Мартовские события 1918 года в Баку: как это было на самом деле

Первая мировая война и февральская революция 1917 года оставила неизгладимый след в судьбе Азербайджана, находившегося в составе Российской империи. После российских революций начала ХХ века Южный Кавказ был охвачен анархией и атмосферой произвола. Война, сопровождавшаяся тяжелой экономической и социально–политической ситуацией, обострила национальные вопросы на окраинах Российской империи, в том числе на Кавказе.

31 марта в Азербайджане будут отмечать годовщину - Дня геноцида азербайджанцев. В России широкой общественности о нем мало что известно. Советская наука на протяжении 70 лет старалась избегать говорить о тех событиях. Только после открытия архивов широкое изучение документов дало возможность узнать об одной из самых трагических дат, которая не только потрясла весь регион из-за своей жестокости, но и привела в ужас видавшие виды российских офицеров и чиновников. По некоторым данными, с 30 марта по 4 апреля 1918 года на территории нынешней Азербайджанской Республики за несколько дней с особой жестокостью было убито 30 тыс. мирного мусульманского населения, среди которых, в основном женщины и дети. В канун этих трагических дней, «Вестник Кавказа» рассказывает о характере и последствиях тех событий.

2 ноября 1917 года в Баку была провозглашена советская власть, и только там она смогла укрепиться. Большевики рассматривали город в качестве “опорного пункта” для распространения своей власти по всему Закавказью. Значение Баку для большевиков кардинально возросло после того, как в середине февраля 1918 года Закавказское правительство своими решительными действиями пресекло попытку большевиков захватить власть в Тифлисе. Вследствие этого основные силы большевиков вынуждены были покинуть пределы Грузии и сосредоточиться в Баку.

Вся фактическая власть сосредоточилась в руках Бакинского совета, председателем которого был избран Степан Шаумян. Он же с 16 декабря 1917 года был назначен Лениным чрезвычайным комиссаром по делам Кавказа. Но преградой для абсолютной власти большевиков была оппозиционная партия "Мусават", которая пользовалась поддержкой и влиянием среди азербайджанского населения. Ее политический авторитет тревожил руководителей Бакинского совнаркома. По признанию Шаумяна, мусаватистская партия "к началу второго года революции оказалась самой сильной политической партией в Закавказье". Особенно встревожили большевиков и дашнаков политические успехи партии “Мусават” в начале 1918 года. После октябрьского переворота 1917 года партия перешла к активным действиям. К началу марта 1918 года “Мусават” уже превратилась в ведущую политическую силу азербайджанского общества, сумев сплотить вокруг себя “подавляющее большинство мусульманского населения Азербайджана”.
В этот период власть в значительной части Бакинской и Елисаветпольской (Гянджинской) губерний фактически находилась в руках “Мусавата”.

В этих условиях Шаумян любым путем пытался отстранить "Мусават" от политической борьбы, дискредитировать ее.
С первых дней своей власти особенностью революционной практики большевиков стала их беспринципная готовность сотрудничать с любыми политическими силами ради сохранения власти. Таким же образом сложился военный альянс большевиков с Армянским национальным советом, который в основном контролировал армянские вооруженные формирования.

Еще летом 1917 года Временное правительство, пытаясь остановить процесс окончательного разложения на фронте, приняло решение о создании национальных военных формирований. Начали появляться многочисленные национальные комитеты, шла национализация войск Кавказского фронта, при одновременном развале фронта.
В июне право на создание одной бригады получили и армяне. После падения Временного правительства 13 декабря 1917 года главнокомандующий Кавказским фронтом издал приказ, на основании которого должен был формироваться Армянский корпус. Он был сформирован из солдат-армян, собранных со всех русских фронтов, а также за счет набора добровольцев-рекрутов из армянского населения.

