Тбилисские истории. Экстренный случай (Не землемер)

«Сдайте пропуск, пожалуйста», - сказал охранник, перегородив вход в офис. «Что?» - не понял Ираклий. «Пропуск свой сдайте – вас уволили», - объяснил охранник. «Уволили? – Ираклий не поверил ушам. – Как уволили?» «Так и уволили. Вот список - четыре человека», - объяснил охранник. «Могу узнать, хоть за что?» - внутри у Ираклия что-то сжалось, а в висках застучало. «Я не знаю. Мне сказано – не пускать, остальное – не ко мне», - равнодушно сказал охранник.

Ираклий прислонился к стене, ощущая накатившую слабость. «Что поделаешь? – охранник вдруг проникся сочувствием. – Новая метла, она всегда по-своему метет. Я вон год без работы маялся. Потом нашел. И вы найдете – работы в Москве хватает».

«Вещи ведь можно забрать?» - спросил Ираклий, полагая, что у коллег сможет выяснить причину внезапного увольнения. Хотя, с другой стороны, какое это имело значение. «Личные можно, наверное, - предположил охранник. – Звоните, чтобы разовый пропуск спустили. Или список вещей составьте - пусть вынесут».

У Ираклия затеплилась надежда попасть на прием новому хозяину фирмы, рассказать о катастрофическом финансовом положении и выпросить хотя бы месяц, пока не найдет другую работу. Но секретарша шепотом сказала: «Не стоит. Не имеет смысла». А потом, выйдя с ним в коридор, тем же шепотом пояснила: «Новый сказал, что... Вы уж меня простите ради Бога, он сказал, что кавказские абреки у него никогда работать не будут. Вы-то на кавказца ничем не похожи, совсем как русский, но... В общем вот так».

На самом деле, это Ираклий чуть позже узнал от сослуживца, новый хозяин фирмы, ознакомившись со списком сотрудников, высказался еще грубее: «Что это за Дза-дза-ми-дзе - хрен выговоришь! Еще и грузинский гражданин. Они наших солдат в Цхинвалах убивать, а мы – им работу?! Не будет у меня абреков с Кавказа. Чтоб духу этого дза-дза-кин-дза-дза не было!»

«Извини, Ираклий, - засмущался сообщивший эти подробности приятель. – Вот такой теперь у нас хозяином. Дичь какая-то, дичь просто. Начну, пожалуй, работу искать. Если чего найдешь – свистни мне». Подошла юрист Аля: «Ираклий, это ужасно. Я на вашем месте составила бы иск. Дискриминация по национальному признаку. Абсолютно точно. Кроме вас, уволены Эльчин, Вараздат, Ашот и Ровшан. Дело перспективное, выигрышное». «Алечка, кому мы – гастарбайтеры, тут нужны?» - отмахнулся Ираклий. «Ну что вы! – возмутилась Аля. – Мы-то - все вас ценим и любим. До Страсбургского суда дойти можно. Помочь с сильным адвокатом?» Ираклий покачал головой: «Спросите ребят. Если они решатся, то я присоединюсь».

«Недаром крысы какую уж ночь подряд снились», - подумалось Ираклию. Положение на самом деле было аховым. Накануне из Тбилиси звонила жена и огорошила известием о необходимости срочной операции пожилому отцу. Операция тянула на пару тысяч долларов. Учебный год на носу, книги и тетради опять подорожали. Плюс одеть обуть детей к школе. А еще оплатить съемную квартиру в Москве и на повседневные расходы что-то в Тбилиси отправить – в семье, оставшейся там, никто не работал. Ираклий думал было зарплату на месяц вперед попросить, а вон что его ожидало утром.

«Черт подери, и каждый раз все сразу наваливается», - выругался Ираклий. На выходное пособие он после услышанного и не рассчитывал. И жаловаться некуда и некому: он - иностранец, взятый на работу в обход законов прежним хозяином фирмы, который был другом или родственником какого-то знакомого приятеля Ираклия. Так что и предложение юриста вряд ли было перспективным – хозяин сослался бы на выявленное им нарушение условий трудового найма. Да и в любом случае суд – долгое дело, а деньги нужны сейчас.

Борясь с неловкостью, он достал мобилу и нашел в списке контактов Шотико, как-то одолжившего у него три тысячи долларов «на пару дней». Пара дней обернулась несколькими месяцами, а от Шотико - ни слуху, ни духу. «Лишь бы номер не поменял», - с тоской подумал Ираклий.

