Тайная полиция султана прозевала «серых подполковников»

Неудавшийся военный переворот в Турции выдохся столь же стремительно, как и начался. И дело здесь не в том, что турки – горячие сторонники прямой демократии и не приемлют подобную смену режима. И даже не в народном протесте граждан, которых Эрдоган призвал выйти под пули мятежников и защищать конституцию. Мятежники сплоховали – не рассчитали силы, впрочем, сплоховала и тайная полиция султана. 

Эрдоган на несколько часов исчез

«Подразделениям более крупным они просто не смогли бы отдать какой-либо приказ, не натолкнувшись в ответ на резонный вопрос: а вы кто такие вообще?»

Попытка военного переворота в Турции захлебнулась к утру, несмотря на то, что в первые часы мятежники действовали довольно решительно, особенно в Анкаре. Казалось, что они работают «по учебнику»: захвачены здания генерального штаба и правительства, главный канал правительственного телевидения, редакция крупнейшей пропрезидентской газеты, частично блокируются соцсети, сотовая связь и эфирно-кабельное вещание зарубежных телеканалов на турецком языке (ВВС, Euronews и CCN). В Стамбуле блокирован крупнейший аэропорт, а затем перекрывается движение по двум мостам через Босфор, причем сперва только в одну сторону (нельзя было переехать с европейской части города в азиатскую, где расположены военные объекты), а затем уже окончательно. Бронетехникой блокирован парламент. Захвачены штаб-квартиры правящей партии.
На несколько часов Эрдоган исчез. Затем выяснилось, что он в Бодруме на отдыхе в каком-то санатории, названном «безопасным местом». Пока его не было и наиболее экзальтированные комментаторы упражнялись в изучении глобуса на предмет поиска места, где президент Турции, рассорившийся практически со всем миром вокруг, может получить убежище, точку зрения правительства транслировали несколько его советников (наиболее активно – Хасими), премьер Йылдырым и, что парадоксально, либерально, а не умеренно исламистски настроенные журналисты.

Главными трансляторами правительственной точки зрения стали не национальные телеканалы и СМИ, а именно «глобалистские», в первую очередь CNN Turk. При этом Эрдоган и его окружение феноменально быстро обучились слову democracy и простым правилам его использования в эфирах мировых СМИ. Хасими и Йылдырым призывали всех поддерживать не президента Эрдогана и его политическую позицию, а именно демократическое устройство турецкого государства, которое «завещал великий Ататюрк».

В какой-то момент сотрудники турецкого CNN дозвонились до самого Эрдогана по скайпу и протранслировали в прямом эфире его обращение к народу непосредственно с экрана смартфона. Эрдоган также напирал не на некие свои взгляды и идеалы, а на то, что за него проголосовало на последних выборах 52% избирателей, следовательно, он законно избран, а военные попирают демократию. В таком контексте его призыв к народу выйти на улицы под пули мятежников «отстоять демократию» не выглядел так уж по-людоедски, и эту позицию довольно быстро подхватило уже «большое» CNN.

Сейчас у многих появится соблазн объяснить провал мятежа «народным протестом» и неприятием турецким обществом военных переворотов и диктатур, которые в среднем случаются в этой стране раз в 10–15 лет. Сторонники уличных акций «активных граждан» как бы получили солидный аргумент в защиту «прямой демократии», которой можно якобы и самую большую военную машину Европы и Ближнего Востока за несколько часов остановить, и наоборот – какой-нибудь кажущийся не слишком демократичным режим свергнуть ненасильственно.

Вот не надо так. Не так все было

Мятежников просто оказалось мало. С самого начала, когда мятеж стал публично виден, from the very beginning, с перекрытия моста Султан Мехмет Фатих в Стамбуле полуротой из состава какой-то части 2-го армейского корпуса, в воздухе повис вопрос: а кто вообще этим всем руководит? Невооруженным глазом было видно, что отсутствует цепочка командования. В Стамбуле и вокруг него (на базе в Галлиполи, например) расположена со всех точек зрения гигантская армейская группировка: двухкорпусная 1-я полевая армия общей численностью около 120 тыс. военнослужащих, из которой 3-й армейский корпус с целой бронетанковой дивизией подчиняется непосредственно командованию НАТО. А по самому большому и важному городу Турции хаотично перемещалось всего несколько «спарок» (танк + БТР), несколько из которых были легко захвачены «простым народом», который в полном соответствии с особенностями национального характера принялся скакать на броне и размахивать флагами, скандируя речовки про демократию и Эрдогана (до сих пор не понимаю, как все-таки они связаны друг с другом). «Группы захвата» важных объектов состояли максимум из 10 человек под командованием офицеров рангом от капитана до подполковника.

