Фархад Ибрагимов: "Российско-иранским отношениям есть куда развиваться"

В студии ”Вестника Кавказа” эксперт Международного дискуссионного клуба ”Валдай”, политолог-иранист Фархад Ибрагимов.

- В начале ноября Иран в очередной раз снял с себя часть обязательств по ядерной сделке. По вашему мнению, как далеко все это может зайти?

- Иран ведет себя достаточно последовательно. Тегеран не раз предупреждал, что будет постепенно отходить от ядерной сделки, поскольку она не исполняется одной из сторон - США, которые нарушили условия Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). Тегеран целый год ждал, что европейцы примут решение и заставят американцев вернуться за стол переговоров. Но, как мы видим, этого не произошло. Поэтому иранцы идут на подобные шаги, чтобы привести в чувство европейцев, которые, по мнению Тегерана, могут оказать давление на американцев.

Подчеркну, что под СВПД подписывали США, а не президент Барак Обама, как любит говорить нынешний президент Дональд Трамп. Когда в 2015 году заключалась ядерная сделка, свои подписи под ней ставили не президенты, а представители ”шестерки” – РФ, Китая, Германия, Франции, Великобритании и США. Сделка заключалась на тех условиях, что если кто-либо нарушит ее условия, то СВПД станет недействительным. Надо отдать должное инспекторам МАГАТЭ, которые не раз заявляли об отсутствии нарушений с иранской стороны. Однако Трампа это не убедило, он решил, что иранцы ведут себя "непоследовательно", "агрессивно", и, не предъявляя никаких фактов, никаких доказательств этого, вышел из ядерной сделки. 

Нет гарантий того, что ядерная сделка сохранится, хотя иранцы заинтересованы в ее сохранении, какие бы ни были там горячие головы из числа консервативного крыла Ирана, из числа реформаторов. Ядерная сделка в каком-то смысле является проводником иранской позиции на международной арене по этому вопросу, балансом, который позволяет иранцам налаживать контакты с европейскими партнерами, которые не вышли из ядерной сделки.

Другое дело, насколько эффективно ее сохранение. Ведь европейцы считали, что если даже американцы выходят из сделки, то можно создать механизм INSTEX, который подразумевал бы обход американских санкций для торговли с Ираном по нефтяному вопросу, по углеводородам и прочим моментам - ковры персидские поставляли бы, икру и прочие "вкусности", которыми славится Иран. Однако европейцы не могут этого сделать - им не хватает либо силы воли, либо экономических возможностей, либо просто желания. Другие эксперты полагают, что если ставить на одну чашу весов отношения с США и отношения с Ираном, то понятно, что европейцы выберут первое.

В последнее время многие страны стараются прибегать к методу сохранения лица. Мы это видим на примере Турции, Ирана, Европы. Европейцы абсолютно зависимы от Штатов. То, что Европа самостоятельно принимает какие-либо решения - миф. ЕС к этому относится довольно нервно, считая себя способным принимать решения и продвигать свои идеи на международной арене по тем или иным повесткам. Это сохранение лица в том смысле, что якобы никто им не указ, в том числе американцы. Правда, последние события доказывают совершенно обратное. 

Поэтому иранцы и ведут себя, как считают на Западе, агрессивно. Хотя 4,5-процентное обогащение урана - не критичный уровень. Чтобы реально обогащать уран нужно 90%, а не 4,5%. Это сигнал, который иранская сторона посылает именно европейским партнерам, а не России или Китаю. До соглашения в 2015 года Иран в обогащал уран до уровня 20%. То есть там еще есть, куда двигаться.

- Почему Тегеран не соглашается на новую сделку в США?

- Теоретически Тегеран мог бы подписать новое соглашение с США. Трамп выдвигает предложения, которые заключаются в том, чтобы американские инспекторы (а не инспекторы МАГАТЭ или ООН) наблюдали бы за иранской ядерной программой. В Тегеране есть силы, которые совсем не против, мол, им нечего скрывать. Однако для ИРИ это вопрос принципа. Согласие Тегерана на условия Вашингтона дает американцам карт-бланш: через год или через пять лет придет другой президент и скажет: "А я не хочу эту ядерную сделку, она мне не нравится. Пусть будет по-моему”. То есть каждые четыре года или восемь лет будут меняться условия сделки. Это выглядит совсем нелогично и глупо, на мой взгляд, потому что есть соглашение, под которым подписываются один раз. Можно вносить какие-то дополнения, которые бы устраивали все стороны, это другой вопрос. Это совершенно нормально, такое в мировой практике имеется. Но не в этом случае, потому что конфликт очень сложный.

