Алексей Пашиев: "В искусстве нужно уважать чувства людей любых национальностей и вероисповеданий"

В последнее время СМИ бурно обсуждают скандально известную оперу Рихарда Вагнера "Тангейзер", поставленную в Новосибирском государственном театре оперы и балета. Где границы между новаторством и академичностью в искусстве? Как не переступить ту неуловимую черту дозволенного, и при этом идти в ногу со своим временем, оставаясь открытым для экспериментов? Своим опытом с "Вестником Кавказа" поделился солист Большого театра, баритон Алексей Пашиев.

- Алексей, вы родились в Перми, учились в консерватории в Санкт-Петербурге, а потом продолжили свою карьеру в Москве. Кем вы себя ощущаете москвичом и питерцем?

- Петербуржцем, скорее всего. Но Москву я полюбил за эти годы. Когда у меня спрашивают, где мой дом, я отвечаю - в поезде между Москвой и Петербургом.

- Чувствуется ли разница между московской и петербуржской публикой?

- По большому счету - нет, потому что и здесь, и там публика разная. И здесь, и там бывает доброжелательная, а бывает - нет.

- Вы, несмотря на свой молодой по оперным меркам возраст, уже спели свыше 30 партий. Что вы можете выделить?

- Мне нравятся больше игровые партии, типа "Джанни Скикки" Джакомо Пуччини, где можно поиграть и голосом, и какими-то актерскими вещами. Из русского репертуара - Мусоргский и его творчество. Хотя у него немного партий, которые я мог бы спеть, но тем не менее.

- Я знаю, вы склонны к экспериментам. Что за проект Rock&Opera?

- Буквально вчера я прилетел из Новосибирска, где у нас был концерт в Филармонии в рамках проекта Rock&Opera. Этот проект задумывался для привлечения молодежи к оперному искусству. Чтобы молодые люди пришли и почувствовали, что опера - это не просто люди, которые открывают рот, а слов не разобрать и "все это ерунда какая-то"! Мы хотели, чтобы молодежь почувствовала, что опера - это "тема", это классно! И тогда, может быть, молодые люди придут в оперу, будут прислушиваться и вникать в сам процесс уже оперного произведения. С проектом Rock&Opera мы уже были в Сочи, Новосибирске, Казане, Красноярске. Ездим везде, куда пригласят, где есть интерес.

- Как раз в Новосибирском государственном театре оперы и балета был поставлен скандальный "Тангейзер". Для вас в экспериментальных постановках есть какая-то грань? Или всё, что скажет режиссер, вы готовы делать?

- Я 10 лет проработал в театре "Санкт-Петербург опера". Юрий Исаакович Александров, художественный руководитель - экспериментатор. Но он все равно никогда не выходит за рамки приличия. В Новосибирском театре был явный перебор. Я считаю, что везде есть какая-то грань, через которую нельзя переступать. В искусстве нужно уважать чувства людей любых национальностей и вероисповеданий. Если это соблюдается, то я за любой кипиш!

- Действительно, твоя свобода должна заканчиваться, где начинается свобода другого. При подготовке к роли что вам помогает? Ваше какое-то переживание, опыт, или вы как актер что-то за кем-то подсматриваете, изучаете?

- Конечно, я смотрел и на старших товарищей, и, вообще, на великих. Многое зависит от того, какая партия. Если драматическая, естественно, смотришь, какой бы кусок "вытянуть" и как это больше "заиграет". Потому что есть партии чисто "школьные", как допустим, Жермон в "Травиате" Джузеппе Верди - ты вышел и начал ровненько показывать, какой ты молодец-вокалист. А есть, опять же, "Джанни Скикки", где можно поиграть и голосом, и актерски, поимпровизировать.

- Как вы относитесь к эстраде?

- Замечательно отношусь. Помимо проекта Rock&Opera, я недавно влился в коллектив "Фонд "Таланты мира" под руководством Давида Гвинианидзе". Тоже ездим по всей России. Сейчас собираются переносить этот проект в Европу и Америку. Мы поем песни Магомаева, эстраду, классическую, так скажем, эстраду. Также с удовольствием исполняем и оперу, и рок. Главное, чтобы зритель это воспринимал, и наше мастерство все-таки доходило до тех людей, который приходят к нам на концерты - оперные, роковые.

