Азербайджан: от первой оперы на Востоке к первой рок-опере

В конце октября в Баку, на сцене Дворца Гейдара Алиева состоялась грандиозная премьера первой азербайджанской рок-оперы "Возвращение Синдбада". Проект реализован по заказу министерства культуры Азербайджана. Автор первой рок-оперы в музыкальной истории страны - вокалист и композитор, представитель классической вокальной школы Ризван Садырханов рассказал "Вестнику Кавказа" историю создания рок-оперы.

- В музыкальной, культурной жизни Азербайджана премьера вашей оперы - событие значительного масштаба. Остались ли вы довольны премьерой?

- Мне невероятно понравилось. Я не ожидал, что так получится. Дважды я отменял премьеру - 11 мая и 28 сентября. Отмены были связаны с тем, что не было организационных подвижек. Чтобы сделать что-то значительное, должна быть материально-техническая база, чтобы привлечь людей, или чье-то волевое решение. Дело шло к тому, что я уже был готов и в третий раз отказаться. Но я 40 лет ждал этого события.

В первоначальном варианте рок-опера длилась около 22 минут, а сейчас 1 час 40 минут. Это совершенно новое произведение. Я написал новое либретто, включил новые стихи, учитывая веяния времени, предал опере мультикультурный характер.

- Вы начали писать оперу еще в советское время?

- Да. По первой специальности я инженер, профессиональный разведчик-буровик, работал на производстве, в море, оканчивал Азинефтехим и параллельно учился в училище им. Асафа Зейналлы. Первые аккорды той рок-оперы игрались дома у Рафаэля Гусейнова, который всю мою жизнь знает буквально по клеточкам. Он стал и соавтором этой рок-оперы. Все партии на азербайджанском языке - вступление и окончание – написаны на его стихи. Рафаэль Гусейнов не только государственный деятель, академик, председатель комиссии Милли Меджлиса по вопросам культуры, он еще и блестящий поэт. В том, что эта рок-опера все-таки состоялась, есть и его большая заслуга. Я также благодарен Министерству культуры, которое два года назад заказало мне эту вещь официально по контракту. Но опера получилась настолько большой и интересной, что того материального обеспечения, которое предполагалось изначально, не хватало. Например, не было зала для репетиций, соответствующего рок-опере. Именно Рафаэль Гусейнов нашел нам место для репетиций.

"Синдбад" получился рок-оперой не просто мультикультурной, а народной мультикультурной. Каждый внес свою лепту. Финансово мне помогали мои друзья, в том числе итальянцы. Самое главное, благодаря этой рок-опере я убедился, что у нас есть здоровые силы - люди, работающие не во имя денег, а ради самой идеи.

Я также благодарен Министерству культуры за то, что познакомился с режиссером Ниджатом Кязимовым, который, в конечном счете, из-за отсутствия декораций совершил на сцене чудо. Это человек с уникальным мышлением, уникальным видением сцены, мизансцен. У нас потрясающий постановщик танцев Джамиля Байрамова, народная артистка Азербайджана. Она из каждой мелодии рождает танцы. Этот талант хореографа дорогого стоит. Мы безмерно благодарны председателю Союза театральных деятелей Азерпаше Нейматову, директору Дворца Гейдара Алиева Фархаду Салимовичу Бабаеву, который загорелся идеей рок-оперы. И даже когда у меня настроение стало падать, он сказал: "Знаете, Ризван, это дело моей чести. Мы эту вещь должны поставить. Если мы это произведение не поставим, то грош нам цена".

- Что стало стимулом для возобновления работы над оперой по прошествии десятков лет?

- В 2015 году на фуршете после концерта в Кремлевском дворце, где была премьера сразу трех моих песен, речь зашла о музыке, и я сыграл и спел фрагмент оперы. Там находились члены правительства, депутаты, музыканты, мои друзья Андрей Дементьев и Иосиф Кобзон. Все стали интересоваться, что это за мелодия. И тогда Кобзон сказал: "Это можно поставить у нас, это очень интересная вещь". Но до премьеры оперы не дожили ни Андрей Дементьев, ни Иосиф Кобзон…

- Планируете показать оперу в Кремлевском дворце?

