Тбилисские истории. Авлабарские трагедии-2

Трагедия №2 "С русскими трудно договориться..."

Суббота началась с крика Сиран:

- Вставай, паразит! Хватит спать, я тебе сказала!

Она будила сына, устроившего накануне в ее отсутствие очередную гулянку с приятелями. Ее трескучий голос проникал во все щели нашего небольшого двора.

- Вставай, кому говорят! Четыре бутылки армянского коньяка вылакали! Да чтоб глотки у вас треснули и спины сломались! Ни стыда, ни совести! Для твоих ахмахов я коньяк держала, как же! Вставай, пока ведро воды на башку не вылила.

- Чего надо? Оставь меня в покое!..

Нервный мужской голос сменился невнятным бормотанием, злым рычаньем, могучим зевком, кряхтеньем, шлепаньем босых ног, потом шлепанцев, шумными горестными вздохами и во дворе возник сильно помятый Левик-Лондон – единственный сын известной на всю округу спекулянтки Сиран. Сил у него после попойки хватило на то, чтобы натянуть спортивные штаны, доплестись до середины двора к крану с водой и не промахнуться мимо табурета, оставленного кем-то из соседей.

До того как стать Левиком-Лондоном, он был Левиком-таваном. Он постоянно спешил успеть выплатить проигранное к назначенному сроку. О Леве, выигравшем хоть что-то во что-нибудь, никто никогда и ничего не слышал. Вид у него при этом бывал такой довольный и одновременно важный, что кто-то из авлабарских биржевиков однажды, глядя ему вслед, сказал: "Он, кажется, гордится тем, что проигрывает, наверное, думает, что это очень круто вовремя проигранное сдать". Другой сплюнул: "Свое бы продувал, уже бы плакал, а так что ему – Сиран пару копеек сработает, этот в овраге их на секу подписывает. Секу или буру?" "Тебе не все равно?" - заметил первый. "И то верно", - согласился второй.

Как-то Лева застрял на бирже, заинтересовавшись игрой в города. Один игрок называл государство, соперник должен был назвать его столицу, или объявлялся город, и нужно было указать страну, где он находится. Играли до двух ошибок. Левику понравилось, и он предложил сыграть победителю только что закончившегося поединка: "Давай, теперь со мной". Тот усмехнулся и сказал "Франция". Левик ответил "двойной усмешкой", изобразив по ходу смесь разочарования и удивления, – мол, о такой туфте спрашивать, и с ленцой в голосе протянул: "Лондон".

Домой он пришел раздосадованный и обратился к интеллигентному соседу Борису Давидовичу: "Дядя Боря, одолжи, пожалуйста, книгу, чтобы там города и страны перечислялись, или глобус". Глобус Борис Давидович не держал, но имел "Страны мира" - толстую книжицу в твердом вишневом переплете. Левик полистал и разочарованно протянул обратно: "Не написано ничего". "Лева, ты же в школе учился?" - удивился интеллигентный сосед. "Аттестат получил", - уточнил Левик. "Так как же?.. – Борис Давидович надел очки. – Смотри: страны отмечены разными цветами, кружочки – это города, а красный кружочек - столица. Вот, например, зеленый цвет – это Польша, рыжий – Чехословакия, желтый – Болгария. Видишь, красный кружок на зеленом – это Варшава, польская столица, а этот простой кружочек – обычный польский город Катовице". "Аааа, так просто... понял", - сказал Левик и взял "Страны мира".

Подумав, он решил сразу взять быка за рога. Запомнил: "Эфиопия – Аддис-Абеба" и "Индонезия – Джакарта". С такими козырями конкурентов на бирже у него быть не могло. Но соперник его огорошил, уверенно назвав эфиопскую столицу, и в ответ насмешливо предложил: "Великобритания". Лева замялся и сказал, что не знает. "Лондон, болван", - засмеялся тот. "Как Лондон? Ты что меня за фраера держишь?! – возмутился Левик. – Час назад Лондон столицей Англии был, а теперь Великобритании? Война там случилась за это время или что?" "Грузия, Армения, Украина, Россия, Азербайджан – это ведь все Советский Союз. Столица – Москва. И России столица - Москва. У них тоже так - Англия в составе Великобритании, а Лондон - столица обоих", - великодушно объяснил соперник. "С каких это пор?" - не сдавался Лева. "С сегодняшнего утра", - хмыкнул партнер. Левик промолчал и решил проверить полученные сведения по одолженной книге. "Ладно, дальше поехали", - вздохнул он. "Франция", - предложил соперник, давясь смехом. Левик уже знал, что столица Франции – Париж, но заподозрил подвох – не будут ведь спрашивать о том же самом, что час назад, наверное, за этот час что-то все-таки серьезное произошло. Он напрягся и выпалил: "Тоже Лондон!" С того дня за ним закрепилась репутация почти безнадежного идиота, но новое прозвище ему нравилось больше старого.