Турецкий генеральный штаб заявил об аресте политического руководства и о захвате власти в стране. Военный переворот вызвал резкую реакцию и президента Эрдогана, и жителей Стамбула, которые по его призыву вышли на улицы
В Анкаре дела шли лучше, но оттуда не поступало никакой объективной информации, кроме активного участия в мятеже авиации, что вызвало резонные вопросы к командующему ВВС генералу Мехмету Эртену. Но когда выяснилось, что начальник генерального штаба Хулуси Акар взят в заложники, ситуация стала проясняться. Тем более что в Анкаре одним из главных объектов, который подвергся атаке с воздуха, стала штаб-квартира MIT – печально известной разведки и контрразведки, оплота и опоры Реджепа Тайипа Эрдогана и главного «армиененавистника».
Среди руководства мятежом не оказалось никого званием старше полковника. Сейчас с подачи Эрдогана и Йылдырыма вдохновителем попытки военного переворота называют отставного полковника Мухаррема Кёсе, бывшего советника министра обороны, уволенного якобы за связь с партией имама Абдуллаха Гюлена. А в организованный мятежниками «Совет мира» входили полковник Мехмет Огуз Аккуш, полковник Эркан Агын и майор Доган Уйсал. Вся эта компания сделала что могла: попыталась захватить власть в крайне милитаризованной стране силами не более бронетанкового батальона и парой вертолетных звеньев. Подразделениям более крупным они просто не смогли бы отдать какой-либо приказ, не натолкнувшись в ответ на резонный вопрос: а вы кто такие вообще?

Есть данные, что Мухаррем Кёсе убит, а вместе с ним в перестрелке с полицейскими и спецназовцами у здания генерального штаба в Анкаре убиты еще 16 подполковников. Так и хочется назвать все это «мятежом серых подполковников», но вдогонку к активным участникам мятежа сейчас смещены со своих постов еще 29 полковников и пять генералов, и это только начало.

Так большие дела не делаются, уважаемые

После дела «Эргеникона» (ареста в 2003–2004 гг. более чем 200 высокопоставленных офицеров, известных политиков, журналистов, общественных деятелей и юристов, которые якобы готовили военный переворот и также собирались сместить Эрдогана) президент Турции сознательно и последовательно разрушал исторически сложившуюся структуру офицерского корпуса армии. Это делалось и руками MIT, и через продвижение на офицерские посты сторонников партии Эрдогана и практики «умеренного исламизма». Это размывало офицерский корпус, и наконец его размыло до такой степени, что действительно завещанная Ататюрком роль армии как гаранта светского государства и централизованной власти была сведена к нулю. Дошло до того, что на капитанские и майорские должности, особенно в провинции, назначали выпускников училищ имам-хатыбов без специальной профессиональной офицерской подготовки (в Турции всеобщая воинская повинность, служба в армии считается почетным долгом, «уклонисты» подвергаются обструкции, и потому практически любой мужчина в стране имеет навыки военной подготовки). Армия была втянута в утомительную и малопрестижную гражданскую войну на востоке Анатолии против курдов, а в последние годы – еще и в Сирии. Причем чистки офицерского состава носили характер кампаний, людей увольняли или подвергали дискриминации за неосторожно сказанное слово, по доносу или же с подачи MIT.

Контрразведка создала себе имидж всесильного механизма контроля за ситуацией в стране и особенно в армии. При этом с приходом к власти Эрдогана именно MIT первой подверглась тотальной чистке, причем не столько по идеологическому признаку, сколько по «профессиональному происхождению сотрудников». Всех сотрудников и внешней разведки (директората иностранных операций), и особенно контрразведки, в свое время рекрутированных в спецслужбу из полевой армии вычищали десятками. В результате доля сотрудников MIT с военным прошлым упала с 35% до ничтожных 4,5%.
Дело в том, что все предыдущие четыре военных переворота в Турции, когда армия «по заветам Ататюрка» «корректировала» зарвавшиеся светские власти, были на практике организованы именно MIT и ее предшественницей – Службой национальной безопасности. Они брали на себя как практическую сторону организации переворота, так и формулировали приоритетные задачи.