- Художественный руководитель российской группы "Республика", очень интересный человек, блестящий музыкант, композитор, Андрей Пряжников выразил такое желание. Надеюсь, можно будет показать оперу не только в Москве, но и устроить большие гастроли по России.

- В рок–опере использованы стихи мировых классиков на азербайджанском, русском, английском, итальянском, чешском и даже китайском языках. Как вам это пришло в голову?

- На итальянском я и сам стихи пишу, а китайский изучал в юности. Я увлекся историей Китая под влиянием дяди, который работал там инженером. В 17 лет решил сам изучать язык – были словари, самоучители. Интересно было разбирать иероглифы. Иероглифы — это целая жизнь. Три-четыре предложения может быть заключено в каждом иероглифе. Я учил язык, китайские песни. Овладевал языком через музыку. Сам сочинял по-китайски.

Все, чему человек учится, когда-то ему обязательно пригодится. И когда нам понадобились костюмы для оперы, мой товарищ предложил обратиться в институт Конфуция в Баку. Там же я спрашивал, где можно найти интересные китайские стихи для оперы. А потом пришел домой и думаю: "У меня же есть "Книга гимнов и песен" Конфуция, которая в 2015 году была признана лучшей книгой всех времен и народов на всемирном Конгрессе в Германии, где собрались ведущие литераторы". Открываю книгу и читаю: "Сливы уже опадают…" У меня мелодия родилась сразу. Я вообще музыку сочиняю практически все время. Если мне понравились какие-то стихи, тут же рождается музыка.

- Почему вы решили создать именно рок-оперу?

- Я одинаково люблю рок-музыку, симфоническую музыку, азербайджанскую народную, любую этномузыку. Даже если музыка атональная, то есть не выстроенная в гармонический ряд, она интересна.

Когда я был студентом, появилась революционная рок-опера "Иисус Христос — суперзвезда". Кстати, после этого Библия стала самой покупаемой книгой в мире. До этого наблюдался отход от религии, но история ведь развивается по спирали, и возврат к религии начался благодаря этой рок-опере. Меня же она интересовала как музыкальное произведение. У нас оперу "Иисус Христос — суперзвезда" услышали спустя 5-6 месяцев после того, как она вышла на Западе. В Баку появились диски, за которые мы отдавали последние деньги. Кроме того мы же слушали BBC, "Голос Америки", "Радио Монте-Карло".

Я к этому времени написал уже немало песен, сотрудничал с выдающимся русским поэтом Алексеем Марковым, и решил тоже взяться за рок-оперу.

- Почему выбрали Синдбада?

- Сам по себе его образ мультикультурный. Этот человек "всеяден": он всегда свой в доме и христианина, и иудея, и буддиста, и мусульманина, невзирая на религиозную и национальную принадлежность. Сначала я не знал, что прообразом Синдбада бы китаец. Он для меня был арабом из Багдада, потому что нигде в предисловиях не было написано, что он китаец.

Рок-оперу с моим товарищем Азадом Гаджиевым мы начали сочинять в режиме нон-стоп. Он напишет стихи, позвонит мне, я сразу сочиняю музыку.

Я использовал также стихи Моллы Вели Видади в переводе Константина Симонова. Блестящий, фантастический перевод, превосходящий оригинал. Гениальные стихи "Будь предан, каждому не верь, и душу всем не открывай как дверь, товар души не выноси на рынок, где нет его ценителей теперь" я потом использовал это в сцене ангела-хранителя. Этот ангел-хранитель предостерегает Синдбада, когда тот приходит на восточный базар закупать товары для очередного плавания. На сцене это очень красиво сделано, и в конце звучат строки "Создатель, одинокого храни, трудны его безрадостные дни".

За эти годы где бы я ни работал, чем бы я ни занимался, Синдбад все время всплывал у меня в подсознании. Но чтобы сделать эту работу во времена в СССР, надо было быть членом Союза композиторов. А сейчас все стало возможным. Я совершенно случайно после концерта в Москве встретился с нашим министром культуры, рассказал об опере, и было принято уже официальное решение,  в виде контракта, о ее создании.