- Хоть бы одну бутылку оставили, - не унималась Сиран. - Дядя Вагинак, если придет, чем угостить человека?

- Дядя Вагинак коньяк не пьет, - парировал Левик. – Он водку пьет. От коньяка его тошнит.

- Ты еще разговариваешь, негодяй! – взвилась Сиран. – А конфеты? Три бонбоньерки сожрали! Дорвались, будто конфет в жизни не видели!

- Закусывать же надо было, - объяснил Лева.

- На плите – вермишель, в холодильнике - лобио целая кастрюля, - трещала Сиран.

- Ладно ну, мама, кто коньяк лобио закусывает? – обиделся Левик.

- Нет, люди, вы на этого князь-тавада посмотрите – лобио, оказывается, ему не подходит! - возмутилась Сиран. – А подельники твои тоже на птичьем молоке выросли? Вартуш придет, с чем кофе пить?

- В магазине "Аленка" есть рублевая, - надерзил Левик.

- Ты этот рубль заработал? Ты хоть копейку в своей жизни в дом принес? – грудь у Сиран заходила семибальным штормом. 

Левик собрался с силами, привстал и сдвинул табурет ближе к крану, чтобы пить воду, не вставая, и принялся рассматривать густо поросшие волосами руки. Волосяной покров преобладал по всему Леве так, что, если не вглядываться, можно было подумать, что на нем темная майка с длинными рукавами.

- А музыку как громко крутили, - подлила масла в огонь соседка, подметавшая перед своими дверями. – Я говорю: "Левик джан, давлений у меня целых двести или даже может еще больше, сделай тихий звук, пока "скорую" не вызвала". Так он, наоборот, еще больше добавил и сказал, чтобы двери-окна закрыла, раз музыку не хочу слышать – это в такую жару закрыть, умереть ведь можно с моим давлением. Совсем стыд-совесть потерял.

- Никакой звук я не добавлял, - огрызнулся Левик.

Соседка заспорила. Лондон упорствовал на своем. Диспут принял характер шахматного повторения ходов. Тетя Аня утверждала, что Лева назло ей поднял звук магнитофона, и зачем-то стала постепенно шажок за шажком подходить ближе. Левик, смежив веки, лаконично и твердо отвечал: "Нет".

Высунувшиеся во двор соседи наблюдали за непонятным маневром тети Ани и строили догадки, почему она держит веник. Смысл ее перемещения так и остался непонятым, потому что инициатива резко вернулась к Сиран, пронзительно завопившей: "Убил! В гроб загнал!"

Исчез блок "Мальборо", за которым вот-вот должен был явиться клиент. Оставались другие сигареты, но клиент был привередливым - курил только "Мальборо".

- Почему работать не идешь? – взвыла вдруг Сиран. – Иди - работай!

- Где? – вздохнул Левик, наклоняясь к крану.

- Где-нибудь! – верещала Сиран. – Где-нибудь кем-нибудь.

- Я... – от холодной воды Левику немного полегчало. – Я директором хочу. Чего-нибудь директором. В кабинете сидеть.

И во дворе внезапно наступила тишина. Тетя Аня остановилась и засеменила в противоположную сторону. Борис Давидович перестал притворяться, будто читает газету и отложил ее в сторону. С длинного балкона второго этажа вниз свесилось сразу несколько соседских голов. Сиран застыла в открытых дверях своего дома и именно в тот миг вспомнила о совете, который получила от своей родственницы Вартуш, по обыкновению заглянувшей к ней на кофе.