Но толку от того, что дозвонился, не оказалось. Шотико сразу заговорил о безденежье, о каких-то экстренных ситуациях, попросил не душить, перемежая сетования заверениями, что через пару дней вернет долг. «Ты на пару дней уже взял – полгода прошло, а я работу потерял - жить не на что!» - объяснил Ираклий. Тогда Шотико вдруг спокойным голосом сказал: «Хорошо, Ира. Приезжай в «Хижину» часам к семи-восьми – постараюсь что-нибудь придумать, ради нашей детской дружбы». «В какую «Хижину» - их штук десять в Москве?» - сообразил Ираклий. «На Балаклавском», - после легкого замешательства уточнил Шотико и отключил телефон.

«Так в семь или в восемь?» - задумался Ираклий. Его всегда бесило назначение неопределенного времени для встречи или приглашения в гости. Но если в небольшом родном Тбилиси непунктуальность проходила без особых последствий, то в Москве с ее бешеным ритмом она была неприемлема. Однако Шотико укоренившейся привычке не изменил.

«Денег нет, а в «Хижине» ужинает, - Ираклию никак не удавалось перед встречей подавить раздражение, которое вызвал ответ Шотико. – Придумает он что-нибудь ради детской дружбы – об одолжении, что ли прошу?! Деньги свои же хочу, которые на пару дней одолжил и не вернул».

Шотико в «Хижине» оказался не один, и, судя по тому, что сидел во главе стола, был тамадой. Повелительным жестом он пригласил Ираклия сесть рядом: «Угощайся, дорогой. О деле потом поговорим». «Да кусок в горло не лезет», - ответил Ираклий и тихо, чтобы не слышали остальные сотрапезники, выложил обрушившиеся на него проблемы: увольнение, болезнь отца, приближающийся учебный год, неоплаченная квартира.

Шотико цокал языком и так же тихо сочувствовал: «Что ты говоришь?!» Но когда Ираклий закончил перечислять свои беды, Шотико лишь закурил. «Мамой клянусь, Ирка, - нету бабла. Еще и экстренная ситуация: братана одного нашего взяли на днях, ментам пришлось отвалить. Верну деньги, когда будут», - вздохнул он в промежутках между тостами «за тех братьев, кто сейчас сидит» и «за тех, кого уже здесь нет».

Ираклия, как утром, стала бить мелкая дрожь. Он, конечно, был уверен в том, что Шотико в Москве не диссертации пишет, но и не подозревал, что одноклассник так плотно связан с блатными. Теперь Ираклий проклинал случайную встречу с ним на Москворецком рынке, вылившуюся в пьянку у него дома, собственную доверчивость и врожденное неумение отказывать в просьбах – выбить долг из Шотико представилось немыслимым делом. Да и не умел он: «Как это сделать, если вот он – должник, сидит рядом в дорогом ресторане и на чистом глазу уверяет, что денег у него нет, но при этом не отказывается выплатить, когда наступят лучшие времена?»

«А что это наш брат не пьет, не ест – никак брезгует нашим хлебом?» - коротко стриженый смуглый визави в кожанке откровенно недружелюбным тоном вернул Ираклия в реальность. «Нет, Черна, не в этом дело, - опередил Ираклия Шотико. – Сложности у человека. Работы лишился, денег нет, родня голодная в Тбилиси. Не в духе он просто». «Ну, раз не в духе – это одно, а то я подумал...» - растягивая слова, произнес Черна, но так и не договорил, о чем подумал.

«Так ты выпей, брат, и духом воспрянешь, - посоветовал Ираклию другой, с глубоким шрамом на лбу. – А то сказал бы, что умеешь – может, нашлось бы для тебя дело». «Брось, – опять вмешался Шотико, наступив под столом на ногу Ираклию. – Что ты ему можешь предложить, то ему не подойдет. Говорю же: у человека семья, дети, отец приболел, а тут как назло работу потерял».

«Москву хорошо знаешь? - спросил человек со шрамом. – Машину водишь?» Ираклий кивнул. «Хорошо водишь?» - уточнил тот. «Подходяще», - ответил Ираклий и сам спросил: «А что?»