- Теперь оперу уже называют "наш ответ Бродвею". Вы согласны с таким определением?

- Нет, конечно. На Бродвее постановка обходится в 10-12 млн долларов. Правда, она потом идет пять лет, и за это время миллионы превращаются в миллиард. У нас такого нет, нет таких возможностей, таких градаций, такой финансовой статьи. Есть государственный закон о закупках, а это ведь тоже закупки, просто в сфере культуры. Министерство заказало мне оперу, создало условия, место, порекомендовало  прекрасных специалистов. Это тоже финансы. Только в хореографической группе около 50 человек. Так у нас получилась единая команда, самая настоящая команда Синдбада!

- Вы написали около тысячи произведений. Среди них много песен на стихи средневековых азербайджанских поэтов - Мехсети Гянджеви, Гетрана Тебризи, Насими. Как вы выбираете стихи?

- Пишу музыку на те стихи, которые мне понравились. Такие стихи создавать достаточно сложно, так как они написаны арузом. Еще во время моей учебы в Италии эти стихи переслал мне Рафаэль Гусейнов -  блестящий специалист, правда, он не называет себя поэтом, но он блестящий поэт. Чтобы перевести их с фарси на азербайджанский, нужен огромный талант и знания, ведь это совершенно разные языковые группы. Я написал много песен на стихи Шахрияра, Низами Гянджеви, Имадеддина Насими, Мухаммеда Физули, Гусейна Джавида, Микаила Мушфига. Они также представлены в музыкальном альбоме "Сердце поэта", который мне официально заказало Министерство культуры Азербайджана. В альбом вошли стихи и современных поэтов, и поэтов, творивших в средние века. У меня около 20 песен на стихи Микаила Мушфига. В этом году отмечается 110-летие со дня его рождения, но пока ко мне никто не обращался, чтобы включить их в какой-нибудь концерт. Я работал над этим циклом долгими вечерами в Италии, на моей второй Родине.

- Как вы там оказались?

- Я стремился попасть на оперную сцену и направил свои записи президенту Италии. Через 3 месяца меня пригласили в итальянское посольство в Москве. Но мне было уже 39 лет, а в Академию вокального искусства в городе Озимо принимают теноров до 28 лет, а басы и баритоны до 32 лет. У меня тенор, поэтому не было никаких шансов, но, видимо, мое выступление им очень понравилось, поэтому сделали исключение. После прослушивания меня от имени президента Италии пригласили на учебу в Академию. Успешно сдав экзамены, я был зачислен и обеспечен стипендией. Через год я получал специальную премию Оперного общества примерно 1000 долларов. На них и содержал в начале 1990-х свою семью.

Через год я среди 26 участников из разных стран стал победителем всемирного конкурса теноров "Голоса Беньямино Джильи" в городе Реканати. Причем из 38 слушателей Академии со всего мира я был  первым азербайджанцем, которого отобрали на международный конкурс теноров на родине Беньямино Джильи. Там я получил медаль из рук самого Франко Коррелли.

-  В разные годы вы выступали на одной сцене с такими артистами, как Муслим Магомаев, Иосиф Кобзон, Александр Градский…

- В начале 2002-х меня пригласили на гастроли с известными музыкантами, которые гастролировали по Израилю. Там я впервые увидел Иосифа Кобзона. Я пел "Сомнения" и еще одну песню. Утром я проснулся в Израиле известным человеком.

- Как вы видите развитие вокального искусства в Азербайджане?

- Я смотрю в будущее оптимистично. Даже если взять рок-оперу "Возвращение Синдбада", то 90% ее участников - люди, с которыми я занимался, направлял. Они говорят, что я сыграл в их оперной, вокальной жизни большую роль. В Министерстве культуры опасались, что будут проблемы с вокалистами, но я знал всех вокалистов, их возможности, поэтому понимал, для кого какую вещь писать. Сегодня в Азербайджане идет невероятное развитие оперной, джазовой, эстрадной культуры.