Выслушав традиционные жалобы Сиран на сына, третий или четвертый год после школы бездельничавшего на полную катушку, Вартуш всмотрелась в ее чашку и, увидев какие-то знаки, встревожено объявила: "Левика надо женить! Срочно, а то пропадет! Видишь, вот эта фигура, как будто наверх смотрящая, словно у бога помощи просит, – это ты сама. Этот человек с большой головой напротив тебя – он сам. А теперь сюда смотри, - Вартуш взяла спичку и ее начала указывать на разводы и остатки гущи на стенках чашки, - это вот, видишь, целых три змеи около Левика, со всех сторон его окружают..." "Друзья его, - ударила себя по коленям Сиран. – Алик, Нияз и хромого грека внук. Как раз трое - точно они!" "Не знаю, - задумалась Вартуш. - Они или кто-то другие, но трех змей вижу, а вот тут – смотри, белая девушка на дороге, как будто зовет его, чтоб от змей отошел. Короче, Левика надо срочно женить. Есть на примете кто-нибудь?" "Откуда я знаю, - вздохнула Сиран. – Все время с этими паразитами шатается, вряд ли кто-то есть". "Не у него, у тебя для него на примете никого нет? Что ты за мать, как так можно?! – возмутилась Вартуш. – Ладно, я сама подумаю".

И вот после очередной выходки ненаглядного чада Сиран кинулась к Вартуш, обещавшей помочь. Когда она вернулась, Левик все еще сидел на том же месте.

- Иди оденься, - скомандовала она. – Дело одно есть. В шкафу новые джинсы вельветовые, их надень.

Лондону идти никуда не хотелось, но новым "вельветовым джинсам" он сдался безропотно. На его измученном лице даже мелькнула улыбка.

- Ва, новые вельветовые? Не скажи, что папа прислал?

- Папа, папа, - ответила Сиран, и, дождавшись, когда Левик исчез за дверью, добавила:

- На твоего папу надеяться, и тебя бы не было.

Истеричное: "Нет, я сказал!" - с улицы донеслось раньше, чем Сиран с сыном возникли во дворе. Что говорила Сиран – было не разобрать. Но на все следовал твердый отказ заметно разнервничавшегося Левика. Их диспут продолжился еще какое-то время дома, и завершился выкриком вылетевшего наружу Лондона. Он громко хлопнул дверью и уже с середины двора крикнул матери:

- Отстань от меня - жену сам найду!

Вопреки ожиданиям, приятели вдруг взяли сторону Сиран, и убедили Леву, что женитьба – не такое уж плохое дело. "Особенно, если с родителями жены повезет", - сказал внук хромого грека. "Когда за это родственники берутся, то авоэ!" - неопределенно высказался Нияз. Лондон это истолковал, как намек на то, что лучше самому найти невесту, раз уж так складывается. Он вспомнил одноклассницу Ирину – не то, чтобы был влюблен, но она ему нравилась. Слышал, что Ира учится в каком-то институте, замуж не вышла и сам удивился тому, что помнил ее номер. За метро у многоэтажки были автоматы, и Лондон со всей компанией направился туда.

- Главное, вежливо и аккуратно разговаривай, - напутствовал по дороге Алик. – Сперва культурно спроси, как дела, все ли дома в порядке, и только потом постепенно к теме перейди.

На том конце провода внезапному звонку одноклассника, конечно, удивились. Потом, выслушав путанное объяснение, решили, что Лева хочет пригласить на свою свадьбу.

- Не совсем так, Ирочка, - уточнил Лондон. – Я тебя приглашаю выйти за меня.

- Ты предложение хочешь сделать? – в свою очередь уточнила Ира и рассмеялась.

- Да, приглашение, - подтвердил Лева. – Приду завтра с родственниками, как положено.

- Попробуй... – сказала Ирина.

Связь разъединилась. Фраза осталась недоговоренной, "двушек" и десятикопеечных больше не было, но Лондон решил, что и не надо – и так все ясно.

- Очень ей по душе пришлось! – объявил он. – Даже засмеялась от радости.

Придя домой, он рассказал матери и объявил, чтобы готовилась завтра идти в гости знакомиться с родителями невесты и все такое. Сиран обрадовалась, всплакнула, вздохнула: "Лучше, чтоб армянка была, но раз судьба..." - и тут же принялась собирать традиционную в таких случаях корзину с напитками, фруктами и сладостями.

Невеста еще не вернулась с лекций, и ее родители были крайне удивлены неожиданным визитом, а еще больше его содержанием – Ира ни о чем не предупредила.

