Игорь Юшков: «Соглашение о заморозке уровня добычи нефти вряд ли возможно»

Международное энергетическое агентство (МЭА) ухудшило свой прогноз по росту спроса на нефть в 2017 году. По обновленным данным, рост спроса на «черное золото» составит 1,2 млн баррелей в сутки против 1,4 млн баррелей в сутки в этом году. Сокращение темпов роста спроса МЭА объясняет замедлением экономического роста на фоне роста предложения. Вчера министр энергетики России Александр Новак заявил о готовности Москвы продолжать диалог с ОПЕК. Возможны ли новые переговоры со странами ОПЕК относительно заморозки уровня добычи нефти для стабилизации цен на нефть и насколько они могут оказаться успешными? На вопросы «Вестника Кавказа» отвечает ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности, преподаватель Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшков.

- По вашей оценке, предыдущие переговоры как-то повлияли на нефтяные цены?

- Сложно сказать, что конкретно влияет на цены. Когда в апреле была первая волна переговоров о возможной заморозке, во время подготовки к этой встрече цена действительно выросла. Но сложно сказать, повлияла ли на это сама встреча либо еще какие-то факторы. Скорее всего, на новости о предстоящей встрече спекулянты начали играть вверх. Но были и другие факторы, оказавшие влияние на рынок. Например, когда цена нефти в январе упала до 28 долларов за баррель, начали закрываться проекты по всему миру, в том числе сланцевые проекты в США. Думаю, на самом деле эти производственные факторы заняли больше внимания у трейдеров, которые торгуют фьючерсами, чем сама встреча.

Но почему бы лишний раз не заявить о встрече, не встретиться, не подписать хотя бы малозначащий меморандум о взаимопонимании и о возможности согласования позиций на нефтяных рынках? Может быть, это и сыграет на пользу - хотя бы больше 50 долларов будет стоить нефть. Может быть, трейдеры поверят в эту историю и начнут чуть-чуть скупать фьючерсы. Когда спрос на фьючерсы будет расти, цена вырастет. Но даже если встреча сорвется, то все равно в рамках ее подготовки прозвучит немало заявлений.

Готовность сесть за стол переговоров уже выразили и Россия, и Саудовская Аравия. Хотя именно Саудовская Аравия сорвала прошлую встречу. Тем не менее заявления о готовности позитивно воспринимаются трейдерами, цена нефти начинает расти. Возможно, в сентябре министр съездит в Доху, либо в Эр-Рияд, либо еще куда-то. Россия все равно ничего не потеряет, говоря о заморозке добычи, мы и так находимся на максимальных объемах производства, на историческом рекорде за постсоветский период. Если бы мы могли добывать больше, то уже добывали бы, но существенно поднять объем добычи мы не можем.

- Насколько реально достижение договоренности между добытчиками в перспективе?

- Они могут подписать ни к чему не обязывающую декларацию, могут вообще ничего не подписать. Реально подписать некое соглашение в рамках ОПЕК, потому что в рамках в организации есть инструменты, ее члены имеют опыт согласования объемов производства и могут регулировать объемы производства. Но когда речь идет о соглашении ОПЕК плюс Россия или ОПЕК плюс страны-экспортеры, не входящие в ОПЕК, все гораздо сложнее. Если даже российский министр подпишет такой документ, то как наше Министерство энергетики может регулировать объемы добычи? Юридически оно не имеет на это право. Компании сами решают, сколько им добывать нефти, не согласуя объемы производства с Минэнерго. Правда, если министр подпишет этот документ, то Владимир Путин может встретиться с представителями нефтяных компаний и сказать: «Давайте, джентльмены, заключим негласное соглашение, и я вас очень прошу не добывать больше таких-то объемов, или больше, чем добывали». В Министерстве энергетики есть подразделение, которое называется Центральное диспетчерское управление. Оно собирает статистику по поводу добычи, то есть оно знает, кто сколько добывал, какой объем. Но в принципе механизма формального регулирования у нас нет.

Возникает и ряд других вопросов. Например, мы договоримся о том, что будем регулировать добычу только в нашей стране или регулировать добычу российских компаний и в других странах тоже? Например, Ирак в 2015 году показал наибольший рост объема добычи во всем мире, но лишь  благодаря проекту «Западная Курна-2», которую разрабатывает российский ЛУКОЙЛ. Возникает вопрос, российские или иракские власти должны ограничивать ЛУКОЙЛовскую добычу в Ираке?

Поэтому сомневаюсь, что будет подписано некое обязывающее соглашение. Для этого надо провести очень большую подготовительную работу. Существует дефицит доверия между странами ОПЕК, но между странами, не входящими в ОПЕК, еще больший дефицит доверия. Фактически за всю историю ОПЕК квоты кроме самой Саудовской Аравии никто и не выполнял. Сейчас инициативу проявляет Венесуэла, у которой большие проблемы в экономике, и они буквально хватаются за последнюю соломинку. Если они сейчас договорятся о заморозке добычи, Венесуэла увеличит объемы добычи, чтобы получить больше денег. Все прекрасно понимают, что Венесуэла ограничивать себя в добыче не будет, просто она хочет поднять цены. Никто никому не доверяет, если даже будет подписано соглашение, вряд ли его будут выполнять.