Сколько западные экспортеры теряют из-за российского продэмбарго?

Потери зарубежных стран от продуктового эмбарго, введенного Россией  в ответ на санкции, могут составлять порядка $8,3 млрд в год. Об этом со ссылкой на статистику, предоставленную Федеральной таможенной службой (ФТС), сообщает РИА Новости.

Российское продэмбарго действует уже четыре года. Соответствующий указ президент РФ Владимир Путин подписал 6 августа 2014 года. Тогда под запрет попали продовольственные товары из США, Евросоюза, Канады, Австралии и Норвегии: мясо, колбасы, рыба и морепродукты, овощи, фрукты и молочная продукция.

По данным ФТС, в предшествовавшем санкциям 2013 году объем российского импорта продовольственной продукции, которая впоследствии попала под эмбарго, составил 3,9 млн т на общую сумму в $8,3 млрд.

Большая часть продукции импортировалась из стран Евросоюза - почти на $5,9 млрд, на Норвегию приходилось $1,1 млрд, на США - $780 млн, на Канаду - $373 млн, на Австралию - $182 млн. Из стран ЕС основными поставщиками были Польша ($1,1 млрд), Австрия ($852 млн) и Нидерланды ($794 млн).

Наибольшая доля импорта приходилась на мясную продукцию. Ее поставки составили 818 тыс т и оценивались в $2,1 млрд. На втором месте - молочная продукция (464 тыс т на $1,8 млрд), на третьем - рыба и морепродукты (546 тыс т на $1,7 млрд).

По итогам 2014 года показатели импорта по "санкционным" товарам снизились до 2,5 млн т, или $4,9 млрд (до начала августа они поставлялись в сопоставимых объемах). С 2015 года поставки сошли на нет, постепенно их заместили импорт из других стран или отечественная продукция.

В беседе с корреспондентом "Вестника Кавказа" старший научный сотрудник Центра европейских исследований ИМЭМО РАН Владимир Оленченко пояснил, что, говоря об убытках от продэмбарго, необходимо понимать, что за каждой потерей стоит конкретный производитель. "Если это крупная транснациональная компания, то, наверное, убытки коснутся ее частично. Если же это средний и мелкий бизнес, то это достаточно серьезное потрясение и серьезный урон. Причем как в США, так и в Европе от российского продэмбарго пострадали именное мелкие и средние бизнесмены, занимающиеся сельским хозяйством. Наверное, не случайно в Европе в прошлом году отмечались протестные выступления производителей, которые высказывали недовольство тем, что их товары не востребованы", - пояснил эксперт.

"Еще одно последствие российского продэмбарго заключается в том, что в Европе и в США производство продуктов питания дотационное, то есть государство доплачивает какую-то сумму, чтобы производитель мог выходить на рынок, компенсируя ему часть издержек. Соответственно из-за изменения рынка дотационные доплаты возрастают", - отметил он.

Оценивая важность для западных производителей российского продовольственного рынка, Оленченко подчеркнул, что лишним никакой рынок не бывает. "Например, для Евросоюза Россия когда-то была вторым по значимости рынком, как дело обстоит сейчас, мне сложно сказать. На данный момент у них лидируют США, Китай, на третьем месте РФ. Но в любом случае, сужение рынка - это сужение спроса, а сужение спроса - это сужение производства. Потому что можно производить автомобили и складировать рядом с заводом, но продукты питания нельзя производить и складировать. Их надо либо потреблять, либо не производить. Поэтому, думаю, что российские контрсакнции очень болезненны, особенно для небольших стран", - указал эксперт.

Старший научный сотрудник Центра европейских исследований ИМЭМО РАН заявил также, что эти потери вызывают недовольство бизнеса, который начинает выступать за ослабление санкционного давления на Россию. "Но это извечная борьба, ведь, помимо бизнесменов, есть еще так называемое политическое лобби, которое придерживается какой-то идеологии, зачастую антироссийской, и они игнорируют требования и протесты производителей. Однако в перспективе бесконечно это продолжаться не может, потому что производитель, который приостановил производство, становится иждивенцем для своего государства. Производителей сельского хозяйства больше надо дотировать. Есть какие-то пределы, которые политически ангажированной элите трудно перейти. Я думаю, что в любом случае их приходится учитывать", - заключил Владимир Оленченко.

Главный научный сотрудник Центра агропродовольственной политики ИПЭИ РАНХиГС Василий Узун пояснил, что экспорт западных товаров в Россию, бесспорно, уменьшился, и в этом смысле данные ФТС верны. Тем не менее, по его словам, при этом экспорт на мировой рынок из западных стран, за исключением Польши и ряда стран Прибалтики, не только не уменьшился, но даже увеличился, так как они нашли другие рынки для своей продукции.

Несмотря на это, подчеркнул эксперт, российский продовольственный рынок все важен для запада. "Ведь никто ведь сказать не может, если бы не было эмбарго России, каков был бы их общий экспорт. Он, наверное, был бы больше. Российский рынок важен, поскольку покупатель рядом, и покупатель этот - привычный традиционный, особенно для европейских стран особенно. После введения продэмбарго цены, например, на свинину, говядину, которую мы стали покупать в далекой Бразилии, выросли. Для нас это неудобно и дорого, потому что цены у европейских стран были самыми низкими. А после того, как мы перешли на другие страны, все стало дороже для российского производителя. Правда, это способствовало импортозамещению, что тоже было значимым, особенно при изменении курса рубля. Импортозамещение было достаточно усиленным. Много товаров, которые раньше были импортными, - сахар, мясо птицы, свинину - удалось заместить полностью", - поведал Узун.

"Мы даже всегда писали о том, что продовольствие - это плохое оружие в санкционной войне, потому что запреты бьют по своему населению в первую очередь. Продукция стала дороже, население платило больше, в это же время его доходы уменьшились, потребление многих продуктов на душу населения упало. Доля расходов в бюджете семьи на продовольствие выросла с 32 до 37%. То есть, много негативных явлений было вслед за этим. Поэтому мы предлагали выбирать товары, которые влияют на меньшее количество людей в стране, например, автомобили экстра-класса. Тогда, по нашим подсчетам, потери у наших противников были бы даже больше, чем от продовольствия, а страдали бы от этого гораздо меньше людей", - уточнил главный научный сотрудник Центра агропродовольственной политики ИПЭИ РАНХиГС.