- Наверное, забыла, что сегодня придем, - предположил Левик. – Курите, пожалуйста, это настоящий "Мальборо", не сухумский!

Будущий тесть нахмурился.

- Так вы утверждаете, что Ирина согласилась выйти за вас? – спросил он.

Лондон кивнул и расплылся в улыбке.

- И кольцо тоже принесли, - включилась Сиран. – Вот смотрите, с каким бриллиантом.

Будущий тесть огорчился еще больше.

- Но Ирочка учится, и в консерватории говорят, что у нее большой талант, - сказала разволновавшаяся мама и вышла на кухню.

- Я когда маленький был, - вспомнил Лондон, - всегда смеялся, когда говорили "консерватория" - думал, там консервы учат делать.

- Главное – здоровье, а не учеба, - веско произнесла Сиран. – А учиться – это... Вот мой двоюродный брат, всю жизнь, сколько его помню, книги читает. Даже кушать забывал. И что получилось – в животе у него язвы, потому что читал, не кушал вовремя, глаза плохо видят. Полчеловека осталось из-за этих книг. И здоровье ничем не вернуть. А это главное. Я сама четыре класса закончила – что-нибудь мне это дало? Ничего не дало. Зато вот сына вырастила, такого красавца – метр-восемьдесят!

Воцарилась пауза.

- Отец ваш, Лев, почему... или?

- Папа в России живет, ремонты делает.

- Хорошо. Вы, молодой человек, как я понимаю, с Ириной в одном классе учились. Теперь чем заняты? Служили?

- В армии? Армия не для нас, батя, - ответил Лондон. – Я у мамы единственный.

- Я тоже у своих был единственный, - произнес будущий тесть. – Но вот до полковника дослужился. Учитесь или работаете?

- Собираюсь, - сказал Левик.

- Учиться или работать? – уточнил Ирин отец.

- Работать, конечно.

- И кем? – допытывался полковник.

- Мой Левик директором хочет, - ответила за сына Сиран. – Но для начала, думаю, на какой-нибудь склад тоже согласится заведующим. У вас в армии же много складов всяких, вот если устроите его – а как по-другому? Молодым помогать надо. Я и мои родственники всем им поможем, чтобы счастливые были. Научим.

- И чему вы Ирину готовы научить? – хмурился полковник.

- Все, что знаю! – с энтузиазмом обещала Сиран. – У меня в ереванских магазинах такие знакомства есть – все, что хочешь, сват джан, от коньяков начиная, импортный шоколад, в комиссионках – шмотки, джинсы разные, китайский шелк. А форель севанская – ишхан называется. Здесь у авлабарских барыг как черная икра, так стоит. Тоже ход имею. И себе оставаться будет, и копейка в дом придет.

- То есть, я так понимаю, вы предлагаете, чтобы Ириночка ездила в Ереван, привозила оттуда вещи, продукты и тут их перепродавала? Спекулировать?

- А какая проблема, поезд каждый день туда-сюда ходит, - объяснил Левик. – Вечером сел, рано утром на месте. Днем все сделал, вечером – обратно в поезд, утром уже здесь.

- Да, - обрадовалась Сиран. – Мой Левик знает. Раньше ездил со мной, да, мамочка?

- Хорошо, - вздохнул полковник. – Моя Ирина будет ездить в Ереван и обратно, а ты Лев... Левик, то есть, будешь у меня складами заведовать. Так?

- Ну! – обрадовался Лондон. - Давай, батя джан, за понимание выпьем, за знакомство близкое, пока Ирочка придет.

Левик потянулся к свадебной корзине за коньяком.

- А куда наша хозяйка дома ушла? – спросила растроганная происходящим Сиран – все решилось сразу: и невестка нашлась, похоже, из неплохого дома, и тесть на работу Левика берет.

- За близкое, говоришь, знакомство? – переспросил полковник, покрываясь пятнами. – Слушайте теперь сюда. Если вы сию же минуту не уберетесь отсюда, то даю слово коммуниста и офицера, что разряжу обойму табельного оружия в вас обоих!

- Вай! – удивился Лондон. – Ты что, батя, говоришь? С ума вдруг сошел?

- Он пошутил, Левик джан, - вмешалась Сиран.

