Грузинская мечта о свободной торговле с Европой

Прошел год с момента вступления в силу договора "О глубокой и всеобъемлющей зоне свободной торговли с ЕС" (DCFTA). Документ, будучи частью Соглашения об ассоциации между Грузией и Европейским союзом, предусматривает отмену таможенных пошлин и любых квот на все виды продукции, кроме чеснока. Почему именно чеснок и чем он не угодил еврократии, понять трудно, но это, в конце концов, можно считать досадной мелочью. Гораздо важнее и досаднее то, что согласно данным Грузстата, в первой половине текущего года экспорт Грузии в страны ЕС сократился на 0,4%, а импорт возрос на 3%. Цифры свидетельствуют о том, что Грузия пока ничего не выиграла от DCFTA, а европейские производители немного выгадали от отмены таможенных барьеров на пути к грузинским рынкам.

А ведь многие рассчитывали на бурный рост экспорта, услаждая слухи грузинских производителей обещанием скорого освоения "золотого" рынка ЕС. "500-миллионный рынок открыт перед вами", - можно было услышать с высоких трибун во время торжеств по случаю "исторического" соглашения об ассоциации с Европой.

Что же мешает воплощению в жизнь и конвертации в евро этих устремлений? Почему экспорт сокращается, ухудшая и без того катастрофическое торговое сальдо Грузии? Причина проста: надежда на открытие европейского рынка для грузинских товаров с самого начала была сладкой иллюзией, которой тешили себя не только простые граждане, но, думается, большинство политиков, не очень хорошо разбирающиеся в хитросплетениях европейской внешнеторговой политики.

На первый взгляд, в DCFTA все ясно и просто: стороны отменяют таможенные пошлины и не допускают их введения при любых обстоятельствах и под любыми предлогами. Но в документе есть не очень заметная, хитрая оговорка: "ЕС оставляет за собой право ввести плату за доступ на рынок для некоторых товаров грузинского производства". Налог не называется "таможенной пошлиной", но разве суть от этого меняется?

Теперь посмотрим, на какие именно товары вводится дополнительная плата: на виноград, фрукты, овощи, цитрусовые, мясо, молоко, сыр, то есть на все то, что Грузия действительно может экспортировать в страны ЕС. Причем, налог вводится в одностороннем порядке: Грузия, согласно DCFTA, не имеет права на аналогичные действия в отношении хотя бы ограниченного перечня европейских товаров.

Если это равноправие, то при всем уважении к ЕС, приходится сверить свои представления о некоторых понятиях с незабвенным оруэловским лексиконом, согласно которому "Мир – это война" и так далее.

Но даже если бы злополучная запись не появилась в договоре по настоятельному требованию европейских бюрократов (они, разумеется всегда пытаются подстраховаться, чтобы не подставить своих производителей) грузинские крестьяне вряд ли могли воспользоваться привилегией экспортеров на действительно богатейший европейский рынок.

Дело в том, что просто собрать урожай экологически чистых и вкусных фруктов или овощей, недостаточно. Есть множество регуляцией, которые формально не имеют отношения к злополучной таможенной пошлине, но мешают экспорту не меньше, а то и больше финансовых барьеров.

Вот классический пример. Покойный бизнесмен и реформатор Каха Бендукидзе сетовал на то, что "идиотские" (по его определению) "еврорегуляции" снисходят даже до определения формы огурца, продуваемого в магазине. "Вы неоднократно бывали в супермаркетах Парижа, Лондона, Берлина, видели где-нибудь огурцы разной формы, как сплошь и рядом в наших краях?" - спрашивал Бендукидзе у журналиста, отвечая таким образом на вопрос, почему он считает ЕС "бюрократически зарегулированным объединением".

Как же грузинские крестьяне могут добиться правильной формы огурца, если у них нет и быть не может соответствующей технологии? А если и добьются выполнения нормы, то выращенный правильный огурец с учетом транспортных расходов (из Грузии в ЕС путь неблизкий и недешевый) окажется "золотым" по себестоимости.

Но даже это не главная проблема. Основная сложность в маркетинге. Во-первых, непривычность товара. Во-вторых, "упаковка европейского типа и качества", то есть пресловутый товарный вид любой продукции, без которого на границе ее завернут обратно безо всякой таможенной пошлины. В-третьих – невозможность получить доступ в европейские сети розничной торговли. Супермаркеты с подозрением относятся к фруктам, овощам и цитрусовым из далекой непонятной страны, о существовании которой, на массовом уровне, в Европе мало кто слышал.

У владельцев и менеджеров европейских торговых сетей есть свои проверенные, хорошо знакомые поставщики. Рисковать и выкладывать на прилавки новую продукцию только потому, что она чуть дешевле, никто не будет. Ведь если кто отравится – это гибель бизнеса и несчастье на поколение вперед.

Таким образом, если Грузия теоретически и сможет выйти на европейский рынок с традиционной продукцией (товарами сельхозпроизводства), то лишь через многие годы упорной рекламы и кропотливой работы с местными ритейлерами.

Причем о винах и минеральной воде речь вообще не идет. "Киндзамараули" никогда не сможет конкурировать в Европе с "Бордо", а "Боржоми" - с "Эвианом".

Остается лишь надеяться на то, что грузины когда-нибудь научатся производить высокотехнологичную продукцию, освободившись от "винно-мандариновой зависимости", а будущее поколение грузинских политиков сумеет уговорить европейских бюрократов не вводить "плату за доступ на рынок" для компьютеров и мобильников c грифом Made in Georgia.