала и потому сочла нашу беседу просто журналистской удачей. Однако в НГ, как и в ее приложении «НГ-Религии» интервью долго не публиковалось. Тогдашний редактор приложения Максим Шевченко (ныне известный как телеведущий, руководитель рабочей группы по развитию общественного диалога и институтов гражданского общества на Кавказе, член комиссии Общественной палаты по межнациональным отношениям и свободе совести) объяснил: «Твое интервью с Аплиа я должен придержать до тех пор, пока у нас в редакционном портфеле не появится беседа с Илией II».
В Грузии я оказалась где-то через год, поговорила с Католикосом-Патриархом всея Грузии, после чего в «НГ-Религии» сразу же появился разворот с двумя интервью – из Тбилиси и из Сухуми. Публикуя их рядом, мы понимали, что интервьюируемые не равнозначны по своему иерархическому статусу. «Тем не менее необходимо учесть сложность положения в Абхазской епархии. С одной стороны, действия абхазских священников нельзя признать до конца каноничными, но, с другой, необходимо иметь в виду, что после того, как грузинские архиереи и священники вынуждены были покинуть Абхазию в виду смертельной угрозы, в этом регионе сложилась неординарная в каноническом отношении ситуация», - говорилось в редакторской преамбуле. Мы тогда действительно надеялись, что та публикация послужит началом трудного диалога, итогом которого будет восстановление церковного единства.
Теперь в Сухуми и Новом Афоне говорят о новом церковном расколе и о том, что он положил началу конфликта не только в Абхазии, но может усилить противоречия между РПЦ и другими православными церквями мира.