Екатерина II легализовала мусульманскую религию в России

"Вестник Кавказа" совместно с "Вести FM" реализует проект "Национальный вопрос", пытаясь понять, как решают в разных странах разные народы, разные правительства в разные времена проблемы, возникающие между разными национальностями. Сегодня в гостях у ведущих Владимира Аверина и Гии Саралидзе  историк, кандидат педагогических наук Марат Сафаров. 

Сафаров: Один из немногих, если не единственный русский правитель, монарх, специально занимавшийся нацвопросом, причем очень, это Екатерина II. Может быть, сыграл роль опыт просвещения. Может быть, отсутствие у нее стереотипов, которые были присущи Романовым (она все-таки принадлежала этой семье формально). Может быть, она пыталась примирить народы, чувствуя свою политическую слабость на первом этапе. Башкирские восстания, определенная нестабильность и определенное бурление в татарской среде, присоединение к России Крымского ханства, все это поставило на повестку дня внутренний восточный вопрос.

Саралидзе: В чем выражалось особое внимание Екатерины к национальному вопросу?

Сафаров: Это учреждение духовных управлений, духовных собраний, Оренбургское магометанское духовное собрание для татар и башкир, Крымское Таврическое собрание. Это не просто формальные бюрократические институты, фактически Екатерина II легализовала мусульманскую религию в России, считая, что пусть лучше она будет под надзором, будет официально управляться, нежели это будет какая-то вольная, оппозиционная идеология режиму. Здесь и внешняя политика играла определенную роль - столкновения с Османской империей конца XVIII века отражались на мусульманских народах России, и надо было проявить инициативу. Турецкий султан не должен был восприниматься в качестве халифа правоверных. Надо было сделать так, чтобы у российских мусульман были свои муфтии. И они образовались.

Аверин: То есть фактически сегодняшняя структура была заложена Екатериной II?

Сафаров: Да. Не случайно уфимские муфтии, тот же Талгат Таджуддин (председатель Центрального духовного управления мусульман, Верховныймуфтий России., прим. "ВК"), всегда апеллируют к истории XVIII века.

А крымская элита фактически была уравнена в правах с дворянством. Это был очень либеральный курс, очень глубокий. Во многих городах, в Бахчисарае, Карасубазар (совр. Белогорск)  Екатерина вообще запрещала селиться переселенцам. Эти города должны были оставаться чисто крымскими. Такое ручное управление. Идеи подавал Потемкин, работая на месте, будучи эффективным менеджером. Но императрица сама определяла идеологический курс.

Поскольку потомки всегда ориентировались на таких масштабных личностей, что на Петра, что на Екатерину, то курс этот по инерции продолжался долго, почти весь XIX  век с разными нюансами. До Александра III дошла эта политика умиротворения, несмотря на Кавказскую войну, на присоединение Туркестана. Тем не менее, политику умиротворения и прагматизм в национальном вопросе заложила Екатерина II, неслучайно татары до сих пор ее именуют «Бабушка-царица».

Саралидзе: А как велась работа с западными губерниями?

Сафаров: Немножко по-другому, потому не было опыта взаимодействия с католиками. Во взаимоотношениях с исламом все было проще – он не представлял угрозы для господствующей религии, будучи отделен от нее большим барьером. А трения между православием и католичеством Екатерина должна была учитывать. Она глубоко зашла в церковные вопросы, земли секуляризировала, отбирала у монастырей, переводила в светскую собственность.

Но в конце ее правления, католикам жилось очень даже неплохо. Поляки были хорошо интегрированы в элиту, особенно в офицерскую элиту. Несмотря на восстания, которые они учиняли в течение XIX века, на ограничение преподавания польского языка, они были в достаточной мере равноправной нацией.

Территория Польской губернии была экономически развита, и с католической церковью никто борьбу не вел. Для Екатерины характерно ручное управление. Сыграло роль и приглашение разных народов для заселения пространств, полученных нами после присоединения Причерноморья. Вспоминая опыт немецкого засилья бироновщины эпохи Анны Иоановны, снановится ясно, что Екатерина - русская императрица. Она не приглашает немцев в элиты, но она знает свой народ, знает их трудолюбие. Екатерина приглашает их в качестве умелых, опытных земледельцев на плодородные земли Причерноморья. Там немецкие колонии существовали вплоть до Великой Отечественной войны. Болгары, вообще балканские христианские народы и даже албанцы приглашались туда, потому что Екатерина знала, что они хорошие огородники, хорошие земледельцы в целом, что они заселят эти земли и освоят их очень быстро.

Аверин: Что значило "пригласить" народы заселить эти новые российские земли? Не увеличивало ли это возможностей столкновений?

Сафаров: Прагматизм Екатерины II заключался в том, что нужно было освоить земли, которые много веков были перекати-поле, плацдармом военных действий. Несмотря на их плодородие, раньше никто не рисковал там осваиваться, ведь военные действия между Россией и Крымским ханством происходили именно на этом пространстве. Но крымское ханство вошло в состав России, когда претензии Турции на Причерноморье ушли, надо было каким-то осваивать эти земли, не оставлять это пространство пустым.

Екатерина поняла, что великороссы-крестьяне не подходят на роль колонистов. Так Россия вступает на курс покровительства балканским христианским народам, что усилится в XIX веке, а одновременно решает свои политические и экономические задачи.

Эти народы, несмотря на войны, несмотря на крепостное право в России, воспринимали ее как одно из немногих стабильных государств мира. Зажатые между Турцией и Россией они выбирали православную Россию и охотно переселялись. А государство это стимулировало. Государство понимало, что выгоды от этого будет больше, нежели разноязыкое Причерноморье, которое, может быть, там какие-то проблемы создаст.