По свидетельству члена партии кадетов Байкова, вследствие двухмесячного закрытия железнодорожного движения между Баку и Тифлисом, в тот период в Баку “скопилось около 8000 армян-солдат, вернувшихся с европейских фронтов войны с оружием в руках”. Если добавить сюда несколько тысяч хорошо вооруженных боевиков партии “Дашнакцутюн”, то станет очевидным, что в этот момент соотношение военных сил в Баку складывалось явно не в пользу “Мусавата”.

В городе находились тысячи хорошо вооруженных боевиков армянской партии "Дашнакцутюн". Шаумян был хорошо осведомлен о националистической направленности политики дашнаков.
Большевики готовились к решающей схватке. Накануне мартовских событий Бакинский совет получил значительную военную и финансовую помощь из Петрограда.
Большевики опасались, что политический авторитет “Мусавата”, подкрепленный реальной военной силой в лице национальных частей, сделает его практически неуязвимым. Подобное развитие ситуации неминуемо сделало бы мусаватистов лидирующими игроками на политической сцене Азербайджана. Понимая это, большевики решили, не дожидаясь завершения процесса создания азербайджанских национальных частей, нанести превентивный удар по “Мусавату” и тем самым добиться полного разгрома национального движения в Азербайджане.

Однако масштабы мартовской трагедии 1918 года, наряду с упомянутыми объективными факторами, определили и некоторые моменты субъективного плана, в частности, факт нахождения во главе Бакинского совета Шаумяна. Даже на фоне других большевистских лидеров он выделялся своим крайне враждебным отношением к праву народов на самоопределение, категорически отвергая простое декларирование этого принципа. Подчеркивая ошибочность подобной позиции, Ленин еще в 1914 году, обращаясь к Шаумяну, писал: “Не стыдно ли российскому марксисту стоять на точке зрения армянского курятника? ...из-за “армянской” слепоты Вы становитесь подручным Пуришкевичей и их национализма”.

Впрочем, весной 1918 года большевики нуждались в реальной военной поддержке в борьбе с “Мусаватом”, и такую поддержку в то время могла обеспечить лишь партия “Дашнакцутюн”. Стремление любой ценой расправиться с национальными силами Азербайджана подтолкнуло Шаумяна и его единомышленников в объятия ультранационалистических армянских группировок во главе с их лидером - партией “Дашнакцутюн”.

Принимая решение о создании фактически военно-политического союза с “Дашнакцутюн” в борьбе с национальными силами Азербайджана в марте 1918 года, большевистские лидеры руководствовались тем, что дашнакские формирования были неплохо вооружены и обладали немалым военным опытом, приобретенным в составе русской армии на фронтах Первой мировой войны. Весь этот боевой опыт дашнакских формирований и был использован против мирного азербайджанского населения Бакинской губернии в ходе мартовских событий.

В качестве приманки для привлечения дашнаков на свою сторону большевики также использовали “Декрет о Турецкой Армении” от 29 декабря 1917 года, подписанный Лениным и Сталиным. Этот декрет предполагал создание армянской автономии на временно оккупированной русскими войсками турецкой территории. Причем, большевистские вожди предусмотрительно возложили реализацию декрета на руководителя бакинских большевиков Шаумяна, которому было предписано оказывать всяческое содействие армянским организациям “для проведения в жизнь национальной идеи, которую ждал в течение веков угнетенный армянский народ”.

О том, что большевикам нужен был только повод, для начала погромов, свидетельствует признание Шаумяна: “Мы воспользовались поводом, первой попыткой вооруженного нападения на наш конный отряд, и открыли наступление по всему фронту... у нас были уже вооруженные силы около 6 тысяч человек. У “Дашнакцутюн” имелось также около 3-4 тысяч национальных частей, которые были в нашем распоряжении. Участие последних придало отчасти гражданской войне характер национальной резни, но избежать этого не было возможности. Мы шли сознательно на это".

