Тбилисские истории. Каменный родник

Прикорнувшему после бессонной ночи Мартину послышалось, что его зовут. Не без труда разлепил веки, но расстояние до кровати преодолел в один шаг – вопреки врачу, Алик пришел в себя.

– Мартин, ты? – тихонько спросил он. – Кто-то же еще был?.. Я слышал.

– Ника, – ответил Мартин. – Он вышел. Скоро вернется.

– Ника никогда не мог дольше минуты на одном месте усидеть, – с досадой выговорил Алик. – Непоседа.

Он вытянул руку и стал шарить по одеялу в поисках чего-то.

– Что ищешь? – спросил Мартин. – Что нужно?

– Дай руку, – Алик едва сжал пальцы приятеля.

– Может, поешь чего-нибудь – я мигом принесу, – предложил Мартин, зная наперед, что приятель откажется. – Хинкали? Рыбы? Сыра? Шашлык? Только скажи.

На пергаментном лице вдруг сверкнули синие как весеннее небо глаза, и у Мартина в тот миг мелькнула надежда, что Алик выкарабкается.

– Нет. Не надо ничего.

Потом он опять ненадолго уснул, не выпуская руки Мартина.

За сутки, проведенные в госпитале, Мартин совершенно вымотался. Вначале пришлось бегать по всем этажам в поисках врача. Потом - другого врача, потому что тот, которого он нашел, уже заканчивал дежурство и заморачиваться с новым, но главное – безнадежным немолодым пациентом, не хотел. Дождавшись результата осмотра, Мартин записал список лекарств и, сделав вид, что не услышал вердикта, отправился по аптекам, негодуя по поводу невообразимого бардака в госпитале. Так по дороге из одной аптеки в другую его заметил Ника, продолжавший таксовать.

Если бы не Ника, кто знает, сколько времени понадобилось бы Мартину на покупку всех лекарств? В большой аптеке на площади продавалось только одно, в соседней – только другое, а за третьим лекарством ему посоветовали ехать в специализированную аптеку в новом жилом массиве. На машине же они быстро управились. Правда, истратили до гроша все деньги. "И черт с ними, – подумал Мартин, – главное, чтоб хоть какой-то был толк".

Алик иногда ненадолго приходил в себя, потом он опять впадал то ли в сон, то ли в забытье. "До утра не дотянет", – жестко предупредил врач и милостиво разрешил друзьям остаться рядом с умирающим. Со временем вынесенного приговора доктор, однако, ошибся – Алик пережил ночь.

Ника отъехал домой и обещал обзвонить всех оставшихся общих друзей и знакомых и добыть денег. "Хоть на похороны. А как хоронить? Ни у тебя, ни у меня... Не продавать же машину", – с присущей прямотой сказал он и ушел. По расчету Мартина Ника уже должен был появиться. "Что с деньгами получилось? – гадал Мартин. – А то и впрямь, куда в таком положении без них? И доктор уже не подходит – понял, видно, что в карманах паутина".

– Мартин, – Алик вдруг очнулся. – Будь другом, расскажи.

– Что тебе рассказать? – удивился Мартин.

– Расскажи, как мы тогда чуть чемпионами не стали, – огорошил его умирающий. – Только так расскажи, как, помнишь, на банкете рассказывал на турбазе... и все смеялись... Как в тот день - так расскажи.

Мартин потер лоб, словно это могло освежить воспоминания о застолье на турбазе и помочь вспомнить нюансы именно того развеселившего всех рассказа о роковом матче последнего тура чемпионата, который их команда, выигрывая за несколько минут до финального свистка со счетом 2-0, умудрилась проиграть 2-3, а вместе с матчем и весь турнир, в котором лидировала с первого дня.

– Мартин, – позвал Алик, – почему ты решил с центра поля пробить? Признайся, что случайно забил.

– Нет, – сказал Мартин. – Я видел, что их вратарь не в воротах: то ли чересчур вперед вышел, то ли еще не дошел – игра ведь только начиналась. Судья как свистнул, так я и сказал тебе, чтоб ты мяч откатил. Не забыл ведь?

Алик едва кивнул.

– Ты откатил, а я двинул правой изо всех сил, – продолжал Мартин. – Мяч полетел, как ядро из пушки. Со свистом летел. Все замерли. А их дурачок вратарь растерялся – то навстречу мячу побежал, то обратно, заметался, как заяц, а что толку?! Такой гол получился, что даже соперники хлопали.

Уголки бледных бескровных губ Алика дрогнули в улыбке:

– Да, чудо-гол... Второй ты тоже хороший забыл. Всю их команду обошел.

– Скажешь тоже! Четверых только, не считая вратаря, – какую еще всю?! Остальные за мной не успели, я же быстро бегал.

– Да, быстро, и техника – дай бог, – подтвердил Алик. – Мы когда еще детьми играли – машины, бывало, останавливались, люди смотрели на твои финты... я хорошо помню... ты продолжай.

