Александр Сафонов: "Если мы не начнем развивать собственное производство, то останемся самой уязвимой экономикой"

11 мая в России заканчивается период строгих ограничений и нерабочих дней. О социально-экономических итогах этого периода, начавшегося 30 марта, "Вестнику Кавказа" рассказал проректор Академии труда и социальных отношений Александр Сафонов. 

- По вашей оценке, в каком состоянии российская экономика и рынок труда "выходят на работу" 12 мая – в той части, в которой это разрешено?

- Рынок труда подвергся серьезному шоку, причем это касается всех без исключения отраслей. Это связано в том числе с разрывом традиционных цепочек между поставщиками как на внешний, так и на внутренний рынок. Экономика и рынок труда испытали шоки в связи с тем, что в результате вынужденной нетрудоспособности значительного числа населения, у людей резко упали текущие доходы.

Последнее исследование, которое проводилось по заказу ЦБ, говорит о том, что если в апреле люди как-то жили на свои накопления, то к маю таковых становится все меньше и меньше. И в апреле, и в мае зафиксировано снижение потребления, в том числе, продуктов пищевой промышленности. Люди переходят на сберегательную модель потребления. Это второй шок, который сейчас испытывает экономика.

В этом контексте резко стала увеличиваться регистрируемая безработица. За месяц с небольшим число безработных увеличилось на 700 тысяч. По данным министра труда, общее число безработных подскочило на полмиллиона человек. Эти люди лишились любых доходов. Теперь они могут рассчитывать только на пособие в 12 123 рубля и на три тысячи за каждого несовершеннолетнего ребенка. Не бог весть какие средства, но раз люди за них цепляются, значит, для полумиллиона человек, это критичная цифра.

Идет накопление неплатежей по жилищно-коммунальным услугам. Уже появилась информация, что почти на триллион выросли неплатежи от предприятий и населения. Сумма тоже очень серьезная. До 60% заемщиков не могут расплатиться по долгам. Все эти последствия рынок труда и экономика почувствуют чуть позже, когда изоляция закончится, причем ситуация растянется на достаточно длительный период времени.

Исходя из этого понятно, что рынок труда будет не просто стагнировать, а начнет резко сокращаться. Здесь возможно два сценария: оптимистичный и пессимистичный. При оптимистичном сценарии мы увидим прирост открытой безработицы где-то на 1,5 млн человек до 5,5 млн в целом по экономике. При пессимистичном сценарии прирост безработицы достигнет 7 млн человек.

Вряд ли можно будет массово заместить иностранных работников российскими, поскольку все компании начнут экономить на заработной плате. А в этом случае мигранты предпочтительнее для работодателей в силу того, что они в меньшей степени склонны требовать соблюдения трудового законодательства в полном объеме. Будет, конечно, перераспределение, но 100% мигрантов не заменить российскими работниками. Это в принципе невозможно - ни разу мы такого не наблюдали за всю историю экономических кризисов, влияющих на рынок труда.

Второе явление, которое мы увидим на рынке труда - массовая оптимизация расходов на заработную плату. Но островком стабильности остается бюджетный сектор. По крайней мере, здесь вряд ли произойдет проседание доходов до 30% от фонда оплаты труда. Можно будет говорить, скорее, о 5-10%.

- То есть с наименьшими потерями из кризиса выйдут бюджетные отрасли?

- Безусловно. Плюс отрасли, которые связаны с производством масок, медицинской аппаратуры, а также организации, которые были заняты все это время строительством дополнительных мощностей по эпидемиологическим центрам.

Но вся остальная экономика у нас просаживается. Есть две оценки. Оценка, которую дают нашей экономике западные экономисты, до 5% падения ВВП в текущем году. Председатель Счетной палаты Алексей Кудрин давал прогноз до 8% падения ВВП. Наверное, мы окажемся где-то посередине. И экономика, и рынок труда втягиваются в достаточно длительный период рецессии, кризиса. Дай бог, если мы к концу года стабилизируем развитие экономики. Постепенно выходить на темпы восстановительного роста можно будет ближе к 2021 году.