Отбросив в сторону все свои межпартийные распри и политические разногласия, большевики и дашнаки заключили в Баку военно-политический союз, направленный против “Мусавата”, бывшего становым хребтом Азербайджанского национального движения.
Впрочем, части Красной армии Бакинского совета по своему национальному составу мало отличались от армянских формирований и “состояли почти исключительно из армян-фронтовиков, руководимых дашнакскими офицерами”. Достаточно отметить, что в это время начальником штаба Красной армии в Баку был полковник бывшей царской армии, член партии “Дашнакцутюн” - Аветисян. Другой представитель этой партии, печально знаменитый своими зверствами над азербайджанским населением Амазасп командовал 3-й бригадой Красной Армии. Поэтому неудивительно, что в насилии над мирными азербайджанцами активное участие принимали не только армянские формирования, но и части Красной армии.

Ожесточенным атакам большевистско-дашнакских отрядов подверглись практически все без исключения азербайджанские кварталы Баку, начиная от центра и кончая окраинами города.
Тактика борьбы большевистско-дашнакского альянса за власть вылилась в массовую резню азербайджанцев. Член большевистской партии с 1917 года Блюмин вынужден был признать: «Дашнакские отряды сделали свое подлое дело, вместо гражданской войны сделали национальную, вырезали до 20000 бедного мусульманского населения».

В своих воспоминаниях другой член большевистской партии Баранов также подтверждает факт массового истребления мусульман в Баку отрядами «Дашнакцутюн»: «Части Красной гвардии и партийные дружины штурмовали основные ворота крепости со стороны Николаевской улицы, около гостиницы «Метрополь». В этом районе действовали части «Дашнакцутюн», и подавление мусаватского мятежа они сопровождали резней всех мусульман».

Жертвами мартовских событий в Баку и его окрестностях стали более 12 тыс. мирных азербайджанцев. При этом следует обратить внимание на тот факт, что немалая их часть погибла не в ходе боевых действий на улицах города, а в собственных домах от рук мародеров. Дело в том, что вслед за вооруженными отрядами большевиков и дашнаков двигались группы мародеров из 5-10 человек, состоящие преимущественно из армян. И по мере установления над азербайджанскими кварталами города контроля вооруженных формирований Бакинского совета, эти группы незамедлительно приступали к их “зачистке”. Эти “зачистки”, как правило, сопровождались мародерством, грабежами и истреблением мирных азербайджанцев. Обращает на себя внимание и тот факт, что эти банды почти всегда действовали по одному и тому же сценарию. В первую очередь, они обстреливали дома азербайджанцев, чтобы изгнать оттуда оставшихся жителей, после этого они взламывали двери, забирались в комнаты и повсюду шарили.

Начавшиеся вечером 30 марта азербайджанские погромы продолжались в течение недели. И все это время в городе творились невиданные злодеяния в отношении мирного азербайджанского населения Баку. По свидетельству очевидцев, потоки крови буквально лились по улицам и уцелевшим азербайджанским домам.
Перед тем как убить азербайджанцев, дашнакские боевики истязали и всячески издевались над ними. Например, в известной бакинской бане “Фантазия” азербайджанцев живыми бросали в кипящую воду. У обнаруженных впоследствии в этой бане трупов оказались обожженными кости и сухожилия, а мягкие части тела просто отпали.

В знаменитом Маиловском театре содержались сотни плененных мирных азербайджанцев. Дашнакские боевики толпами гнали людей в здание этого театра, нередко в массовом порядке расстреливая их по дороге, вскрывая внутренности и обезображивая до неузнаваемости. Подобные бесчеловечные действия дашнакских боевиков приводили в ужас даже некоторых русских солдат. Один из них, ставший участником и очевидцем мартовских событий 1918 года в Баку, так описывает бесчинства дашнаков: “Они убивают мирных мусульман, режут без всякой надобности скотину, и от этой падали распространяются инфекционные болезни. Мы бессильны это остановить. Это не люди, а звери, алчущие крови и добычи”

Погромы продолжались даже после того, как партия "Мусават" вечером 31 марта приняла все условия предъявленного ультиматума большевиков.
Лишь в 11 часов утра 2 апреля руководство Бакинского совета наконец-то удосужилось официально согласиться на перемирие с азербайджанцами. Однако убийства и грабежи в азербайджанских кварталах продолжались вплоть до 5 апреля.

