С начала войны в Ираке Южный Кавказ исчезал из приоритетов политики США

Убежден профессор Уэслианского университета, научный сотрудник Центра Дэвиса российских и евразийских исследований Гарвардского университета Питер Рутланд

- Согласны ли вы с тем, что мировое сообщество в целом и Соединенные Штаты в частности не уделяют достаточно внимания Южному Кавказу?

- Это действительно так. В течение последних шести-семи лет, то есть с начала войны в Ираке, регион исчезал из приоритетов политики США.

- Но есть политики и эксперты, которые считают, что регион не столь интересен и его мировое значение преувеличено.

- Мы все видели, что произошло в Грузии в 2008 году. Это был серьезный кризис не только для Грузии – была угроза, что вовлеченными в ситуацию могли бы оказаться и другие страны. Отчасти это было вызвано тем, что США проводили пассивную политику в регионе и не уделяли должного внимания происходящим событиям. Соединенные Штаты предпринимали какие-то действия, но эти действия не были до конца продуманными. Таким образом, тот факт, что событиям в регионе не достаточно обсуждались, привел к событиям 2008 года. И как только кризис вокруг Грузии разрешился, США опять снизили свое внимание к региону. Так что любой конфликт в регионе можно считать постоянным источником нестабильности не только для самого региона, но и для международного сообщества.

- Вы были на Южном Кавказе и хорошо знаете регион. Как вы считаете, мешают ли культурные различия диалогу между странами?

- Вопрос культурных различий очень коварный. Ведь народы, проживающие в регионе, сами часто признают, что их культуры во многом очень похожи. Эти народы жили бок о бок сотни лет, у них схожие общественные ценности и прочие. И это очень хорошо с точки зрения платформы, на которой можно строить взаимопонимание. Однако в последние 20 лет политические разногласия привели к жестоким конфликтам и страданиям, которые стали причиной недоверия и враждебности по отношению к друг другу. Так что, я считаю, что проблема не в культуре. Проблема в том, какой путь каждая из этих стран выбрала во время развала Советского Союза и в том, что ни лидеры этих государств, ни международное сообщество не смогли их остановить. То есть они оказались в ловушке того политического направления развития, которое было ими выбрано в сложной ситуации начала 1990-х.

- Какую страну Южного Кавказа можно назвать сейчас лидером региона? И если такой страны нет, то кто мог стать лидером?

- Я думаю ни одну из стран нельзя назвать таковой в смысле полного превосходства над соседями или способности самостоятельно решать проблемы. У Азербайджана, несомненно, самая сильная и быстро развивающаяся экономика. Но это лишь один аспект. У Грузии, например, намного сильнее поддержка Запада. Так что эти две страны, балансируют друг друга своими преимуществами. Армения, на мой взгляд, самый слабый игрок из этих трех государств. Армения не очень сильна в плане демократии, в плане экономики – получает какую-то помощь от Запада, какую-то от России.

- Считаете ли вы, что одной из причин нестабильности в регионе можно назвать промедление международного сообщества с решением карабахской проблемы?

- Этот конфликт очень сложно урегулировать. Его пытаются разрешить уже 20 лет. Я уже даже не помню сколько было мирных инициатив по этому вопросу, сколько раз президенты встречались. Вот была еще одна встреча совсем недавно. Поэтому дело даже не в том, что никто не пытается решить проблему, а в условиях выдвигаемых двумя сторонами (тремя, если рассматривать Карабах как отдельную сторону). Эти условия противоположны и, похоже, никто не знает, как сблизить позиции сторон. Так что, с одной стороны, международное сообщество не прикладывает достаточно усилий для решения вопроса, с другой – я не вижу решения и не вправе обвинять кого-то в том, что они недостаточно активны.