- Какая ваша любимая песня Муслима Магомаева?

- У меня много любимых песен в его исполнении. Но как это, наверное, ни пафосно прозвучит "Бухенвальдский набат", а из лирики, пожалуй, "Мелодия".

- Вы не думали принимать участие в конкурсе имени Муслима Магомаева?

- Думал. Но, к сожалению, поздно спохватился. Я знаю, что там участие до 35 лет, а мне уже 35 - конкурсный возраст закончился. Но по большому счету, я не любитель конкурсов. Я хочу донести до зрителя то, что чувствую, а не показывать свое мастерство, чтобы тебя рассматривали под лупой - "ой, смотрите, он не там нотку спел, а здесь восьмушку недотянул, а здесь не то вокально, чувство стиля какое-то не такое, которое мы хотим" и так далее. Я не люблю все это.

- Болезненно относитесь к критике?

- Не болезненно, просто у меня есть свое видение, а у людей, которые сидят в комиссии, безусловно уважаемых, есть свое. Бывает, что оно не совпадает с моим. Ведь по-разному даже композиторов трактуют великие дирижеры, режиссеры, певцы. Понятно, что есть такой столп как композитор, и от него по минимуму нужно отходить, но все всё равно понимают по-разному.

- Как вы относитесь к нашумевшему проекту “Голос”? Что это, по-вашему, шоу или искусство?

- Шоу.

- Вы современный молодой человек. Что в вашем плэйлисте играет? Одна ли классика, или что-то еще?

- Розенбаум, и AC/DC, и Scorpions, и Art of Noise, Queen, Secret garden, Depeche mode, Cure. Даже Lady Gaga есть!

- Кто ваш кумир? Есть ли кто-то, на кого вы ориентируетесь?

- Кумир? Есть люди, которые мне нравились и нравятся как вокалисты. Как это ни странно, я ведь баритон, но мне очень нравится тенор Франко Корелли. Но я не сотворяю себе кумира, я просто слушаю. Мне что-то нравится, что-то нет. Я не идеализирую людей. "Ах, как он вышел, спел, или сыграл, и теперь я других не воспринимаю!".

- Любите ли петь так, просто для себя, в домашней обстановке, например, моя посуду?

- Моя посуду, моясь в душе. Если есть настроение, то всегда. Ну, а когда нет, понятно, что здесь уже себя не заставить. Только необходимость, либо, конечно же, как это ни прискорбно – деньги.

- Как вы предпочитаете отдыхать?

- Море, солнце, горы, спорт.

- Мы находимся на "Вестнике Кавказа". Не могу вас не спросить, вы бывали на Кавказе.

-Да, я был на Кавказе года два назад с семьей. Есть такое местечко – Таймази в Северной Осетии. Нам очень понравилось. Отдохнули с большим удовольствием, по горам полазили. Постоянно хочется туда вернуться, поесть шашлыка, осетинского пирога, но пока не получается. С удовольствием поеду туда еще, и не раз. Но хотелось бы увидеть еще какие-то другие места, может быть, Домбай.

- Кавказ действительно очень интересное, своеобразное место, где на небольшом участке сосредоточено огромное количество разных людей с разными культурными традициями, обычаями. Посещали вы страны Южного Кавказа? Армения, Азербайджан, Грузия?

- Нет, к сожалению. Это мое упущение. Я думаю, что, может быть, будут какие-то творческие планы и тогда позовут. Зовите! Зовите, с удовольствием приеду, покажу свое мастерство.

- Есть у вас знакомые с Кавказа? Например, Нани Брегвадзе, если не ошибаюсь, работает с вами в одном проекте?

- Да, она работала с Гвинианидзе, но там же несколько команд. В любом случае мы все общаемся. У нас заведующей оперной труппой Большого театра была Маквала Филимоновна Касрашвили. Опять же, с Давидом Гвинианидзе работаем вместе. Мы все варимся в одном котле постсоветского пространства, и, конечно, все родные люди. Но я не отделяю - этот русский, этот грузин, этот украинец. Моя жена долго жила в Полтаве, там много родственников. Туда каждое лето ездили. И то, что сейчас происходит на Украине, очень печально и очень больно.

- Да, события на Украине мало кого оставляют равнодушным.

- Просто кто-то к этому агрессивно относится. Во мне нет никакой агрессии, мне просто обидно за происходящее.