Спорный геноцид. Армяне в Османской империи в XIX веке

Множество работ было написано о том, что армяне называют первым геноцидом в XX веке и к чему большинство турок относятся как к примеру межобщинной вражды и депортаций в военное время. Тем не менее, несмотря на огромное количество литературы, ожесточенные споры вокруг того, что на самом деле произошло около ста лет назад, не утихают. Насыщенный исторический спор осложняет отношения между Турцией и Арменией и ведет к напряжению в неспокойном регионе.  Он также дает о себе знать в других частях мира в моменты, когда представители армянской диаспоры лоббируют признание геноцида армян в парламентах других стран, а турецкое правительство угрожает принять контрмеры. 

"Вестник Кавказа" публикует главы из книги Гюнтера Леви "Армянские погромы в османской Турции: спорный геноцид", раскрывающей суть вопроса.

Армянская история насчитывает более двух тысяч лет. В 301 году н.э. армяне были первым народом, принявшим христианство в качестве официальной религии. Армянская Святая Апостольская Православная Церковь (также известная как Армяно-Григорианская церковь) сыграла важную роль в выживании народа, который в течение большей части своей истории жил под началом иностранных властителей. Последнее независимое армянское государство, Киликийское царство, пало в 1375 году, и к началу 16 века большинство армян попали под контроль Османской империи.

При системе миллетов, установленной султаном Мехмедом II (1451-1481), армяне пользовались правами религиозной, культурной и социальной автономии. Они с готовностью принимали свое зависимое от османской власти политическое положение, в том числе в течение значительной части XIX века, и потому армян прозвали «верноподданной общиной».

Со временем множество армян поселились в Константинополе и других городах, где они жили в достатке, работая торговцами, банкирами, ремесленниками и государственными переводчиками. Однако большинство продолжали оставаться крестьянами в восточных провинциях империи (вилайеты), которые были известны как Большая Армения, а также в нескольких западных районах возле Средиземного моря, которые называли Киликия, или Малая Армения. Точных статистических данных о численности населения Османской империи того периода нет, но принято считать, что к концу XIX века армяне составляли меньшинство даже в шести провинциях, которые всегда считались центром Армении (Эрзерум, Ван, Битлис, Харпут, Диярбекир и Сивас). Миграция и обращение в ислам после погромов, пересмотр границ и приток мусульман, вытесненных или спасающихся бегством с Балкан и Кавказа (особенно лазов и черкесов), способствовали сокращению числа армян на их исторической родине. Из-за их малочисленности претензии на независимую или хотя бы автономную Армению в составе империи оказались безнадежны, но эти цели начали получать все большую поддержку в результате наплыва новых либеральных идей с Запада, а также из-за все более тяжкого бремени, лежавшего на плечах христианских крестьян Анатолии.

До начала XIX века армяне не подвергались систематическому угнетению. Они были гражданами второго сорта, обязанными платить специальные налоги и носить отличительный головной убор. Им не разрешалось иметь и носить с собой оружие, их показания часто отклонялись в суде, а высшие административные и военные должности были для них закрыты. Слова «гавур» или «кафир» (которые означают неверующий или неверный), которыми называли христиан, имели явно уничижительную окраску и выражали общее мнение мусульман о них. Как отметил Рональд Сюни, несмотря на все ущемления в правах и оскорбления, в течение нескольких веков армяне извлекали значительную выгоду из ограниченной автономии, возможной при системе миллетов. «Церковь все еще была во главе нации; армяне, искусные в торговле и производстве, могли достигнуть крайне высокого положения в османской экономической системе. Также власти позволяли всевозможным образовательным, благотворительным и социальным институтам процветать». Живя в относительном мире со своими мусульманскими соседями, армяне наслаждались временем «плодотворного сосуществования».