Например, в 1960 году – борьба с коррупцией (премьер-министра и министров финансов и иностранных дел просто повесили), в 1971 году – «восстановление порядка» и пресечение радикального местного терроризма и бесчинств всех против всех (коммунистов, троцкистов, бекташей, проалбанских радикалов, суфиев), в 1980-м – также прекращение политического насилия.

В конце 70-х годов Турции стояла на грани гражданской войны между правыми и левыми политическими силами, до введения генералов Кенаном Эвреном военного положения ежедневно в уличных столкновениях убивали несколько десятков человек. Существует мнение, что эта война была проявлением «гибридной войны» (хотя такого термина тогда еще не было) между США и СССР за Турцию, хотя реальность, конечно, сложнее.

И наконец, в 1997 году армия вынудила правительство исламиста Эрбакана уйти в отставку и переписала законы страны, сделав их еще более светскими.

Эрдоган не просто реформировал MIT, он позволил приближенным сотрудникам контрразведки, выходцам из его партии, не имеющим военного прошлого, превратить некогда влиятельную организацию чуть ли не в частную лавочку. Стало обычной практикой набирать в MIT родственников, в провинциях служба в контрразведке стала чуть ли не семейным бизнесом, что способствовало созданию «режима личной преданности» и культа личности Эрдогана. При этом функции контрразведки непомерно разрослись, и она стала нездорово конкурировать с полицейской разведкой, то есть превратилась по сути в тайную полицию султана.

На MIT были возложены и функции по обеспечению внешнеполитической, с позволения сказать, доктрины Эрдогана. Именно эта структура занимается торговлей оружием, поддерживает исламистские и полуисламистские группировки в Сирии, «разрабатывает» курдов и гоняет через границу сырую нефть. Это не говоря уже об обычной мелкой коррупции, которая просто отдана наследственным и «близкородственным» контрразведчикам на откуп.

Такая увлекательная жизнь в какой-то момент сыграла с MIT обычную в этих обстоятельствах несмешную шутку. У них перестало хватать времени выполнять свою главную функцию: присматривать за армией, особенно после того, как разгром сети заговорщиков «Эргеникон» до небес вознес авторитет Эрдогана и его окружения. Президент даже инициировал несколько показательных процессов над заговорщиками прошлых десятилетий, чтобы окончательно унизить и растоптать остатки профессионального офицерского корпуса. Например, в 2012 году под суд отдали 94-летнего генерала Кенана Эврена, остановившего гражданскую войну конца 70-х годов. Он получил пожизненное и умер в 2015 году. И этот чудовищный поступок сошел Эрдогану с рук.

И сейчас MIT откровенно прозевала «серых подполковников». Возможно, отследить такой полукустарный заговор «батальонного уровня» сложнее, чем бесконечно прослушивать старших офицеров генерального штаба и увешивать камерами каждый бордель. Но после последних событий здание MIT в Анкаре, в которое озлобленные вертолетчики, видимо, из чувства мести влепили несколько НУРСов, можно уже не восстанавливать, а саму организацию – распускать вплоть до бухгалтеров. Понятно, что Эрдоган сейчас сосредоточится на полном разгоне армии, для чего ему потребуется людской потенциал контрразведки, но в идеальном обществе авторитет как президента Турции, так и его окружения, и контрразведки должен упасть до точки замерзания.

