Филипп Экозьянц: "Предки современных армян в Персии были персами-христианами"

"Вестник Кавказа" продолжает серию интервью с известным исследователем истории Кавказа и Ближнего Востока Филиппом Экозьянцем, посвященную развенчанию исторических мифов об этом макрорегионе. Темой третьей беседы стала история армян и тюрков на территории Персии.

- Какова глубина истории совместного проживания тюрков и армян на территории современного Ирана?

- В Персии жили христиане восточной традиции, часть которых европейские источники в какой-то момент стали называть армянами. Возможно, это произошло в конце XVI века, но уверенно можно говорить о том, что тексты с упоминанием армян как отдельной группы христианского населения появились лишь в XVII веке. Впоследствии на Западе так стали называть практически все христианское население Персии. Сами же персы еще в конце XVII века называли всех христиан "несрани", что означало назореи или назоретяне, поскольку по преданию Иисус Христос был родом из Назарета. Поэтому можно говорить, что предки армян с названием "армяне" жили вместе с персами в течение трех веков. Если же говорить в целом, то у тюрков и армян предки общие, а следовательно, живем мы вместе столько времени, сколько существуют поселения людей на этих землях.

- Были ли между этими народами в Персии национальные конфликты?

- Не будем здесь обращаться к далекой древности (я неоднократно высказывал свои сомнения в корректности датировок текстов, датируемых ранее XV века: "древняя" история держится на крайне малочисленных текстах сомнительного или "нечитаемого" происхождения, причем это касается не только армянской истории, но и истории всей нашей цивилизации). Первым значительным конфликтом между персами и армянами принято считать разрушение шахом Абасом старой Джульфы в самом начале XVII века и выселение оттуда армян, что повлекло за собой многочисленные человеческие жертвы. Многие армянские историки считают действия шаха Абаса "геноцидом" армянского населения. Однако факты говорят о том, что мера, к которой вынужден был прибегнуть шах Абас, не была направлена исключительно против армян или христиан. Это была часто применяемая в те времена тактика выжженной земли. Город Джульфа, находившийся на границе с Османской империей, вместе с коммуникациями был разрушен по приказу шаха для того, чтобы остановить османов, отняв у них возможность закрепиться в этом городе и поддерживать свое войско за счет находившихся в нем запасов продовольствия и прочего. В итоге пострадало как христианское, так и мусульманское население, лишившись домов и большей части имущества. Поэтому о намерении шаха уничтожить какую-то отдельную группу подданных в данном случае говорить нельзя. Тем более что позже шах построил Новую Джульфу, где обосновались беженцы из Старой Джульфы.

По моему мнению, первый известный конфликт между христианским и мусульманским населением Персии, в котором непосредственное участие принимали армяне, был вызван известным заговором карабахских меликов и стал одним из его последствий. Произошло это в конце XVII-го – начале XVIII веков (в ближайшее время выйдет моя книга, где я постарался детальнейшим образом исследовать деятельность меликов и армянского духовенства Персии, а также внешних сил, с которыми они были связаны). У меня нет никаких сомнений в том, что этот конфликт был спровоцирован внешними силами, так что называть его армяно-персидским или армяно-азербайджанским я могу лишь с очень большой натяжкой, ведь поначалу заговор меликов поддержала ничтожно малая часть армянства. К сожалению, впоследствии в этот конфликт были втянуты огромные массы христиан и мусульман, что повлекло неисчислимые бедствия для них, в результате чего он превратился в "катапульту из прошлого", которая и по сей день уничтожает нашу общую реальность.

- Какое влияние на историю Персии оказали тюрки и армяне?