Однако рынок труда оказывается в более сложной ситуации. Первая его проблема - открытая безработица, вторая - снижение заработной платы. Причем если восстановление занятости будет двигаться более быстрыми темпами, то восстановление фонда оплаты труда растянется как минимум на следующий год. Мы в лучшем случае выйдем к значениям начала 2020 года только в 2022 году.

- Как вы оцениваете меры, которые были применены государством для поддержки бизнеса и занятости населения?

- Меры эти на сегодняшний день недостаточны с точки зрения поддержания потребительского спроса страны и населения. По последнему совещанию президента было видно, что он недоволен тем, что количество субъектов малого бизнеса, которые обратились за помощью и получили эту помощь, исчисляется всего лишь несколькими десятками тысяч. Речь на самом деле идет о сотнях тысяч малых предприятий, которые пострадали и будут испытывать это давление до окончательного снятия карантинных мер. Будем надеяться, что после того как будут отработаны все технические моменты, мы увидим ускорение.

- Какую еще поддержку государство могло бы оказать предпринимателям?

- Чтобы не создавать дополнительных кризисов в экономике, было бы желательно, чтобы упор был сделан на предотвращение неплатежей по цепочке поставщиков по тем отраслям, которые еще продолжают работать. Например, ЖКХ. Понятно, что сейчас будут просрочки по платежам за электроэнергию, за тепло, за воду и все прочее. Понятно, что сами по себе структуры ЖКХ являются заказчиками по отношению к металлургам - это поставки труб, комплектующих, фитингов и прочее. Это и заказы к промышленности, которая производит электрооборудование, насосы, тепловые электрически подстанции. ЖКХ надо готовиться к будущему сезону, поэтому, чтобы отрасль могла работать в прежнем режиме, государству было бы целесообразно взять на себя погашение платежей неплатежеспособной части населения. Думаю, надо помочь людям, которые потеряли работу.

Кроме того, необходимо увеличить поддержку малообеспеченным семьям. Вчера было сказано о том, что будет дополнительная поддержка для лиц, имеющих доходы ниже прожиточного минимума, в виде выплат детям в три-пять тысяч. Но этого явно недостаточно - нужно оперировать совершенно другими цифрами. Если мы говорим, например, о семье из четырех человек, - мама, папа, двое детей - то объем доходов, который они должны получить от государства, должен равняться четырем прожиточным минимумам (двум прожиточным минимумам для детей и двум прожиточным минимумам на взрослых). Поэтому меры социальной поддержки должны быть еще раз просмотрены и реализованы. 

Одновременно нужно переходить от предоставления кредитов бизнесу, который пострадал от ограничений, связанных с пандемией, к предоставлению бесплатных субсидий на заработную плату. Это более правильный подход. Бизнесмены без понимания экономической перспективы не готовы брать какие-то кредиты, а это ведет к долгам по заработной плате, по доходам.

- Какие уроки вынесла Россия – власти, бизнес, население – из этого глобального форс-мажора?

- Для населения сберегательная модель станет приоритетом как минимум на ближайшие два года. Люди будут стараться меньше расходовать деньги на текущее потребление. Это очень плохо. Потому что мы в этом случае будем воспроизводить экономическую модель развития в Японии, когда дефляция сталкивается с моделью экономии на потреблении. Это провоцирует стагнацию.

Правительству я бы посоветовал вернуть систему социального страхования безработицы, чтобы люди в таких условиях могли получать адекватное пособие по безработице, причем не на шесть месяцев, как сейчас это предполагается законом, и не полторы тысячи (минимальное пособие по безработице), а адекватные деньги. Для этого надо возвращать страховую систему.

Если мы не начнем развивать собственное производство, создавая условия для развития экономики внутри страны, чтобы предотвратить разрыв экономических связей, который неизбежно возникает в результате форс-мажоров, то мы по-прежнему будем самой уязвимой экономикой. Нам в этом случае не удастся решить проблему повышения доходов населения, дифференцировать экономику и слезть с нефтяной иглы, преодолев зависимость от мировой конъюнктуры. Поэтому нам нужно в большей степени реализовывать тот опыт, который был в СССР, и который активно сейчас реализовывает Китай. Это ориентация, в первую очередь, на свой потребительский спрос, на свое население. Таким образом мы бы могли системно решать все оставшиеся проблемы, связанные и с демографией, и со здравоохранением, и с образованием.