– Да зачем сейчас тебе это? – с досадой вырвалось у Мартина. – Сам же помнишь все прекрасно.

– Расскажи, – заупрямился Алик, и Мартину пришлось продолжить повествование о том проигранном матче, в котором играл и Алик, и подробности которого, как оказалось, прекрасно помнил сам.

Беда в том злополучном матче грянула, когда ее никак не ждали, – соперники уже смирились с поражением и после пары бестолковых атак доигрывали матч так откровенно, что Мартин в шутку предложил судье не мучить людей не солнцепеке и закончить игру за пять остававшихся до законного конца минут. Судья, оценив юмор, отмахнулся и, тоже шутя, пригрозил по максимуму добавить времени.

И тут началось то, что не вписывалось ни в какую логику. Центральный защитник Бакар занялся развязавшимся шнурком, а боковой судья велел приводить в порядок бутсу за пределами поля. Вернуться в игру Бакар теперь мог только с разрешения главного рефери. Второй центральный защитник Джимми не заметил произошедшего и нерасчетливо двинулся вперед на перехват мяча, уверенный, что Бакар его страхует. Так счет стал 2-1. Но ничего страшного. Страшно стало через минуту, когда игра возобновилась. Мяч оказался у защитников, и они стали перекатывать его между собой, затягивая время. И тогда судья почему-то остановил матч и потребовал активной игры. По свистку Джимми отпасовал вратарю Тристану, скомандовав выбить куда-нибудь подальше. Тришка устремился навстречу катившемуся мячу и занес ногу для удара так, что было ясно – залепит со всей дури. Но тут его опорная нога предательски заскользила вперед, сам он завалился на спину, а Джимми, кинувшись выбивать мяч, не успел и только вколотил его в ворота, в которые он и так закатывался.

Ничья переворачивала все с ног на голову. Реально замаячила переигровка за чемпионство. Но еще через пару минут выяснилось, что кошмар только начался. Вместо того, чтобы играть вперед, попытаться забить и не доводить все-таки дело до переигровки, полузащитники опять стали перебрасывать мяч друг другу. Напрасно Мартин, стоявший в одиночестве на фланге, надсаживал глотку, прося пас. Напрасно центральный нападающий – высоченный Арсен, требовал навесить на него. Напрасно заметался вдоль бровки поля тренер Отар Шалвович, словно чувствуя катастрофу. Напрасно запасные игроки осыпали своих полузащитников проклятиями. Напрасно болельщики свистели и орали: "Вперед!" Полузащитники, словно оглохнув и одновременно обезумев, играли в "треугольник" в центральном круге.

Мартин с чужой половины поля увидел, как центрбек Джимми с перекошенным от злости лицом ринулся к растерянной троице. Но лучше б оставался на своем месте. Его грозный вид и отборный мат, которым он на ходу осыпал партнеров, отвлек их внимание от мяча. Кто-то из соперников подхватил его и переправил в оставшуюся бесхозной зону Джимми. Медленный Бакар перекрыть не успел, а выскочивший наперерез Тристан только и смог отложить экзекуцию – пенальти. И не просто пенальти. Судья с нескрываемым удовольствием показал Тришке красную карточку. Не убирая ее в карман, повернулся к хватавшему его за руки Бакару. Нодар ляпнул что-то, и он помахал карточкой и перед его носом. Мартин схватился за голову – фиаско на ровном месте. Проигрыш в матче лишал чемпионства, которое было в кармане. Но если даже соперник не забил бы пенальти, игра закончилась ничьей, и назначили бы дополнительный матч за первое место, то без трех основных игроков, включая вратаря, схвативших автоматические дисквалификации за удаления, переигровка становилась неприятной формальностью. Впрочем, до этого не дошло. Проиграли, и слетели с первого места на второе.

Пока Мартин рассказывал, на неестественно бледном бескровном лице Алика появилось подобие улыбки. В какой-то момент, показалось, что отталкивающая белизна сошла, и лицо обрело нормальный цвет.

– Не повезло нам тогда, – выдавил он. – У нас же сильная была команда?

– Конечно, сильная, – согласился Мартин. – "Спартак" два раза в кубке вынесли, "Буревестник" как попадался, так перья от него летели. Еще какая сильная! Все реально нас боялись.

Алик кивнул:

– Но тогда только невезение?

– И это тоже, – ответил Мартин. – Все вместе навалилось. И не повезло, и расхлябанность Тристана, и медлительность защитников, в конце концов, отозвалась, и средняя линия дрогнула, и самоуверенность была, и запаниковали, когда пропустили, может, и Шалвовичу менять кого-то стоило... Все-таки слабый он был тренер. Ты хоть какую-нибудь его установку помнишь? Перед началом матча: "Надавите!" И в перерыве: "Поднажмите!" Вот и вся его работа. Игроком хорошим был Шалвович, даже в сборной играл, а тренером никудышным. Как-то сразу много причин находится, когда вспоминаю.