- О влиянии турок или тюрков на историю Персии я знаю слишком мало, чтобы говорить здесь об этом. Что касается армян, то позвольте мне прежде всего рассказать вам одну историю. В одном украинском городе жил художник, отец его был азербайджанцем, мать – армянкой. Я знал его многие годы, хотя общались мы мало. Первый продолжительный разговор между нами состоялся тогда, когда "случился" Сумгаит. Я спросил его, как он относится к тому, что произошло? Когда он отвечал, глаза его сделались темными не потому, что были карими, а потому что я видел в них тьму, настоящую тьму внутри этого человека, принадлежавшего душой и телом двум народам. Он тихо, медленно, с большим трудом произнес: "Я ненавижу… и одних, и других". Прошло много лет, в течение которых мы почти не виделись, и вот примерно в 2010 или 2011 году мы снова встретились, обнялись, и он радостно рассказал мне, что уезжает в Баку. Там, сказал он, есть работа, художники нужны, и в целом он хочет жить на Кавказе. Для этого ему пришлось поменять имя: фамилия у него была азербайджанская, а имя армянское. Он поменял имя, забрал семью и уехал. Я знаю, что у него сейчас все в порядке, он занимается любимым делом.

Я поведал эту историю, чтобы показать: в конечном счете, все дело в именах и названиях. Когда предки нынешних армян жили в Персии и оказывали влияние на ее историю, они ведь армянами не назывались. Они назывались христианами, назореями, несрани, возможно, как-либо еще. Потом они поменяли имя, стали армянами, и их влияние на историю Персии быстро сошло на нет. Почему? Да потому что понятие "армяне" внедрялось в христианскую среду Малой Азии с целью сделать часть христианского населения враждебным по отношению к тем государствам, в которых они жили. Психологи из европейских интеллектуальных центров быстро поняли, что на поведение человека влияет не столько то, кем он является на самом деле, сколько то, кем он себя осознает, не истинная история его предков, а та история, в которую он верит. Подмена понятий – вот то, что с нами произошло. Чтобы вернуть мир в свое сердце, человеку иногда приходится менять имя. Вот к чему это все привело.

Поэтому ответ мой такой: предки тех, кто называет себя армянами, могли и, очевидно, влияли на историю Персии. Но только армянами они тогда не были. Они были христианами и подданными персидского шаха, то есть – персами.

- Что сегодня можно усмотреть в иранской культуре тюркского и/или армянского?

- У нас общая культура, корни ее общие, ведь она, насколько нам известно, зародилась и начала формироваться до того, как новые названия и подложная история превратили нас во враждебные группы населения. Затем в отдельных регионах культура и искусство приобрели отличительные черты и стали армянскими, азербайджанскими, турецкими. Но наши предки создавали все сообща. Турки всегда чтили и чтут память о христианах, в том числе и об армянах, которые внесли вклад в развитие турецкой науки и искусства, и не пытаются отказываться от этого. Там, мне кажется, есть здравое понимание исторических процессов, в которых все настолько переплетено, что любая попытка отделить одно от другого приводит к появлению незаживающих ран. Турция, возможно, лучше других знает, что это такое.

Чем дальше мы друг от друга, тем меньше мы можем, тем беднее мы становимся. Чем ближе, тем мы богаче и сильнее. Это старая истина.

- Как вы оцениваете современные связи между армянами и тюрками как внутри Ирана, так на международном уровне?

- Скажу о том, о чем давно думал. У меня есть друг, музыкант из Тегерана. Он родился и вырос в районе Narmak, где живет очень много армян. Он много рассказывал мне о том, как живут армяне в Иране. В Иране нет конфликтов между армянами и иранцами, нет территориальных споров и взаимных претензий. Почему? Почему мы не планируем создать на территории Ирана свое отдельное государство, хотя по версии нашей так называемой "официальной" истории мы живем там уже пару тысяч лет, не меньше? Почему мы не предъявляем претензии Ирану как наследнику Персии, хотя бы в связи с той же джульфинской трагедией? Или с письмами тех же меликов, в которых персидской власти приписывали все смертные грехи? Вроде бы предпосылки есть, но конфликта нет.

Может быть, причина в том, что сегодня эта страна закрыта для планов некоторых очень "способных" и могущественных организаций? А может, дело в санкциях? В том, что я упомянул санкции, есть доля шутки, но только доля. Что касается отношений между нами, то я отвечу так: их плодотворность всегда обратно пропорционально зависит от того, насколько мы позволяем вмешиваться в наши отношения внешним силам.