В восточных провинциях армяне жили на горном плато вместе с курдскими племенами. Во второй половине XIX века отношения с курдами ухудшились. Многие армянские крестьяне жили в своего рода феодальной зависимости от глав курдских племен. Оседлые армяне предоставляли свое жилье на зиму кочующим курдам и отдавали им часть своего урожая в обмен на защиту. До тех пор, пока Османское государство было сильным и процветающим, такой уклад работал относительно неплохо. Однако когда империя начала распадаться, а ее правительство становилось все более коррумпированным, положение армянских крестьян стало затруднительным – они больше не могли платить ни все более обременительные налоги османским сборщикам налогов, ни дань своим курдским сюзеренам. Когда они отказались платить курдам, племена, которые никогда не были доброжелательно настроены, совершили ряд жестоких нападений на по сути беззащитные армянские деревни, что привело к жертвам, похищению девушек и женщин и угону скота. Османские чиновники, известные своей продажностью, не хотели или не могли компенсировать нанесенный вред. Реформы, проведенные в 1839 и 1856 годах под руководством султана Абдул-Меджида I, которые были призваны установить элементы верховенства закона и свободу вероисповедания, получившие название «Танзимат» в турецкой истории, мало изменили печальное положение простых граждан и армянского меньшинства. В течение 20 лет, вплоть до 1870 года армянские патриархи как главы общины представили османскому правительству более 500 докладов, в которых они описали поборы, насильственное обращение в другую веру, грабежи и похищения, распространенные в провинциях.

Конституция 1876 года провозгласила равенство всех национальностей, но султан Абдул-Хамид II приостановил ее действие в 1878 году и начал период автократического правления, который продлился 30 лет. Положение армян вскоре стало из плохого еще худшим, что привело к росту национального самосознания и распространению революционных идей среди них. Армянские националистические настроения зародились в диаспоре и крупных городах, а оттуда постепенно распространились и в восточные провинции. Протестантские миссионеры и их школы сыграли значительную роль в процессе радикализации. И правительство, и армянская церковь пытались противодействовать наплыву этих иностранцев и их западных идей, но число миссионеров, большинство из которых составляли американцы и немцы, продолжало расти. К 1895 году, согласно некоторым данным, в Анатолии работало 176 американских миссионеров, которым помогали 878 местных жителей. Они создали 125 церквей с 12 787 прихожанами, а также 423 школы с 20 496 учениками. Хотя миссионеры отрицали, что они внушали армянам националистические идеи, не говоря о революционных, османское правительство считало иначе. Чарльз Элиот, хорошо осведомленный британский дипломат, имеющий большой опыт работы в Турции, писал об этом:

«Хорошее положение армян в Турции во многом определялось тем, что они были вполне восточной и свободной от европейской примеси культурой, в отличие от греков и славян. Но теперь эта черта уничтожалась: европейское образование и европейские книги распространялись среди них... Турки считали это явным намерением порвать с тем, что осталось от Османской Империи, и основать Армянское царство... «Вперед, христианские солдаты, идущие словно в бой» – на английском это безобидный гимн, в котором поется не более, чем о ритуальной процессии, но я сознаю, что те же слова, дословно переведенные на турецкий, действительно звучат как призыв к христианам восстать против их мусульманских господ, и меня не удивляет, что османские власти сочли этот гимн бунтарским и запретили петь его».

Благодаря письмам, которые миссионеры отправляли на родину, внешний мир узнал о тяжелой жизни угнетенных братьев-христиан в Анатолии. Миссионеры едва ли были объективными наблюдателями, но несправедливость и унижение, выпавшие на долю христианского населения, действительно существовали. В свою очередь османские власти, как пишет Сюни, «расценивали любое провозглашение культурного возрождения или сопротивления, личного или местного, как акт национального восстания...

Турецкие чиновники и интеллигенция стали смотреть на армян как на непокорный, чужеродный, подрывной элемент, который был замешан в связи с иностранными силами». Османское правительство начало протестовать против растущего интереса к судьбе армян со стороны Европы, расценивая его как вмешательство во внутренние дела государства. Оно подозревало, и небезосновательно, что европейские державы используют армянскую проблему в качестве удобного повода для дальнейшего ослабления Османской Империи.

