Сотрудничество арабских государств Персидского залива буксует

После многих лет тесного сотрудничества по всем вопросам, от Ирана до нефти, в Персидском заливе начинается новая эпоха осторожности. Некогда скоординированные и теплые отношения Саудовской Аравии с Эмиратами сходят на нет. Foreign Policy отмечает, что в течение года между Эр-Риядом и Абу-Даби возник каскад политических разногласий, которые в последние недели обострились еще сильнее.

Длинный список противоречий включает в себя отношение к войне в Йемене, темпы примирения с Катаром после трех с половиной лет блокады, нормализацию отношений с Израилем и Авраамические соглашения, связи с Турцией, квоты ОПЕК, иранскую стратегию и приграничную торговлю. На самом деле, в трениях между Эр-Риядом и Абу-Даби нет ничего нового. Разногласия часто скрывались из-за общих опасений, связанных с региональной экспансией Ирана и угрозой со стороны политического ислама. Возрождение этих проблем напоминает о том, что конкуренция внутри стран Персидского залива долгое время подрывала ССАГПЗ.

Новая непростая политическая динамика совпала со сменой поколений в руководстве: кончиной короля Саудовской Аравии Абдаллы (в 2015 году), султана Омана Кабуса (в 2020 году) и шейха Кувейта Сабаха (в 2020 году), а также появлением молодых лидеров на политической арене, включая наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда ибн Салмана, султана Омана Хейсама и эмира Катара Тамима бин Хамада (наследного принца ОАЭ Мухамеда ибн Заида также можно отнести к новому поколению, хотя он и пришел к власти на десятилетие раньше - в 2005 году.)

Но именно "арабская весна" 2011 года стала поворотным моментом в отношениях внутри Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), в который входят Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман и  Саудовская Аравия. Эффект домино региональных протестов, охвативший Бахрейн, побудил арабские государства Персидского залива к более тесному сотрудничеству в борьбе с тем, что они рассматривали как угрозу региональному порядку. Танки, отправленные для подавления протестов в Бахрейне в марте 2011 года, ясно продемонстрировали, что ни Саудовская Аравия, ни ОАЭ не допустят восстаний у себя.

Хотя этот шаг был обозначен как инициатива ССАГПЗ, он послужил ранним индикатором для более тесного эмиратско-саудовского взаимодействия, которое проявилось в Сирии и Йемене и повернулось в сторону Катара в 2017 году. Но в течение этого периода, несмотря на поддержку позиции ССАГПЗ в Бахрейне, Доха (которая не считала политический ислам дестабилизирующим фактором) наметила собственный курс, противоречащий саудовско-эмиратской активности.

Раскол, который определил и фактически положил конец ССАГПЗ, - это блокада Катара, введенная в 2017 году Саудовской Аравией, ОАЭ и Бахрейном. Три государства предъявили Дохе 13 требований, включая прекращение дипломатических отношений с Ираном, закрытие ”Аль-Джазиры” и вывод турецких войск с территории Катара, а также закрыли свои границы и разорвали дипломатические связи на три с половиной года в безуспешной попытке вернуть Катар в строй. Спор был разрешен только в январе 2021 года, благодаря посредничеству Кувейта.

Во время катарского кризиса снова пошли разговоры о закате ССАГПЗ как института и его грядущей замене растущими двусторонними отношениями между Эр-Риядом и Абу-Даби. Но вскоре после этого отношения между Саудовской Аравией и ОАЭ начали демонстрировать некоторую напряженность.

Вывод войск Абу-Даби из Йемена в 2020 году и его поддержка Южного переходного совета, который, как считается, имеет долгосрочные сепаратистские амбиции, привели к обострению отношений с Эр-Риядом, стремящемуся к прекращению огня и объединенным усилиям по миростроительству. А в 2019 году, когда в Тегеране началось лето эскалации, направленной на противодействие санкциям и максимальному давлению, Абу-Даби тактически изменил курс и пошел на сближение с Ираном. Между тем, Эр-Рияд не только пострадал от атак при поддержке Ирана на свои нефтяные объекты Абкайк и Хурайс, но также продолжал перехватывать дроны и ракеты хуситов из Йемена.

Подписанные в сентябре 2020 года Авраамические соглашения выявили различия в стратегиях государств в отношении Израиля. ОАЭ, стремясь извлечь выгоду из коммерческих и стратегических возможностей наряду с более тесным сотрудничеством с Вашингтоном, открыто поддержали соглашение. Хотя Эр-Рияд долгое время сохранял закулисные связи с Израилем, он руководствовался более осторожным подходом, храня приверженность делу Палестины как единственному пути к нормализации. ОАЭ продолжают с осторожностью относиться к Анкаре, в то время как Эр-Рияд в очередной раз наметил курс на деэскалацию.

Одновременно Саудовская Аравия позиционирует себя как новый центр региона Персидского залива в прямой конкуренции со своими соседями, требуя, чтобы международные компании размещали свои офисы в королевстве. Эр-Рияд внес поправки в тарифные правила, касающиеся товаров, производимых в зонах свободной торговли, а также в Израиле. Спор вокруг производственных квот ОПЕК+, в которой Абу-Даби проявил инициативный подход к увеличению базового уровня добычи в качестве условия продления текущей сделки, стал еще одним примером растущей конкуренции. Отсутствие координации можно также наблюдать в различной экологической политике государств.

Различия становятся все более очевидными в странах Персидского залива. Хотя Катар примирился с Саудовской Аравией и его усилия по достижению взаимопонимания с ОАЭ и Бахрейном продвигаются, он, скорее всего, останется независимым государством с собственной повесткой. Кувейт остается верным своим партнерам из стран Персидского залива и проекту ССАГПЗ в целом, но пока не спешит действовать, обдумывая последующие шаги. Тем временем Маскат стремится к сближению с Эр-Риядом (судя по недавнему визиту султана Хейсама), а Бахрейн всё плотнее сотрудничает с Абу-Даби.

Фундаментальная проблема для ССАГПЗ заключается в том, что нарратив безопасности, который когда-то удерживал коллективные интересы и политические концепции всех шести государств, был разрушен, хотя угроза со стороны Ирана остается. Национальные интересы, которые включают экономическую диверсификацию и внутреннюю безопасность, вынуждают ведущие страны ССАГПЗ, в частности, ОАЭ и Саудовскую Аравию, прокладывать свой собственный путь.

Благодаря прочным семейным, племенным и торговым связям, связывающим государства и граждан Персидского залива, координация между шестью странами, несомненно, сохранится. Но тенденция к индивидуализму, которая укоренилась в этом году, будет определять политические, коммерческие и региональные решения стран ССГПАЗ на многие годы вперед и повлияет на их национальные политические, финансовые, деловые и энергетические траектории. Скорее всего, все останутся приверженными концепции и базовым принципам функционирования ССАГПЗ, но в то же время пойдут каждый своим путем.

Это окажет значительное влияние не только на ССАГПЗ, но и на двусторонние отношения между государствами-членами, учитывая, что они сами устанавливают новые партнерские связи с другими региональными и глобальными игроками. В частности, недавно государствами в одностороннем порядке были предприняты шаги по укреплению отношений с Китаем, Россией и Индией. Новая эра отношений внутри ССАГПЗ также повлияет на способность Вашингтона к достижению консенсуса внутри блока. Согласия может стать гораздо меньше, чем было раньше.