По свидетельству очевидцев, после окончания кровавой вакханалии на улицах Баку лежали сотни обезображенных трупов азербайджанцев, проколотых штыками и разрубленных шашками. Попадались трупы женщин и детей со вспоротыми животами, с отрезанными руками и ногами. Из-за этого в течение длительного времени после мартовской трагедии на улицах Баку ощущалось страшное зловоние.

Даже меньшевистская газета “Наш голос”, которая в начале событий поддерживала действия руководства Бакинского совета, квалифицировала происходящее в городе, как “национальную резню”. И тут же газета была закрыта постановлением “Комитета революционной обороны”, “ввиду появившихся в ней не отвечающих действительной оценке событий и явно тенденциозных статей” .

Шаумян пытался свалить всю ответственность за массовые убийства азербайджанцев в Баку на армянскую сторону. Он признавал, что в результате мартовских событий “пострадала масса бедных и бездомных мусульман”. И объяснял это тем, что большевикам “пришлось прибегнуть к помощи армянского полка, и они не могли допустить себе роскошь отказаться от их услуг”. Хотя без малейших угрызений совести тут же подчеркивал, что “...победа настолько велика, что это мало омрачает действительность”.

Тем не менее вслед за Баку и его окрестностями, большевистско-дашнакским силам удалось весной организовать азербайджанские погромы и в некоторых других уездах Бакинской губернии. Почти синхронно с событиями в Баку утром 30 марта начались азербайджанские погромы и в Шемахинском уезде Бакинской губернии. Причем, как и в Баку, большевистско-дашнакские силы заранее подготовились к этим акциям. Начиная с первых чисел января 1918 года, в армянские села Шемахинского уезда из Баку практически еженедельно прибывало несколько фургонов, заполненных оружием и патронами.

С целью создать впечатление о наличии грозной контрреволюционной силы, угрожающей власти Бакинского совета и оправдать планируемые им карательные акции в уездах против азербайджанского населения, Шаумян докладывал в Москву о кровопролитных столкновениях в Шамахе и отступлении разбитых сил Бакинского совета, вместе с которыми якобы уходили местные молокане и армяне.

В письме в адрес Совета народных комиссаров РСФСР 13 апреля Шаумян, ссылаясь на наличие контрреволюционных сил в Шамахе, сообщил, что послал туда «новый отряд с артиллерией и пулеметами».
Этот отряд возглавлял Степан Лалаев, который, по словам свидетеля тех событий Бочарова, имел «обширный мандат» от бакинского правительства.
Отряд Лалаева устроил разгром этого древнего города, уничтожив большую часть его населения, которое и без того сильно сократилось после разрушительного землетрясения несколькими годами ранее. Тот же Бочаров замечает: «За одну ночь города как не было. Население было уничтожено. На место срочно выехала комиссия под председательством Джапаридзе. Был освобожден комендант Шемахи дашнак Пахлацин и расформирован его отряд, который бездействовал во время погрома. Был также выслан дашнак Степан Лалаев».

И вскоре после начала штурма армянские отряды 27 ворвались в город. К вечеру 30 марта сопротивление азербайджанцев в Шемахе было окончательно сломлено, город был дотла разгромлен, а потом – подожжен.
По приказу командующего армянскими силами Степана Лалаева были окружены и подожжены все без исключения мечети города, в которых по мусульманским обычаям скрывались женщины, дети и старики. Люди, укрывавшиеся в мечетях, погибли в огне ужасной смертью, а пытавшихся выбежать на улицу солдаты мгновенно убивали.

