Узбекистан отказался от детского и принудительного труда. Почти

Сочетание реформ, международного давления, повышения заработной платы и возвращения рабочих-мигрантов из-за рубежа устранило проблему использование детского и принудительного труда при сборе урожая хлопка в Узбекистане, пишет Emerging Europe. Согласно новому отчету Международной организации труда (МОТ), хотя в некоторых районах пережитки все еще в силе, систематическому использованию детского и принудительного труда в хлопковой промышленности Узбекистана пришел конец.

Отчет, составленный для Всемирного банка, показывает, что каждый восьмой человек трудоспособного возраста в Узбекистане участвовал в сборе хлопка в 2020 году - наибольшее количество задействованных работников в мире. 65% сборщиков составляли женщины, и подавляющее большинство из них из сельской местности.

”В детстве я пропускала школу из-за сбора хлопка, - говорит Дильшода Шодмонова из города Чирчика, расположенного недалеко от Ташкента. - Сегодня, благодаря реформам, моя дочь может спокойно ходить в школу и получать образование. Это воодушевляет меня продолжать свою деятельность в качестве активиста, борющегося за права трудящихся”.

По данным МОТ, страна добилась значительных успехов в соблюдении основных трудовых прав на хлопковых полях. Более 96% рабочих на сборе хлопка 2020 года работали свободно, и систематический набор студентов, учителей, врачей и медсестер полностью прекратился. В 2020 году доля сборщиков хлопка, принужденных к работе, была на 33% ниже, чем в 2019 году. Однако на местном уровне были зафиксированы случаи, когда людям угрожали лишением привилегий или прав, если они отказывались отправиться на поле.

Более высокая заработная плата

В прошлом году основной мотивацией узбеков к сбору хлопка была возможность заработать. В среднем каждый сборщик участвовал в сборе урожая в течение 21 дня и заработал 1,54 миллиона сумов (что эквивалентно $150). Это выше средней зарплаты учителя в Узбекистане. Уборка хлопка составляет важнейшую часть средств к существованию большинства сборщиков. 60% сборщиков заявили, что урожай хлопка 2020 года был их единственным источником денежных доходов.

Правительство Узбекистана значительно повысило зарплату с 2017 года и ввело дифференцированную шкалу оплаты, чтобы сборщики получали больше за килограмм хлопка ближе к концу сбора урожая, когда условия менее благоприятны и хлопка для сбора меньше. За счет этого значительно снизилось использование принудительного труда. Ключевую роль также сыграла отмена в марте 2020 года производственных квот, которые были впервые введены в 1920-х годах в рамках системы госплана. Система квот была неотъемлемой частью узбекской экономики на протяжении почти столетия и способствовала систематическим нарушениям прав человека за счет поощрения использования принудительного труда.

”Принудительный труд не только социально и морально не допустим, но и является серьезным нарушением прав человека и уголовным преступлением в Узбекистане, - говорит председатель верхней палаты парламента Танзила Нарбаева. - Чтобы изменить поведение, нужно изменить образ мышления людей. Мы добиваемся результатов за счет совместной работы законодателей, правительственных чиновников, работодателей, профсоюзов и активистов гражданского общества”.

МОТ начала мониторинг сбора хлопка в Узбекистане в отношении использования детского труда в 2013 году. Тогда правительство Узбекистана прекратило политику насильственной мобилизации детей по всей стране. В 2014 году государство обязалась работать с МОТ над применением международных стандартов, включая запрет на принудительный труд. В 2015 году в рамках соглашения со Всемирным банком работа в этом направлении была расширена с целью охватить как принудительный, так и детский труд.

Движение вперед по цепочке создания стоимости

Отказавшись от квот, Узбекистан начал заменять старую унаследованную от Советского Союза государственную производственную систему на рыночную. Стратегия правительства заключается в продвижении Узбекистана вперед по производственно-сбытовой цепочке и позиционировании страны как экспортера текстиля и одежды вместо хлопка-сырца. За счет этого будут созданы миллионы более высокооплачиваемых рабочих мест, государство получит более высокую экспортную прибыль, а также привлечет значительные инвестиции.

”Проводимые реформы должны и впредь получать поддержку со стороны международного сообщества, - сказал Йонас Аструп, главный технический советник проекта МОТ по мониторингу. - Торговые и инвестиционные решения ответственных международных компаний, вероятно, будут способствовать дальнейшему отказу от наследия централизованной плановой экономики. Они также могут оказать положительное влияние на соблюдение международных трудовых норм”.

Однако, согласно данным Cotton Campaign, которая с 2007 года призывает правительства, компании и инвесторов использовать рычаги воздействия, чтобы положить конец систематическим нарушениям прав человека в Узбекистане, одна из проблем процесса реформ в стране заключается в том, что он сосредоточен на смещении контроля за производством хлопка с государства на хлопково-текстильные кластеры, корпорации с вертикально интегрированным производством, в результате чего фермеры стали более уязвимыми, и эту проблему тоже нужно решать.