Казалось, что Россия, которая, в частности, захватила часть армянских земель в результате русско-турецкой войны 1828-1829 гг., поддерживала армянские волнения, надеясь аннексировать оставшиеся армянские провинции в восточной Анатолии.

Сомнения захватили умы после Болгарского восстания против османского правления в 1876 году. Сообщения о жестоком подавлении протестов, которые доходили до Запада, способствовали укоренению образа «ужасного турка». Русская общественность требовала оказания помощи южным славянам, и в апреле 1877 года Россия объявила войну Турции. Российский командир, захвативший Анатолию, Микаэл Лорис-Меликов (настоящая фамилия Меликян), был русским армянином. В войсках было много российских армян, а их соплеменники из османской Анатолии, по-видимому, выступали в качестве проводников. Популярность пророссийских настроений среди армян Анатолии, которые надеялись, что Россия освободит их от турецкого ига, была широко известна. Все это настораживало османское правительство и ставило под сомнение лояльность армян.

Переход от репутации «самого благонадежного миллета» к образу людей, которых подозревали в связи с иностранными врагами, был завершен.

Соответственно, когда русские войска отступили, курды и черкесы подвергли разграблению армянские деревни в соседнем регионе, и тысячи армян нашли убежище на русском Кавказе. Причины резни 1894-1896 гг. невозможно понять, не осознав это очевидное изменение в турецко-армянских отношениях.

После нескольких начальных неудач война 1877-1878 гг. закончилась окончательной победой России. В январе 1878 года русские войска достигли Константинополя. На Кавказском фронте они взяли Эрзерум. По настоянию армянского патриарха Сан-Стефанский мирный договор, подписанный 2 марта 1878 года, включал положение о защите армян. Согласно пункту 16, Высокая Порта (османское правительство) была обязана «провести без дальнейших отлагательств улучшения и реформы, требуемые в местных прошениях, в провинциях, населенных армянами, а также гарантировать их безопасность от курдов и черкесов». Русские войска должны были оставаться в армянских провинциях до тех пор, пока требуемые реформы не будут проведены.

Согласно жестким положениям Сан-Стефанского мирного договора, османское государство лишилось значительной части территорий на Балканах, и уступило России армянские районы Ардахана, Карса и Баязида, а также важного черноморского порта Батума. Эти приобретения породили опасения среди британцев, что Турция станет сателлитом России, что нарушило бы баланс сил в восточном Средиземноморье. В результате несколькими месяцами позже (13 июля 1878 г.) Россия под давлением западных держав была вынуждена согласиться на Берлинский трактат, который значительно сократил российские приобретения. Создание Болгарского государства, вассального по отношению к России, было отложено на неопределенный срок. Армянский район Баязида был возвращен Турции, а Батум - превращен в свободный порт. Независимость Сербии, Черногории и Румынии была вновь подтверждена, а территории Боснии и Герцеговины должны были быть оккупированы и попадали под управление Австро-Венгрии. Новый договор также требовал вывода русских войск с османской территории. Ответственность за выполнение положений об армянских реформах в Сан-Стефанском мирном договоре (пункт 61 нового договора) перешла ко всей системе Европейского концерта. Джордж Дуглас Кэмпбэлл, герцог Аргайл, бывший член правительства, позднее верно заметил: «Общее дело — значит ничье» [1]. В отдельной Кипрской конвенции от 4 июня 1878 года, по которой Великобритания получала право оккупировать Кипр, Порта снова пообещала провести реформы в Армении, но все эти обязательства существовали лишь на словах.

Конечным результатом стал рост антагонизма между турками и армянами. Армяне рассчитывали на подписанные соглашения, которые, однако, не полностью обеспечивали безопасность. Султан был зол из-за продолжающегося вмешательства европейских держав во внутренние дела Турции. Он стал еще сильнее опасаться армян, чьи земли составляли ключевую часть сократившейся империи, а следовательно, все больше склонялся к применению насилия.

Армяне стали заложниками европейской борьбы за власть и господство.

