Даниэль Мюллер Шотт: "Ростропович был колоссальной личностью"

В воскресенье в Баку стартовал IX Международный музыкальный фестиваль Мстислава Ростроповича. На полях этого события "Вестник Кавказа" побеседовал с всемирно известным немецким виолончелистом, учеником Ростроповича Даниэлем Мюллером Шоттом, приехавшим в столицу Азербайджана в составе Камерного оркестра "Вена-Берлин" о великом музыканте, Баку и классической музыке.

- Каково вам было выступать здесь, в Баку, на родине Мстислава Ростроповича?

- Для меня огромная честь – быть здесь впервые, зная, что великий мастер родился в этом городе, и по-настоящему прочувствовать культурные традиции бакинцев. Мне это очень интересно. Кроме того, мне повезло: как молодой музыкант я следовал за Ростроповичем, и у меня была возможность учиться у него, когда мне было 17 лет. С тем временем у меня связано много воспоминаний. Когда я был на сцене, я думал о нем, а также о том, какая это честь – играть для него, как и он играл на протяжении всей своей карьеры и жизни. Выступление в Баку имеет огромное значение для меня.

- Что вы думаете о Филармонии в Баку?

- Она мне очень понравилась. Замечательно было играть в ней, и не только потому, что здесь старая архитектура, но еще и из-за очень красивого звука. Особенно это слышно, когда играешь с оркестром. Со мной приехали музыканты из Берлинской филармонии и Венской филармонии, и это огромная радость – создавать здесь музыку, причем со слушателями она звучит лучше, чем без них. Мы будто бы сливаемся вместе, и это восхитительно.

- Расскажите, как вы попали на фестиваль?

- Это была идея Ольги Ростропович – пригласить молодых виолончелистов, вероятно, она знала, что я учился у мастера. Для меня большая честь, что она выбрала меня и пригласила на фестиваль. Сейчас мы обсуждаем планы по поводу еще одного фестиваля в Москве, я надеюсь приехать туда, насладиться музыкой и поделиться ей с замечательными российскими зрителями, сильно вовлеченными в музыкальную игру благодаря великим музыкальным традициям. Выступления в России всегда бывают очень эмоциональными и глубокими, так что я с нетерпением жду возвращения в Москву.

- Не могли бы вы поделиться воспоминаниями о Мстиславе Ростроповиче?

- Их множество. Впервые я встретил его во Франции, в Авиан-ле-Бене, на фестивале, который он проводил. Я пытался сыграть для него, но это было нелегко, потому что у него было очень много людей, много людей вокруг, так что у мастера совсем не оставалось личного времени. Я пару раз пытался увидеться с ним, и мне удалось сыграть для него на музыкальном фестивале земли Шлезвиг-Гольштейн. Он сидел в полуметре от меня и почти дирижировал, когда я играл. Это было настолько мощно, у него была такая огромная энергия, которая поддерживала меня, я чувствовал, что он действительно хотел, чтобы я сыграл хорошо. Это был просто замечательное начало знакомства, чтобы встретить его и узнать лучше. Я был просто счастлив, что после этого он принял меня и у меня была возможность заниматься с ним. 

- Как вы оцениваете роль Мстислава Ростроповича в мировой классической музыке? 

- Я бы сказал, что он был гением XX века. Он обладал невероятной могущественной силой, не только как музыкант, но и как человек, как гуманист. Он делал столько невероятных вещей на протяжении своей жизни, что мы можем быть только благодарными за то, что он был. Ростропович был колоссальной личностью. Я продолжаю читать книги о его жизни и узнавать вещи, о которых я не знал. Когда я встретился с ним и начал брать уроки, музыкальная составляющая была для меня удивительной. Я изучил все произведения Бенджамина Бриттена, потому что он хотел, чтобы я сделал это немедленно. Его жизнь музыканта – это бесконечное вдохновение.

- Мечтаете ли вы, как многие другие виолончелисты, сыграть на виолончели Ростроповича?

- Да, это моя мечта. Мне хотелось бы даже просто сыграть на частном концерте для Ольги Ростропович или что-то подобное, чтобы погрузиться в воспоминания тех времен, когда я брал у него уроки. Ростропович разрешил мне играть на Виолончели Дюпора – инструменте Страдивари – и на виолончели Сториони из Италии. Эти два инструмента – лучшие из когда-либо созданных. Я бы с радостью вернулся в те дни, чтобы получить еще один шанс оживить их, ведь я так недолго играл на этих виолончелях. На инструменте нужно играть, это очень важно. То же самое я чувствую и по отношению к моей виолончели – если не притрагиваться к ней неделю, она расстраивается и не хочет больше звучать. Поэтому эти вещи должны оживляться, возвращаться к жизни.

- Сейчас вы работаете над созданием диска с произведениями русских композиторов. Почему выбор пал именно на них?

- Я долго шел к этому. В частности, я играю вариации Чайковского для виолончели с оркестром на протяжении уже 25 лет. Даже не знаю, почему я так долго размышлял и записал их только сейчас. Я просто влюблен в русскую музыку, во все произведения Чайковского, во все произведения Глазунова, которые были написаны для исполнения виолончельными оркестрами, и рад, что наконец-то записал их. Проект совсем недавно закончен и еще не выпущен, он появится только в следующем году.