По личному указанию Степана Лалаева, молодых азербайджанок приводили в его собственный дом в Шемахе, раздевали, насильно спаивали, пьяными заставляли танцевать под звуки зурны, затем насиловали, после чего одних убивали на месте, а других сбрасывали с высокого балкона на улицу.

О масштабах разрушений в Шемахе в период мартовских событий свидетельствует тот факт, что из 5 тыс. домов в городе уцелело только здание Реального училища.
Пытаясь спастись от погромов, часть городского населения Шемахи укрылась в близлежащих селах. Однако погромы распространились и на эти села. Всего в ходе мартовских событий в Шемахинском уезде было уничтожено 58 азербайджанских сел. А численность убитых мирных азербайджанцев в Шемахинском уезде достигала 7 тыс. человек, включая 1653 женщин и 965 детей.

Вслед за Баку и Шемахой трагическая участь постигла и азербайджанское население Губинского уезда Бакинской губернии. Губа стала третьим большим городом, куда большевики во главе с Шаумяном решили распространить свою власть. В Губинском уезде с его многонациональным составом населения армяне были менее многочисленны и активны. Здесь наряду с численно преобладающими азербайджанцами компактно жили также евреи, русские-сектанты, таты, лезгины. По инициативе Шаумяна в этот уезд был направлен двухтысячный отряд под командованием дашнакцакана Амазаспа. По личному указанию Шаумяна, подбор солдат в этот отряд был осуществлен тогдашним военным комиссаром Бакинского совета Коргановым таким образом, что он состоял исключительно из армян, входивших в партию “Дашнакцутюн”.

1 мая в Губу вступило состоящее исключительно из армян трехтысячное соединение, во главе которого стоял известный ненавистью к мусульманам дашнак Амазасп Срвандзтян. Оно также входило в состав Красной армии.

Вот как вспоминает прибытие в Губу отряда Амазаспа Ильянцев, служивший в красногвардейском отряде Еврейской слободы Губинского уезда: «Через несколько дней мы услыхали, что прибыл отряд Амазаспа в количестве 1500 человек. По дороге сжигал села. Оказалось, что Амазасп приехал под видом большевика, но он и его отряд вели национальную резню, сжигая села и города, грабя население и потом уехали".

Другой свидетель событий, член красного отряда в городе Губе Мир Муса вспоминал: «Дашнак Амазасп начал расправляться с тюркским населением. Начался массовый террор, грабеж и убийство».

Были случаи, когда население высылало навстречу отряду Амазаспа парламентеров с белыми флагами для изъявления покорности. Однако солдаты Амазаспа не входили с ними даже в переговоры и расстреливали на месте, а посылавшие их селения громили. Подобный случай, например, имел место в селениях Дивичи-Базар и Кызыл-Бурун, жители которых отправили на встречу отряду Амазаспа 15 почтенных стариков с хлебом-солью. Солдаты расстреляли их всех.

Утром 1 мая отряд Амазаспа, окружив город Губу, расположенный в 170 километрах к северо-востоку от Баку, начал обстреливать его из пушек, пулеметов и ружей. Хотя в этом не было никакой необходимости, т.к. жители города и не собирались оказывать никакого сопротивления. Тем не менее взятие города сопровождалось избиением мусульманского населения. Солдаты расстреливали попадавшихся на улицах Губы мужчин, женщин и детей, врывались в дома и вырезали целые семьи, не щадя даже грудных младенцев, которых расстреливали или зарубали кинжалами прямо на груди матерей.

Солдаты Амазаспа приказывали почтенным старикам доставлять им мусульманских женщин, а в случае отказа убивали их на месте. Именно за отказ выполнить подобный приказ был убит житель Губы Али-Паша Кербелаи Магеррам оглу и его сын, которого закололи штыками, предварительно выколов глаза в присутствии отца.