Кстати говоря, Россия принимала в переговорах самое активное участие. Китай помогает экономически, а Россия – политически. Ее политический вес говорит сам за себя, и события на Ближнем Востоке это подтверждают. Если бы не усилия, которые Россия прилагала целых 10-15 лет, то никакой ядерной сделки и близко не было бы даже при большом желании и стремлении европейцев. В Москве заинтересованы в том, чтобы эта сделка сохранилась, но иранцы не видят другого пути, который бы смог выйти из сложившейся ситуации, а она оставляет желать лучшего.

- По крайней мере, она не патовая?

- Не патовая, но если ближайшие союзники Трампа в лице Израиля и Саудовской Аравии будут и дальше оказывать давление на администрацию США, то тогда ситуация может стать патовой. Кстати говоря, Иран это очень сильно раздражает. 

-Если говорить о российско-иранских отношениях, какие вам видятся перспективы двустороннего взаимодействия? 

- Недавно в Иране по подозрению в нарушении миграционных правил была арестована ваша коллега Юлия Юзек. Прошла информация, что ей грозило от 10 до 20 лет лишения свободы, но в итоге ее отпустили. Иранцы таким образом продемонстрировали, что не хотят портить отношения с Россией.

Российско-иранские отношения не хаотичны, они последовательны, причем прагматичную позицию занимают и Россия, и Иран. Обе страны сталкиваются с общими вызовами и угрозами, испытывают санкционное давление. Власти наших стран ведут себя достаточно прагматично, смотрят в будущее, понимают, что друг от друга никуда не деться, поэтому надо развивать отношения по самым разным направлениям: и по политическим вопросам, и по вопросам безопасности, и по экономическим, и по энергетическим, и по гуманитарным вопросам. У России и Ирана на многие проблемы общие взгляды. Сирия стала той площадкой, где Россия и Иран доказали, что могут сотрудничать в плане разрешения очень серьезных проблем. Кроме того, Россия внесла большой вклад в урегулирование ядерной проблемы Ирана, сумев усадить за стол переговоров иранцев и Запад. Созданы геополитические треугольники Россия-Азербайджан-Иран, Россия-Турция-Иран.

Двусторонний товарооборот, однако, хаотичен - он то повышается, то понижается в связи с тем, что экономическая обстановка в Иране оставляет желать лучшего. Сегодня Москва и Тегеран активно развивают сотрудничество по налаживанию энергосистем в Иране. Если там не будет России, то будет Китай. КНР, надо отдать ей должное, была единственной страной, которая спасла Иран от экономической катастрофы в 2000-х годах. Санкции в отношении Ирана действуют уже 40 лет, после установления Исламской Республики. Запад хотел загнать Иран загнать в угол, чтобы тот не смог развиваться, хотя он занимает третье место в мире по запасам нефти и четвертое - по газу. В 1990-е Китай опередил Россию в Иране. Для Москвы тогда время было упущено, поезд ушел. Кстати, он ушел и в прямом смысле слова: метро в семи городах Ирана строится китайцами. Бурение скважин, прокладка туннелей, поезда, детали – все китайское. Даже колею они такую специально подобрали, чтобы Россия не смогла поставлять Ирану свои поезда. Но в Тегеране не питают особых иллюзий в отношении КНР. Китай ставит такие условия, от которых Иран, если и хотел бы отказаться, не может. Например, если нефть марки Brent сегодня стоит на рынке $56-60, то китайцы покупают эту самую нефть за $25-30, в два раза дешевле. С экономической точки зрения Ирану это невыгодно, но с политической - ему просто некуда деваться. России иранская нефть не нужна – у нас своей хватает.

Когда в 2105 году с Ирана ненадолго были сняты санкции, иранцы заключили соглашения по поставкам десяти американских самолетов с Boeing и ста французских с Airbus, а не с нашей компанией Sukhoi Superjet. У иранцев есть свои национальные экономические интересы, однако несмотря на все эти нюансы, российско-иранским отношениям есть куда развиваться.

Продолжение следует