– И еще... забыл, как Тристан говорил, что черта видел рядом с судьей? – напомнил Алик. – Клялся, что около судьи какой-то тип был в черном.

– Уфф, Алик, ради всевышнего, какого еще черта?! – возмутился Мартин. – Тришка всю жизнь был темным деревенским дураком. Второй гол полностью на его совести, вот и пытался как-то оправдаться.

– Нет, Мартин, нет, – запротестовал Алик. – Я тоже видел: около судьи в натуре какой-то крендель в темной одежде нарисовался, и начался тот кордебалет.

Мартин не стал спорить. Какой в том смысл, когда человек вот-вот уйдет?

– У всех наших, после того матча, все вкривь и вкось пошло, – быстро выговорив, Алик замолчал, собираясь с силами. – Неспроста.

Мартин хотел было ответить, но почувствовал, что Алик устал, и не стал затягивать разговор – лучше пусть отдохнет. А про себя подумал – и что с того, что ни у кого из той команды ничего толком не сложилась?

Но при чем черт, выдуманный придурком Тришкой, если началась война, и отважные центрбеки Бакар и Джимми, подбив опорника Нодара, отправились на фронт?! И не вернулись. При чем черт, если Валя потерял голову от несчастной любви и спьяну выбросился из окна?! Черт Гигу на иглу подсадил, или его дегенеративный старший брат?! Или в том, что грек Васька рванул на историческую родину, зафрахтовался на рыбацкий траулер, не найдя другой работы, а корабль вернулся без него – тоже черт виноват, или экипаж надо было хорошо спрессовать и выяснить, что же произошло в море?! Или самого Тристана, повредившегося рассудком, не родной сын из дома выставил, а черт?

Только трое их осталось из той команды, которую все боялись, но которая из-за своего вопиющего разгильдяйства ничего серьезного не выиграла, не считая одного межрегионального кубка. Сам Мартин, Ника, и отходящий Алик.

Вернулся Ника.

– Кое-что наскреб, – сообщил он. – Как?

Мартин покачал головой:

– Очнулся ненадолго. Попросил о том матче рассказать.

– Два – три, который? – тотчас догадался Ника. – И что он опять о нем вспомнил?!

Не дождавшись ответа, Ника предложил:

– Пусть врач хоть витамины какие-нибудь вколет. А то сил у несчастного никаких нет – сколько уже дней не ест, не пьет.

– Говорил с врачом, – ответил Мартин. – А он: какие, мол, витамины – истрачен уже весь. Сказал, что по всем законам еще вчера должен был...

Мартин не договорил, а Ника прошел к окну и засмотрелся в госпитальный сад:

– Весна скоро...

Под вечер Алик еще раз пришел в себя.

– Может, все-таки хочешь чего-то? – в сотый раз спросил его Мартин, уверенный, что он опять откажется, но Алик вдруг кивнул:

– Воды хочу, – тихо сказал он. – Не этой... помните, в детстве ходили к Каменному роднику воды попить... той воды хочу.

Ника учащенно заморгал.

– Бутылка есть тут какая-нибудь?.. Привезу – только дождись.

Мартин сомневался, что Ника успеет – до Каменного родника минут двадцать ехать и столько же обратно. "Если вообще родник сохранился – сколько лет прошло..." – размышлял Мартин, вспоминая, как в далеком детстве они после какого-нибудь футбола не ленились тащиться на городскую окраину, чтобы попить самой вкусной в мире воды и отсидеться в тени ив, пока ноги не перестанут гудеть и ныть от усталости. И вот именно о Каменном роднике вспомнил Алик.

Он едва глотнул привезенной Никой воды. Еле слышное его дыхание стало прерывистым. Мартин позвал врача. Тот постоял у кровати, потом обернулся к друзьям и сказал, что в палате им уже делать нечего.

Они вышли на улицу. Мартин предложил немного пройтись и обговорить предстоящие хлопоты – у Алика никого не было. Ника на ходу проверил машину, надежно ли запер. Обсуждая появившиеся неотложные дела, приятели дошли до парка.

– Не думал, что успеешь воды привезти, – сказал Мартин. – И от родника могло ничего не остаться – столько лет прошло... Как там сейчас?

Мартин наклонился над колонкой, чтобы попить. Вода была очень холодной, такой, что чувствительный задний зуб моментально заныл.

– Откуда мне знать? – пожал плечами Ника. – Я здесь воды набрал. До Каменного далеко, мог и не успеть. Догадался что ли Алик, что вода не та или прожил бы дольше?

Мартин оторопел, не ослышался ли? То-то Ника так быстро обернулся! "Ах ты, скотина, это же его последнее желание было!" – завертелось на языке. Но зуб резко стрельнул, Мартин сморщился от боли и выплюнул:

– И чего мы так далеко пить ходили?! Здешняя вода совсем не хуже. Такая же холодная.