«Шотико, как думаешь, почему бы «Рено» человеку не дать? Все равно простаивает. А парень побомбит, на жизнь себе заработает, и нас при случае обслужит», - представил свой план обладатель шрама.

Шотико замялся. Ираклий недоверчиво переводил взгляд с одного лица на другое – не бог весть что предложено, но уже что-то, хотя последняя часть плана могла быть совсем не безобидной. «Что так смотришь? – недовольно спросил Черна. – Не господское дело таксовать? Не хочешь – как хочешь. Я на днях в аэропорт съездил на такси. За срочность - сто баксов, между прочим, туда, сто - обратно. Вот и думай». «Нет-нет, что вы?! Я только благодарен. Когда машину можно взять?» - быстро выговорил Ираклий, понимая, что другого от судьбы ожидать не стоит, а от машины всегда можно отказаться, когда всплывет что-то более подходящее. «Хоть сегодня, - осклабился Шотико. – Только ее чуток надо в чувство привести».

Что надо было в «Рено» «приводить в чувство», Ираклий так и не понял – машина была не новая, но на ходу. «Только это... – замялся Шотико, – старайся не нарушать, а если все-таки нарушишь, то с гаишниками сразу договаривайся, чтобы не стали ковырять что к чему». «Угнанная?» - спросил в лоб Ираклий. «Не, чистая, - ответил Шотико. – Но это как бы не совсем Шрама машина – у ее хозяина должок, и пока не выплатит, машина у Шрама будет. А он не скоро выплатит». «Понятно, – вздохнул Ираклий. – Значит, и доверенности не будет?» Шотико вдруг засмеялся: «Смотри, что получается! Хозяин машины отдал ее Шраму вместо долга. А я тебе должен, и теперь ты эту машину получаешь... Какая еще доверенность, Ира? Говорю тебе: как остановят – сразу денег сунь, чтоб отстали. Ну, а главное - когда позвоню, чтоб не тянул кота за яйца, сразу приезжай». «И как часто будешь вызывать?» - спросил Ираклий. «Не знаю, как получится, или когда экстренная ситуация вдруг возникнет, - развел руками Шотико. – Но за это тоже что-то иметь будешь. Короче, ты как наш водитель на свободном графике. Одна ходка в аэропорт, слышал ведь, что человек сказал,  - сто баксов, и обратно – столько же! Не так уж и плохо ведь, брат?»

Первый же клиент, «голосовавший» у автобусной остановки, попросил отвезти в Домодедово: «Опаздываю! Любые деньги!» Ираклий даже засомневался – не ослышался ли, а в какой-то момент заподозрил, что его может разыгрывать вчерашняя компания.

Он еле уложился по времени, и опаздывавший на самолет пассажир выскочил из едва остановившейся машины, бросив на ходу пятитысячную купюру – втрое больше стоимости. Ираклий посмотрел купюру на свет – не фальшивая. Но дальше застопорилось.

Желающих ехать из аэропорта в Москву не было. Кто-то загодя заказывал такси, кого-то встречали, кто-то пользовался электропоездом, а кого-то из прилетавших и вовсе своя машина дожидалась на парковке. Ждать клиентов не имело смысла – платная стоянка могла немало высосать. Ираклий, исчерпав бесплатный лимит, периодически отъезжал от аэропорта и возвращался обратно через некоторое время, надеясь подцепить-таки кого-нибудь. С радио было бы не так скучно, но оно в «Рено», как назло, не работало, и Ираклий полез в бардачок за каким-нибудь завалявшимся диском.

Мгновенье спустя он нажимал на мобиле номер Шотико: «Тут пистолет». «Что? - не понял отсыпавшийся с перепоя приятель. – Ты хоть знаешь, который час?» «Шотико, я не шучу. Искал в бардачке музыку, а там ствол». «Кто-то видел?» - напрягся Шотико. «Кто мог видеть?! Я один в машине», - успокоил его Ираклий. «Ладно, спрячь надежнее, вечером встретимся – отдашь, - решил Шотико. – Это, наверное, хозяина ствол. Шрам не такой дурак, чтобы в машине пушку держать». «Нет, не вечером, давай, раньше, - предложил Ираклий. – Клиента подвезу и встретимся».

Ираклий положил оружие обратно, набросал на него какое-то запылившееся барахло, и покатил в аэропорт. Он даже сбавил цену, рискуя за демпинг нарваться на неприятности от таксистов, лишь бы поскорее встретиться с Шотико и избавиться от опасной находки.