В каждом районе действует только один кластер, поэтому у фермеров нет выбора относительно того, с каким кластером заключать договор, они не могут контролировать процесс, устанавливать цену, которую они получат за свой хлопок, или компенсацию затрат. По крайней мере, в одном случае фермеры, пытавшиеся создать независимый кооператив, получили от местных властей указания, что у них нет другого выбора, кроме как заключить контракт с кластером их района. Фермеры, отказывающиеся выращивать хлопок, теряют свою землю.

Кроме того, правительство проводит политику передачи земли от мелких и средних фермеров к кластерам для непосредственного ведения сельского хозяйства, что лишает средств к существованию жителей сельской местности. Некоторые фермеры нанимаются на работу в качестве сельскохозяйственных рабочих за заработную плату. При этом они и их сотрудники теряют возможность выращивать продовольственные культуры, пасти скот и собирать высушенные стебли хлопка, необходимые для топлива и кормов для животных. Другие полностью теряют средства к существованию.

”Поскольку Узбекистан хочет привлечь инвестиции в свой формирующийся текстильный сектор и предоставить экономические возможности для своих граждан, необходимо создавать упреждающие механизмы, чтобы избежать корпоративной гонки в никуда, - считает Кэти Фейнголд, международный директор Американской федерации труда и Конгресса производственных профсоюзов (AFL-CIO). - Вместо того, чтобы заменять негуманную правительственную модель на негуманную частную модель бизнеса, настало время для новой стратегии ответственного поиска поставщиков, в рамках которой уязвимые работники получат больше возможностей  для защиты собственных трудовых прав”.

Проблемы остаются

Узбекский форум по правам человека (расположенная в Берлине НПО и партнер Cotton Campaign) также сообщил о значительном улучшении ситуации в 2020 году с точки зрения принудительного труда. По оценке организации, ”впервые в ряде районов наблюдатели не зафиксировали случаев использования принудительного труда”. Узбекский форум, как и МОТ, объясняет улучшение согласованными усилиями правительства по искоренению практики принудительного труда: политическая приверженность правительства и заявления ключевых центральных должностных лиц, выступающих против принудительного труда были ”четкими и недвусмысленными”. Кроме того, выросла заработная плата и рабочие возвращаются из-за границы в поисках работы.

Однако, в отличие от МОТ, Узбекский форум не объявил о полном искоренении детского и принудительного труда. Хотя Узбекский форум сообщил о большем количестве сборщиков-добровольцев в проверенных районах и о снижении мобилизации рабочих против их воли, организация задокументировала случаи принуждения к труду со стороны должностных лица, а также случаи, когда служащие государственных предприятий были обязаны отдавать часть своей зарплаты, чтобы нанять сборщиков хлопка.

”Прогресс, который мы наблюдаем в уборке урожая 2020 года, показывает, что у Узбекистана есть потенциал окончательно отказаться от принудительного труда, - говорит Умида Ниязова, директор Узбекского форума по правам человека. - Мы увидели много положительных изменений, но ключевые элементы системы принудительного труда остались, плюс, появились некоторые новые нарушения. Мы были в районах, где хлопок собирали без использования принудительного труда, но фермеры в тех же районах были вынуждены выращивать хлопок и не могли договориться об условиях работы. По мере осложнения ситуации становится еще более важным разработать упреждающие, проверяемые подходы, которые позволят отделить производителей, все еще использующих принудительный труд, от тех, кто подобное не практикует”.

Путь вперед

Экспорт хлопка и текстильных изделий из хлопка ежегодно приносит экономике Узбекистана около $1,3 млрд, что составляет 15% от общего объема экспорта. Выводы МОТ и Узбекского форума могут по крайней мере частично положить конец бойкоту со стороны более 300 ритейлеров, взявших на себя обязательство отказаться от использования узбекского хлопка до тех пор, пока не будет прекращено использование принудительного труда детей и взрослых, что еще больше увеличит инвестиции в отрасль. Но достигнутый прогресс необходимо сохранить.

”У Узбекистана есть возможность стать надежным глобальным поставщиком, но для этого потребуются прозрачные модели мониторинга и управления, чтобы бренды и розничные торговцы могли проверять ответственных поставщиков”, - говорит Джулия Хьюз, президент американской Ассоциации индустрии моды.

Нейт Герман, вице-президент по политике Американской ассоциации одежды и обуви, разделяет это мнение: ”Бренды проводят политику абсолютной нетерпимости к принудительному труду, и для преодоления рисков, присущих прошлой практике, Узбекистану необходимо внедрить инновационные модели, обеспечивающие высокий уровень уверенности в том, что принудительный труд не помешает цепочке поставок хлопка”.