“Установление советской власти” отрядом Амазаспа в Губинском уезде завершилось гибелью около 2 тыс. мирных азербайджанцев. Солдаты отряда Амазаспа, как и их единомышленники в других регионах Азербайджана, кроме убийств, занимались еще мародерством и грабежами.

Всего же весной 1918 года большевистско-дашнакскими отрядами в Бакинском, Шемахинском, Губинском, Ленкоранском, Зангезурском уездах, в Карабахе и других регионах Азербайджана было убито примерно 30 тыс. мирных азербайджанцев. Еще десятки тысяч азербайджанцев в результате этих карательных операций вынуждены были покинуть свои родные дома и стать беженцами в собственной стране.
Член Чрезвычайной следственной комиссии, опытный юрист А.Е.Клуге в своем докладе «По делу о насилиях над мусульманским населением города Баку» на основе многочисленных показаний свидетелей и осмотра мест погромов подтверждает, что только в конце марта и начале апреля 1918 года от рук армянских вооруженных формирований погибло более 11.000 азербайджанцев, большинство которых принадлежали к неимущей части населения.
Однако, несмотря на то, что в результате мартовских событий большевистско-дашнакскому руководству Бакинского совета удалось на время стать полновластным хозяином в городе, одержанная победа оказалась пирровой. Именно мартовские события стали началом конца советской власти в Баку, и уже через два месяца была создана Азербайджанская Демократическая Республика, которая, правда, просуществовала всего 22 месяца.

Весной 1918 года советская власть в Азербайджане устанавливалась на крови тысяч мирных азербайджанцев. Но самое ужасное, что зверства в отношении мирного азербайджанского населения повторились спустя ровно 70 лет, в Карабахе. А сценарий и характер насилия, которому подверглось маленькое село Ходжалы в феврале 1992 года, очень похожи на то, что творилось в 1918 году в азербайджанских городах.

1. С.Шаумян. Избранные произведения, М.,1978, т.2, с.291.

2. Ратгаузер Я. Революция и гражданская война в Баку. 1917-1918. Баку, 1927, с.71.
3. Байков Б.Л. Воспоминания о революции в Закавказье - Архив русской революции. М., 1991, т.9-10, с.114.
4. Ленин В.И. Письмо С.Г.Шаумяну. Полное собрание сочинений, т.48. М., 1964, с.302-303.
5. Декреты Советской власти, т.1. 25 октября 1917 г. - 16 марта 1918 г. М., 1957, с.289-290.
6. Шаумян С.Г. Избранные произведения, т.2, М., 1978, с.246.
7. АПДУДПАР, ф. 276, оп. 2, д.20, л.18-19
8. АПДУДПАР, ф.268, оп.23, д.104, л.10-11
9. Рустамова-Тогиди С. Этого забыть нельзя. Зеркало, 2007, 14 апреля.
10. Известия Совета рабочих и солдатских депутатов Бакинского района, 1918, №62.
11. Шаумян С.Г. Избранные произведения, т.2, М., 1978, с.249-250.
12. Шаумян С.Г. Избранные произведения в двух томах, т.2, с. 246-247
13. Там же, с. 247
14. АПДУДПАР, ф. 276, оп.2, д.20, л. 85
15. АПДУДПАР, ф. 276, оп.2, д.20, л. 85
16. ГААР, ф.1061, оп.1, ед.хр.99, л.18
17. ГААР, ф.1061, оп.1, ед.хр.87, л.2.
18. ГААР, ф.1061, оп.1, ед.хр.87, л.2.
19. ГААР, ф.1061, оп.1, ед.хр.11, л.65.
20. ГААР, ф.1061, оп.1, ед.хр.95, л.7
21. АПДУДПАР, ф.456, оп.18, д.36, л.136
22. Там же, л.161
23. ГААР, ф.1061, оп.1, ед.хр.95, л.5-6
24. там же
25. там же
26. ГААР, ф.894, оп.Ю, ед.хр.ЮЗ, л.12.