Почему Иран поддержал Эрдогана в ходе попытки госпереворота

Иран был одним из первых государств, выразивших поддержку демократически избранному правительству Турции во время недавней неудавшейся попытки переворота. Высшие иранские официальные лица, в частности президент, министр иностранных дел и спикер парламента поддержали своих турецких коллег.  Учитывая, что отношения Ирана с Турцией, особенно с президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом были довольно прохладными последние несколько лет, возникает вопрос, почему Иран так стремится подчеркнуть свое отношение к попытке переворота.

Во-первых, Иран сам потенциально уязвимым в этом плане. Вероятность военного захвата власти в ИРИ невысока, учитывая, что КСИР - реальная военная сила. Однако мощные военные или гражданские группировки могли бы прибегнуть к незаконным методам, чтобы свергнуть законное правительство, особенно если бы оно было более умеренным или реформистским. Таким образом, основной причиной реакции Ирана было противодействие незаконным и особенно военным средствам смены власти.

Во-вторых, неопределенность в отношении политической принадлежности заговорщиков. Если заговорщики были бы кемалистами, Иран не мог бы ожидать улучшения отношений с Турцией. Иранские лидеры помнят напряженные отношения с Анкарой на протяжении 1980-х и 1990-х годов, когда генералы обладали реальной властью в Турции. Единственным исключением был очень краткий период, когда премьер-министром был Неджметтин Эрбакан (июнь 1996-июнь 1997 года).

Если, как утверждает Эрдоган, заговорщики были последователями Фетхуллаха Гюлена, отношения Турции с Ираном почти наверняка бы ухудшились. Гюлен - ярый противник шиитов. Антишиитская позиция самого Эрдогана, которая также распространяется на алавитов в Турции, обусловлена отчасти тем, что он сам когда-то был добросовестным гюленистом.

Гюлен считается противником Ирана. Ему приписывают слова:  «Если для того, чтобы попасть в рай, нужно пройти через Иран, я отказываюсь от рая». Говорил он это или нет, но ясно, что Гюлен и его последователи не испытывают особой любви к Ирану. Некоторые турецкие газеты, поддерживавшие Гюлена, называли Иран не иначе как «персидским сатаной». Таким образом, правительство Гюлена  было бы крайне антииранским, а его представители сотрудничали бы еще теснее с соперниками и врагами Ирана в регионе. Словом, правительство гюленистов   подорвало бы безопасность политической и региональной позиции Ирана.

В-третьих, возможно, Иран понял, что за последние несколько месяцев Эрдоган перенес несколько серьезных неудач в своей внешней политике и начал налаживать отношения со своими соседями, в том числе, возможно, с Сирией и даже с Башаром Асадом. А несколько более спокойный и примирившийся Эрдоган лучше для Ирана, чем новое правительство с антишиитскими и антиперсидскими настроениями.

Однако теперь, когда Эрдоган восстановил власть, будет ли он положительно реагировать на поддержку Ирана или вернется к своей прежней политике? Налаживание отношений может иметь четкие экономические и другие выгоды для обеих стран. Турция, к примеру, может увеличить импорт иранского газа, инвестировать в иранскую промышленность и другие отрасли экономики. Иран сможет выступить посредником в отношениях Турции с Ираком, а три страны, в свою очередь, могли бы иметь много совместных прибыльных  предприятий. Более плодотворные турецко-иранские отношения могут также привести к взаимовыгодному сотрудничеству со странами Южного Кавказа, особенно  с Азербайджаном. Кроме того, Турция, Иран и Россия могли бы участвовать в совместных проектах. Хорошие турецко-иранские отношения  укрепили бы позицию Ирана по отношению к Саудовской Аравии и арабским странам Персидского залива. Если некоторые арабские государства действительно были вовлечены в попытку государственного переворота, как предполагают некоторые региональные СМИ, Турция может сблизиться с Ираном.

Тем не менее существуют пределы турецко-иранского сотрудничества по региональным вопросам. Переворот не изменил глубоко сектантской и, в некоторой степени, этнической неприязни Эрдогана к Ирану. Конкуренция также никуда не делась. А Турция не должна забывать о своих западных связях. Значительная часть влияния и престижа Анкары была достигнута за счет отношений с Западом, в том числе и членства в НАТО. Таким образом, Турция и Эрдоган должны быть осторожными, чтобы политические изменения не поставили под угрозу эти связи.

Кроме потенциальных последствий будущего турецко-иранского сближения, несостоявшийся переворот в Турции может особенно повлиять на отношение Европы к Ирану. Так как Турцию ждет сложное и неопределенное будущее, по крайней мере, в краткосрочной и среднесрочной перспективе, Европа может по-другому увидеть Иран и рискнуть наладить связи с ним. А это, в свою очередь, будет означать более устойчивую политику экономического взаимодействия. Попытка переворота в Турции в сочетании с другими событиями на Ближнем Востоке, такими как почти неизбежный кризис престолонаследия в Саудовской Аравии, должны убедить европейцев не делать ставки только на одну или две страны. Они должны понять, что многовекторное сотрудничество является лучшей стратегией.

Однако турецкие события, вероятно, мало повлияют на отношение США к Ирану. Противники улучшения отношений с Тегераном в Америке намного сильнее, чем в Европе. И, конечно же, есть неопределенность, связанная с предстоящими  президентскими выборами в США.