Ираклий медленно катил вдоль выстроившихся в ожидании транспорта людей и в спущенное окошко во всеуслышание нагло предлагал ехать в Москву «всего за тысячу». Но желающих не находилось и за такую цену. Его внимание привлекли два явных провинциала, средних лет, похожие, как близнецы. Один из них обоими руками держал маленький потертый кейс. Второй как-то растерянно посматривал по сторонам. Ираклий окрестил их «колхозными бухгалтерами», и на всякий случай предложил и им: «В Москву всего за тысячу». Один из них сошел было с тротуара, но второй что-то бросил вслед, и он послушно вернулся обратно. Бесплатное время выходило, и опять пришлось выезжать из парковочной зоны аэропорта.

По голосу жены Ираклий сразу понял - что-то произошло. «Я в больнице... республиканской», - сдавленным голосом сообщила она. «Что с папой?» - похолодел Ираклий. «С папой? - всхлипнула жена. – С папой ничего. У Тинико приступ аппендицита. Оперировать будут. Ираклий, деньги нужны, около восьмисот лари. Что делать?» «Как что делать? Одолжи у кого-нибудь, хоть под проценты, - разнервничался Ираклий. – На днях выплатят зарплату – сразу же вышлю. Прямо проклятие какое-то». «И не говори, - вздохнула жена. – Позавчера даже к гадалке ходила, чтобы порчу снять». Ираклий скривился, как от зубной боли: вот наградил Всевышний безмозглой супругой - небось, последнее на гадалку перевела, чтобы сглаз отвести! Но вслух спросил: «И что гадалка?» «Подтвердила, что на всей семье порча, - доложила жена. – Сказала, чтобы ты был осторожен и пьяным за руль не садился. Я ей сказала, что у тебя машины нет, а она все равно свое...» «Ладно, черт с ней, пьяным и в Тбилиси за руль садиться не стоит, - оборвал Ираклий. – Сообщи, когда операция закончится».

«Колхозные бухгалтеры» все еще стояли на краю тротуара. Один по-прежнему держал кейс, второй разговаривал по телефону. «Никак не уедете? – спросил, притормозив, Ираклий. – Решайтесь - всего за тысячу довезу до самого дома». «Не, - отказался с кейсом. – Дорого». «Дорого? – искренне удивился Ираклий. – Да меньше чем за полторы штуки никто не повезет. Поехали». «Мы с Епасичем лучше обождем», - поджал губы приезжий и встал боком. «Серьезно говорю: дешевле никто не поедет», - уговаривал Ираклий. «Найдутся такие», - упорствовал тот. «Ну как знаете - дело ваше. Только впустую время теряете», - сзади уже сигналили, и Ираклий потихоньку тронулся с места и в очередной раз покатил прочь из парковочной зоны.

Жена в истерике сообщила, что у дочки подозревают начавшийся перитонит. «Ира, ей очень плохо. Температура почти сорок. Врач сказал, что делает все возможное и намекнул, что много денег понадобится». «Врач мог и не намекать, это ты могла так понять! – взорвался Ираклий. – Шляешься по гадалкам, твою мать, вместо того, чтобы детьми заниматься. Приеду – покажу тебе гадалок!»

На душе заскребли кошки - зря жене нагрубил. Но слишком уж накопилось и накипело за два дня. А мысль, что с дочуркой может что-то случиться, просто сводила с ума. Он даже не сразу сообразил, что в приоткрытое окно сунулся «колхозный счетовод» и что-то говорит: «За восемьсот рубчиков повезете?» «Двести рублей вам погоду делают? Садитесь», - согласился Ираклий, а про себя обложил скупердяев до седьмого колена.

«Раз так, то и вам двести рублей погоды не должны делать», - парировал обладатель телефона, пристраиваясь рядом с «близнецом» на заднем сиденье. «Скотина», - обозвал его Ираклий, но вслух спросил: «Куда едем?» «В центр», - ответили они хором.