- Какие шутки! – взревел полковник. – Ты у меня, Левик, не склады, ты у меня все сахалинские плацы шагами измеришь и запомнишь, в каком сколько! Вон отсюда!!!

- Э, какой плац? Как это вон, батя? Ириша согласная... – но Лондон не договорил, полковник вцепился ему в ворот одной рукой, а вторую занес было для удара, но на ней повисла жена, поспешившая из кухни.

- Я тебе никакой не батя, охламон, я - офицер советской армии! – бушевал полковник. – А Ирина, если согласилась за такого замуж выходить, то не дочь мне вовсе!

- Анатолий, опомнись! – кричала жена. – И корзинку свою забирайте, нам этого не надо!

- Нам тоже не надо, у нас много, - Сиран гордо вздернула голову. – Подумаешь! Говорила же тебе, Левик джан, – на армянке надо жениться, а то с русскими...

- Я – украинец!

- Тем более, пожалуйста, еще лучше! – бросила Сиран. - Пошли отсюда, Левик джан, еще пожалеют.

- Вон! – кричал полковник. – Забудьте о моей дочери! А, вот она – вертихвостка! Ты это заварила!

В дверях стояла бледная дрожащая Ира. Как и когда она успела войти, никто не понял.

- Ты за этого полудурка замуж собралась? Не дочь ты мне!

- Папочка, кто… я не… Лева, я же тебе сказала, - зарыдала Ира.

- Что сказала? – возмутился Лондон. - Сказала – приходи и попробуй. Знал бы, что такой нервный у тебя батя, по-другому бы заход сделал.

Услышав еще раз ненавистное "батя", полковник прорвался к табельному оружию.

- Анатолий, не смей! – жена не давала достать пистолет из кобуры.

- Дурак ты, Левка! Я сказала – только попробуй прийти свататься! Языка не понимаешь что ли...

На улице перед Сиран и Лондоном грохнулась принесенная корзина.

- Ай, свинья неблагодарный! – крикнула вверх Сиран.

Оттуда донесся рык и звон битого стекла.

Дома их ожидала Вартуш. Она сразу поняла, что дело неладно, но все-таки спросила:

- Ну что?

- И не спрашивай, Вартуш джан, - пожаловалась Сиран. – Сперва все культурно было, обрадовались они, спрашивать стали, как и что молодые будут жить. Потом, вдруг отец как будто с ума сошел, моментально за автомат стал хвататься, кричал: "Расстреляю!"

- Автомат у него откудова? – удивилась Вартуш. – Военный что ли?

- Военный, – ответила Сиран. – Вай! Слушай, как я сразу не догадалась – наверное, он контуженный, потому такой странный. Не?

- Может быть, - согласилась Вартуш.

- А жена вообще невоспитанная такая – люди в дом пришли, а она на кухню ушла, - продолжала Сиран. – Потом девочка пришла с учебы. Ничего не скажу – внешне очень приятная. Но с головой тоже не то. Мой Левик говорит – я тебе звонил, ты же сказала – попробуй. А она говорит, что не такой попробуй говорила, и вообще сказала, чтоб не приходил. Левик клянется, что она этого не говорила. Да, Левик джан?

- Я что – дебил что ли?! – вскинулся Лондон. – Сказал по телефону так и так. Она сказала – попробуй. Если бы сказала – не приходи, я же не пошел бы! Вон ребята там были, тоже все слышали. Опозорила на весь убан теперь!

- Даааа, - протянула Вартуш. – Сиран, я вообще тебе сразу сказала – с русскими трудно договориться. Надо было, как я говорила, к Эмминой дочке идти свататься. Подумаешь, один раз развелась – сейчас уже другие времена – кто на это смотрит. Ну, что – позвонить ей?

Сиран кивнула на угрюмого сына – мол, как он скажет.

- Левик, - позвала Вартуш. – Левик джан, ты же знаешь, как мы тебя любим...

- Аааа, делайте, что хотите! – сказал Лондон. – К греку пойду, нарды-марды поиграю, выпью что-нибудь, расстройство сниму.

- Иди-иди, сыночек, - согласилась Сиран. – Только много не пей, и не переживай – не достойны эти чокнутые твоего нерва.

Пока Сиран и Вартуш решали, на ком женить Лондона, подолгу зависая над кофейными чашками в поисках подсказки, через квартал разворачивалась еще драма.

Продолжение следует