Аверин: Как "рассылались приглашения"? Через посольства? Через сарафанное радио?

Сафаров: Все механизмы были задействованы. Важный механизм – церковь. Россия много веков покровительствовала достаточно бедным церквям Балкан и даже Константинополя. Хотя Константинопольский патриархат продолжал именовать себя вселенским, церкви получали денежные средства у России. Церкви были источником информации, источником влияния России на Балканы.

Что касается балканских народов, то контакты шли, прежде всего, по церковной линии. Дипломатический канал включать было нельзя - многие мирные соглашения, которые заключались после кровопролитных русско-турецких войн, определяли факторы вмешательства или невмешательства государств в интересы друг друга.

Как у турок был интерес, который характеризовался их влиянием на мусульманские народы России, пока еще не на кавказские, но хотя бы на татар, башкир и на крымских татар, так и Россия имела виды на православные балканские народы.

Церковь была существенно ограничена на покоренных османами землях, тем не менее она имела определенную свободу взаимодействия.

С немцами вообще проблем не было, они приходили в Россию практически весь XVIII век, просто сменился вектор на простых земледельцев, землепашцев.

Это сейчас мы говорим о Германии как о ведущем государстве Европейского союза, но Германия все-таки образовалась во второй половине века XIX. А в екатерининскую эпоху, ее родина и все остальные немецкие земли - это были разрозненные, часто конфликтовавшие по разным пустякам небольшие княжества. Были Бавария, Австрия, Пруссия, но были и мелкие. Поэтому немцы были заинтересованы в том, чтобы искать стабильность.

Этого курса Екатерина придерживалась в течение всего своего правления - в рамках многонационального государства, которое все равно позиционировала как православную державу, она национальный вопрос решила. Долгий период времени по инерции этот курс сохранялся.

Аверин: Получается, что Екатерина не требовала изменить религию, но для неправославных были какие-то дополнительные налоговые сборы?

Сафаров: Власть просто не поддерживала финансово их структуры. Она давала это на откуп самим общинам. Православие после синодальной реформы Петра Великого стало государственной религией, и экономически вся собственность церкви перешла в ведение государства. Церковь была лишена имущественных прав, но полностью субсидировалась власть. С исламом или с другими общинами такого не было. Они должны были сами себя обеспечивать. Мусульманское образование не субсидировалась властью, лишь когда появились меценаты-капиталисты, начался рассвет медресе.

Саралидзе: Когда происходит изменение курса, который заложила Екатерина Великая, решая нацвопрос?

Сафаров: Поначалу были нерадикальные отступления от курса, например, в николаевскую эпоху. Николай I не хотел специально учинить какую-то контрреформу, но его общая чугунная политика приводила к определенному ужесточению. Резко курс поменял Александр III. Он был человеком величественным, сильным, мощным, со своей повесткой дня. Он начал контрреформы, и на национальный вопрос ввел ограничения. Сказалось влияние его учителя, человек намного более близкого ему, чем родной отец, обер-прокурора Святейшего Синода Константина Победоносцева - человека крайне консервативного. Он имел всю информацию о национальном вопросе в России в силу занимаемой должности, хорошо знал ислам. Основная идея нового курса был в том, чтобы интегрировать народы быстро и серьезно, в том числе без учета их собственного мнения. Начались существенные ограничения деятельности этих духовных управлений.

Аверин: На эту политику повлияли новые веяния в Европе, боязнь сепаратизма?

Сафаров: Начинает формироваться национальная интеллигенция, национальное предпринимательство, со своими повестками дня и уже с какими-то определенными претензиями к власти. Если раньше верноподданные встречали монархов, кланялись в пояс, то теперь наступал другой период - период требования определенных прав, период брожения, который впоследствии приведет к оформлению национальных партий. Поэтому конечно и старик Победоносцев, и император Александр III, не только из национализма исходили, полагая то необходимо обуздать национальный вопрос.

Однако решали они нацвопрос так, что в результате он наоборот вылез на поверхность. Уже к революции 1905 года некоторые народы оформили свои партии. Например, армяне, мусульманские народы, поляки были в очень серьезном брожении, несмотря на то, что их пытались усмирять в XIX веке, начался рост еврейского политического самосознания. То есть курс Александра III по обузданию не привел к существенному ухудшению ситуации. Не его мощные руки еще могли удерживать империю, а Николая II большее влияние оказывала его супруга, чем государственные чиновники, в том числе Победоносцев. Информированность Победоносцева и его энциклопедический ум поражают, но для него не был характерен прагматизм. Если где-то возникали ситуации с национальным вопросом, то решать их, по мнению Победоносцева, надо было решать исключительно насильственным путем.

Саралидзе: Справедлив ли тезис о том, что национально-освободительное движение, как принято говорить в советской историографии, было одной из составляющих революции 1917 года?

Сафаров: Эти движения были очень серьезными. Но они окрашивались и усиливались социально-экономическими факторами. У кого-то землей, у кого-то отсутствием школ, у кого-то с чертой оседлости, которую никто не собирался отменять, и для евреев отменило только временное правительство. (Кстати, черту оседлости придумала Екатерина).

У кого были отдельные претензии не в контексте национального вопроса, а связанные со статусом, с образованием, с экономическим неравноправием, с тем, что народы не могли передвигаться по империи. Это все способствовало тому, что национальный вопрос становился одним из ведущих революционных вопросов начала XX века.