«Нас предупредили, чтобы в первую попавшуюся машину не садилися, - объявил вдруг Епасич. – Москва – город шальной. Разные шофера попадаются. Иные вовсе и не шофера, а прикидываются». «Потому целый час простояли?» - спросил Ираклий, поддерживая разговор механически, мыслями же он то и дело уносился в тбилисскую больницу к дочке. «Ага, тем паче, впервые в Москве, - развеселился почему-то с кейсом. – Командировали в головное предприятие. Ночным рейсом сразу обратно». «А шофер, кто встречать должон был, по пути к нам в аварию попал, ети его, позвонил, чтобы своим ходом выбиралися», - объявил Епасич и словно в доказательство сказанному телефон у него зазвонил, и он торопливо заговорил: «Ужо едем, Андрей Иваныч. Едем, на такси едем... Все везем, как велено Слободским, все и везем. Да-да, так точно - Слободской самолично укладывал все». Собеседник отключился, и Епасич самодовольно объявил: «Беспокоются за чемоданчик. А чего беспокоиться? Привезем, как надо, и вручим, как надо чемоданчик-то».

«А что это ты, Епасич, так открыто докладаешь?! – удивился с кейсом. – Шофер-то и так нам больно любопытный попался». «Да ну тебя! А то не видно, что свой парень! Душевность проявляет, – объяснил свою разговорчивость Епасич. – А ты никак сдрейфил?» «Чего это дрейфить? – возмутился с кейсом. - Не из пугливых мы. Нас так просто не возьмешь. На вид кажуся тщедушным, а силой обладаю, однако, немалою – гири тягаю каждое утро пудовые по десяти раз».

Ираклий усмехнулся – таких отборных дурней «гонцами» могли выбрать только по одной причине, что никому в голову не пришло бы относиться к ним серьезно. Епасич, видимо, расценил усмешку как одобрение и воодушевленно продолжил: «Особо нам сказали, чтобы приезжих шоферов избегали». «Да уж, среди местных преступников нет» - съязвил Ираклий, но пассажиры ерничанья не поняли: «Бывают, конечно. Оно это разные люди-то бывают. Но вот эти вот кавказцы – это бандюк на бандюке. Абреки чистые». «Абреки...» - рассеянно повторил Ираклий. «Ну да, - тявкнул Епасич. – Сплошь бандюки. Дома все пограбили-поворовали, и к нам в Россию твари перебралися». «Абреки кавказские… Уже во второй раз сегодня слышу», - улыбнулся в зеркало Ираклий, сворачивая под мост. «Пробку показывает, - сказал он, ткнув в навигатор. - По объездной поедем». «Бухгалтеры» понимающе закивали. «Может, музыку включить?» - спросил Ираклий, потянувшись к бардачку. «Ага, давай, оно веселее, - заулыбался Епасич. – Дак, о чем я говорил-то?.. Ну да – так, все эти азирбижаны, чечены, армяшки с грызунами достали уж всех так, что я б на них не пожалел даже...» Второй, с кейсом, соглашаясь, энергично поддакивал.

Чего бы не пожалели «колхозные счетоводы», Ираклий не узнал. Он резко затормозил и выхватил из бардачка обнаруженный утром пистолет. «Абреки кавказские, говоришь, азибажаны и грузинцы? – передразнил он. - Вылезайте! Живо! Чемодан оставь – пристрелю! Телефон тоже сюда давай!..»

Ираклий быстро, насколько было возможно, ехал минут десять, и только тогда заглянул в кейс. Он оставил ключи в «Рено» и остановил первую попутную: «На 1905-го года. До трех часов успеешь - плачу двойную». «За двойную и на Луну успею», - возбудился водитель. «До Луны не надо, на автобус бы успеть», - сказал Ираклий. До отхода автобуса на Ереван оставалось немного.

«Есть места, - ответил ему грустный шофер. – Полупустой езжу - больше мест что есть?!» И Ираклий позвонил Шотико: «Извини, дорогой, экстренная ситуация возникла. Машину я оставил недалеко от моста, когда из Домодедово едешь, надо с основной дороги съехать... и хорошо, что знаешь, где этот мост. Ключи в салоне. Только учти, что я машину запалил – пассажира своего лишил сумки с баблом... шучу, конечно, - человека слегка сбил. Так что, давай, спишем машину на твой долг – экстренная ситуация, что поделать».

«Когда будем в Тбилиси? – задумчиво повторил вопрос водитель и зачем-то посмотрел в небо. – Через день доедем, если все нормально будет».

Ираклий перекрестился и поднялся в автобус.