То, что Берлинский трактат и Кипрская конвенция внесли свой вклад в армянскую трагедию, было отмечено лордом Джеймсом Брайсом, большим другом армян. В 1896 году, после волны армянских погромов, он напишет:

«Если бы Берлинского трактата и Англо-турецкой конвенции не существовало, бесспорно армян бы продолжили угнетать, как это было веками. Но они бы избежали пожаров, голода и резни, которые обрушились на них в 1895 году... До Берлинского трактата султан не испытывал особой враждебности по отношению к армянам, а у армянского народа не было политических амбиций. Именно положения, которые были призваны обеспечить их защиту, впервые выделили их как объект подозрений и ненависти; они же впервые породили в них надежду на освобождение, что еще больше усилило враждебность правителей. Англо-турецкая конвенция научила их смотреть в сторону Англии, вмешательство которой ожесточало турок» [2].

Европейские державы ничего не сделали для того, чтобы положения договоров, призванные помочь армянам, были выполнены. Их совесть не была чиста, и они выражали султану свои протесты. Однако эти увещевания только еще больше раздражали Абдул-Хамида и делали его все менее сговорчивым. В ноябре 1894 года он заявил немецкому послу, что он скорее умрет, чем уступит под несправедливым давлением и предоставит армянам политическую автономию [3].

В 1891 году, опасаясь нарастающего российского интереса к восточному региону Анатолии, а также революционных настроений среди армян по обе стороны русской границы по обе стороны русской границы, султан объявил о формировании курдских добровольческих конных подразделений. Созданные по образцу русских казаков, отряды Хамидие, названные в честь султана, были призваны укрепить защиту пограничных провинций. Кроме того, они должны были взять под контроль курдов. Также Хамидие использовались в качестве противовеса представителям турецкой знати в городах, которые часто противились указам султана. К 1895 году Хамидие состояли из 57 подразделений, которые включали примерно 50 тысяч человек. Их мародерству подверглись и оседлые мусульмане, но именно армянские крестьяне пострадали больше всего. Для них новые курдские вооруженные банды означали дальнейшие грабежи и насилие в их деревнях. Получилось, что лису поставили присматривать за курятником. Во время беспорядков 1894-1896 гг. подразделения Хамидие участвовали в карательных операциях против армянского населения.

Одним из представителей армян на Берлинском конгрессе 1878 года был архиепископ Мкртич Хримян, приехавший туда с петицией о проведении реформ. По возвращении с конгресса в Константинополь, он произнес проповедь в армянском соборе, во время которой заявил огромной толпе, что он прибыл в Берлин с листом бумаги, в то время как другие небольшие народы – болгары, сербы и черногорцы – приехали с железными ложками. И поэтому, согласно образному выражению архиепископа, когда европейские державы поставили на стол конференции «Блюдо свободы», все остальные народы смогли зачерпнуть порцию для себя. А у армян в руках был лишь хрупкий листок бумаги, на котором была написана их петиция. Так что, когда подошла их очередь зачерпнуть из блюда свободы, их бумажная ложка испортилась, и они остались без причитавшегося куска.

Эта знаменитая проповедь архиепископа Хримяна была, по сути, ничем иным, как призывом к применению оружия –«железных ложек» [4] . В последующие десятилетия все больше армян, руководствуясь этим призывом, вступало на путь вооруженной борьбы, руководствуясь этим призывом.

[1] George Douglas Campbell, Duke of Argyll, Our Responsibilities for Turkey: Facts and Memories of Forty Years, p. 68

[2] James Bryce, Transcaucasia and Ararat: Being Notes of a Vacation Tour in the Autumn of1876, pp. 524, 523.

[3] The German ambassador to Berlin, November 16, 1894, in Johannes Lepsius et al., eds., Die grosse Politik der Europdischen Kabinette 1871—1914: Sammlung der diplomatischen Akten des Auswdrtigen Amies, vol. 9, p. 203.

[4] Nalbandian, Armenian Revolutionary Movement, p. 29.

Продолжение следует