В Армении не знают, что делать с заключенными

Смертную казнь в Армении отменили в 2003 году, исполняя обязательства, взятые на себя Ереваном при вступлении в Совет Европы. Казнь была заменена на пожизненное заключение, однако, таковое иной раз страшнее пули в затылок. Говорят, что жизнь в камере, умноженная на понимание того, что это навсегда, тяжелее, чем моментальная боль и небытие. Не ясно, однако, чем руководствуются те, кто создает для пожизненно осужденных невыносимые условия - убежденностью, что именно таким должно быть искупление, или исполнением абсурдных требований пенитенциарной системы.

На днях 40 осужденных к пожизненному заключению начали бессрочную голодовку и обратились с письмом к президенту Армении Сержу Саргсяну. В письме в качестве причины обращения указывается утрата доверия к компетентным органам, бездействие которых толкнуло людей на крайние меры. Заключенные обращают внимание президента на проблемы, игнорируемые на протяжении многих лет со стороны соответствующих органов и на факты невыполнения ими закона. Подписавшие письмо выражают сомнение в том, что соответствующие ведомства представляют президенту истинное положение вещей и просят главу государства направить на встречу к ним в УИУ “Нубарашен” надежного юриста, которому они представят полноценную картину творящихся беззаконий.

Сентябрьская голодовка стала продолжением июльской, в ходе которой заключенных уверили в том, что в течение месяца будут предприняты необходимые шаги. Заключенные акцию остановили, но шагов со стороны Минюста не последовало. Тогда осужденные тоже писали послания, а одни из них даже отрезал себе в знак протеста палец. Это далеко не первый случай членовредительства в армянских тюрьмах. Год назад осужденный Гнун Варданян, приговоренный к пожизненному заключению в тюрьме "Нубарашен", дважды обращался к крайнему способу протеста, зашивая себе рот, когда ему запретили пользоваться правом на телефонные звонки.

Об условиях содержания пожизненно заключенных и об абсолютном безразличии к ним со стороны руководства системы юстиции говорилось не раз. С помощью многочисленных жалоб и заявлений пожизненно заключенные уже давно пытаются обратить на себя внимание, но безрезультатно. Правозащитники считают, что эти люди оказались в полной изоляции: прервана их связь с обществом и средствами массовой информации. Единственно точная информация о пожизненно заключенных, которую получает общественность, - это имена тех из них, кто умирает.

Известно, что заключенных очень плохо кормят и практически не лечат. Больные содержатся в критических условиях – нет медикаментов, оборудования, медперсонала. Тяжелобольных заключенных государство, согласно законодательству, должно комиссовать. Их содержание и лечение обходиться очень дорого. Однако, как заявил представитель группы общественных наблюдателей Роберт Ревазян, те, кто нуждается в стационарном лечении и операциях, не получают необходимую медицинскую помощь и продолжают оставаться в тюрьмах.
"У одной заключенной острый сахарный диабет, и она получает дозу 64 мг инсулина. Согласно законодательству, если больной получает дозу инсулина выше 60 мг, его должны выпустить на свободу, поскольку возникают серьезные препятствия в вопросе отбывания срока заключения. Все документы по поводу получаемой больным дозы существуют, однако ее никто не собирается комиссовать", - заявил Ревазян, добавив, что их группа направила соответствующее заявление в министерство юстиции, однако из ведомства пока ответа не поступило.

Представитель группы общественных наблюдателей Сергей Габриелян описывает состояние другого осужденного: "У заключенного просто разлагается челюсть. Он нуждается в срочной операции, есть соответствующее заключение и врача УИУ, однако до сих пор ничего не делается, он продолжает отбывать свой срок заключения. Руководство УИУ мотивирует непроведение операции на челюсти отсутствием средств".
Тюремные врачи часто боятся поставить заключенным диагноз, который может предполагать его освобождение по состоянию здоровья, так как не желают иметь проблемы с руководством учреждений. "С другой стороны, комиссия по условно-досрочному освобождению в подавляющем большинстве случаев после двух минут обсуждения дела заключенного отвечает отказом. Таким образом, у многих заключенных теряется стимул к исправлению, поскольку все равно им не светит условно-досрочное освобождение", - считает Ревазян.

Складывается впечатление, что власти просто не знают, что делать с заключенными. Хотя одна идея, правда, из репертуара театра абсурда, все же озвучена была. Три года назад прошла информация о том, что в Армении разрабатывается законопроект о заселении заключенными "освобожденных территорий". Под этим термином в Ереване понимают азербайджанские земли Нагорного Карабаха и вокруг него, захваченные в начале 1990-х. Лоббисты той инициативы настаивали на том, что это гуманистический шаг – "люди оживят эти места и сделают полезную для общества работу, а не будут 20 лет гнить в тюрьмах". Тогда эксперты связали инициативу заселения захваченных азербайджанских земель преступниками с тем, что "нормальные люди в оккупированных районах с туманным будущим селиться не хотят", и, напротив, уезжают подальше от Армении все больше обостряя миграционные проблемы.