Можно снимать бюсты Ататюрка

Но еще более неприятные последствия ждут саму идею турецкой государственности. В принципе, уже сейчас можно начать снимать с постаментов бюсты Ататюрка разной степени художественной ценности, которые укоризненно смотрят на тебя в Турции практически везде (ну, разве что кроме курортной зоны олинклюзив). Та система, которую на пустом месте придумали Кемаль-паша, Иненю и прочие, чтобы спасти остатки османского народа от чудовищного поражения, приказала долго жить. Ататюрк приказывал вешать суфиев на столбах прямо там, где встречали человека в характерной одежде, а теперь бекташи и мевлевиты чуть ли не отдельная политическая сила. Армия Ататюрка была одновременно и закрытой корпорацией для офицеров, и школой социальной интеграции для провинциальных парней из бедняцких семей Восточной Анатолии. Сейчас это вотчина имам-хатыбов-недоучек. Авторитарность власти при Ататюрке и Иненю и авторитарность Эрдогана с его публичным democracy отличаются, как Луна и Солнце. И, воспользовавшись моментом, Эрдоган добьет республику Ататюрка в самих ее основах.

И это будет уже совсем другая Турция. Причем не только по своему внутреннему устройству, но и по характеру внешнеполитического поведения. Греческая армия ночью с 15 на 16 июля ощетинилась, кончено, по инерции и привычке смотреть на восток через прицел. Но сам факт таких событий в стране, претендующей на роль регионального лидера и ломящейся и целиком, и поодиночке в европейские структуры, может изменить и само место, которое Турция Эрдогана, в противовес Турции Ататюрка, занимает в мировой политической системе.

Эйфория победы Эрдогана аукнется всем вокруг

Истеричность поведения, странные черты характера Эрдогана – не какая-то его уникальная особенность. Преувеличенный характер эмоций, поведение на грани надрыва – родовая травма средиземноморских и ближневосточных народов. И сейчас Эрдогана и его 52% избирателей легко захватит эйфория победы, результаты которой (эйфории, а не победы) аукнутся всем вокруг – от курдов до греков со всеми остановками в Сирии.
У «серых подполковников» не было никакой политической идеи, если, конечно, не предположить, что они просто не успели ее обнародовать. Но время у них было, они же как-то контролировали государственное здание, хотя бы просто физически находились в аппаратной числом десять солдат во главе с майором. Но среди них не было никого, кто мог бы управиться с организацией прямого эфира. И никого, кого можно было бы показать в этом прямом эфире читающим обвинение Эрдогану или некую идеологическую конструкцию военного переворота. Потому мы просто не знаем, чего они хотели, кроме как сместить надоевшего президента. И потому можно спокойно забыть странные рассуждения, что Эрдоган, мол, пошел на примирение с Россией, а от подполковников никто не знает, что ожидать. И, мол, военные специально сбили российский бомбардировщик, чтобы подставить «хорошего» Эрдогана под разрыв отношений с Москвой.

Но это именно Эрдоган и его министры тыкали в каждые пять сантиметров воздушного пространства, которые технически пару раз пересекали российские самолеты, еще до того, как все случилось. Это люди Эрдогана вооружали туркоманов, возили нефть, торговали оружием, подтасовывали факты и снабжали «ан-Нусру» снарядами, натравливая ее на курдов. Это с санкции Эрдогана по несколько раз в месяц турецкие «Фантомы» заходят на греческие острова, имитируя бомбовую атаку. Это он лично то торгуется с Европой, то откровенно угрожает несчастному Старому Свету очередным Великим переселением народов. Это его министр иностранных дел Чавушоглу лелеет мечту восстановить Османскую империю на Балканах через многомиллионные вливания и «восстановление турецких культурных ценностей» в странах бывшей Югославии, в Болгарии и Албании.

Военный переворот, конечно, неконституционен по определению. Идеологизированная американская и европейская системы внешнеполитического мышления именно так его восприняли, и их сложно за это критиковать. Но Турция – страна особая, переносить на нее автоматически некие глобальные идейные конструкции европейского происхождения и европейского же мышления, мягко говоря, неправильно. Там только в 1920 году кинотеатры разрешили, и люди сознание теряли, увидев движущиеся картинки на стене. Там преувеличенное отношение к печатному слову, прямо как в СССР и России, журналисты и писатели – реальные властители дум. Там система поведения и речи лишь слегка припудрена общеевропейским и светским налетом, а в целом не изменилась со времен османов. И с этой данностью надо считаться. Особенно сейчас, когда само государственное устройство Турции будет меняться на глазах, а общественные настроения окончательно сместятся на крайне радикальные фланги. И никто не лучше: ни Эрдоган, ни подполковники, ни Гюлен, если он действительно был причастен к попытке переворота, хотя это очень сомнительно выглядит.