Кубань: кто заплатит за наводнение

По данным замдиректора департамента ЖКХ Минрегионразвития Николая Васютина, «450 человек уже выбрали способ переселиться в готовое жилье в пяти городах Ставропольского края, остальные думают, или, видимо, большая часть все-таки предпочтет жить на земле. Мы сейчас выбираем три площадки. Через несколько дней начнутся подготовительные работы…

Также пострадали объекты коммунальной инфраструктуры. Из 52 котельных города Крымска 15 в плохом состоянии. На восстановление потребуются значительные ресурсы, по предварительным подсчетам не менее 353 миллиона рублей.

На восстановление объектов социальной инфраструктуры (библиотеки, школы, больницы, дома престарелых, детские сады) нужно свыше полумиллиарда. Всего же общая цифра будет приблизительно равна 5,5 млрд рублей.

3,8 млрд уже государство выделило на пособия – и за гибель людей, и за полную или частичную утрату имущества. Эти выплаты уже начались. Пострадавшими от наводнения на момент признано 29,5 тыс. человек. 21,5 тыс. финансовые средства уже перечислены. Также люди получают по 10 тыс. от регионального бюджета».

Как заявил председатель Всероссийского союза страховщиков Андрей Кигим, «более 14 страховых компаний участвуют в урегулировании случаев. В основном это касается, конечно, имущества физических лиц. Здесь, наверное, плюсом является то, что после позапрошлогодних пожаров 2010 года, когда была коллизия, что страховая компания платила, а потом бюджет давал больше, и граждане отказывались от этих выплат ради получения средств, государство пошло навстречу. Поручение, которое в свое время было дано, было реализовано госорганами. Поэтому выплата по страховке не уменьшает государственной помощи. Это потребитель должен понимать, это серьезный момент. Если вдруг возникает коллизия, нужно обращаться в региональные комиссии.

КАСКО – это большая проблема, потому что машины не спасти, и на сегодняшний день Краснодар считает, что мы должны сделать более оперативной прямую связь со страховщиками региона, чтобы определить, нужно ли привлекать оценщиков, либо, с учетом того, что это катастрофа, мы должны посмотреть и более оперативно принимать решения. 

Есть более сложный вопрос, который касается имущества частного бизнеса. Пример Саяно-Шушенской ГЭС, показал предпринимателям, что они должны защищать свое имущество. И здесь, мне кажется, МЧС и Минрегион должны быть более аккуратны, когда будут правительственной комиссии выносить такие рекомендации, чтобы за халатность частных компаний не отвечал бюджет федеральными средствами. Борьба с патернализмом, как это, может быть, ни звучит сегодня жестко в такой трагической ситуации, не должна уходить. В этом отношении, мне кажется, наши коллеги из проектных организаций должны посмотреть, что происходит в перспективе. Ученые, проектировщики, которые занимаются градостроительством, должны помочь МЧС. Я знаю, что МЧС очень много таких карт делает – по сейсмическому зонированию, по климатическому зонированию. Либо нужно ставить вопрос о переездах, либо нужно ставить вопрос о создании систем борьбы с катастрофами, потому что, к сожалению, потепление, катаклизмы, все приведет к тому, что старый формат строительства сегодня испытывает нагрузку времени. В связи с этим, мне кажется, очень правильная инициатива в свое время была высказана страховщиками: объединить усилия по информационному обмену с государством. Сегодня есть Росреестр. Это госорган, который ведет учет всего федерального имущества. Не могу понять, почему гражданину нужно нести какую-то справку из МВД, подтверждающую право на дом, если Росреестр как федеральный орган, в силу своих обязанностей, должен предоставить такую справку».

По убеждению исполнительного директора Национального союза агростраховщиков Корнея Биждова, «самое ценное, что есть в стране – это ее народ, человеческие жизни. В сферу наших интересов не входит то, что связано непосредственно с гражданами, а входит то, что связано с сельскохозяйственным бизнесом. Как правило, в тех ситуациях, когда мы анализируем чрезвычайные ситуации, это не в первый раз, вопросы, связанные с потерями агробизнеса, они высвечиваются где-то на второй волне информационного интереса. Тем не менее первые сведения у нас, естественно, есть. Я хочу обратить внимание на то, что Национальный союз агростраховщиков объединяет 27 страховых компаний, в том числе крупнейших лидеров нашего рынка, таких, как Росгосстрах, Ингосстрах, Альянс, Макс, Альфа-Страхование и др. Мы после первых информационных импульсов провели в оперативном режиме опрос наших членов, постарались получить максимальную информацию. На 12 июля картина такова: на территории Краснодарского края осуществляется сельхозстрахование с господдержкой, это тоже важный момент, потому что сельхозстрахование и страхование агробизнеса может осуществляться и на других условиях. Речь идет о цифрах, касающихся хозяйств, работающих в системе господдержки. Работает 9 страховых компаний, в том числе крупные компании, которые я назвал, и региональные компании, как МРСК, страховая компания «Купеческая», и т. д. Застраховано в Краснодарском крае на эту дату около 40 хозяйств на общей площади 128,4 га. Страховая сумма составляет более 5 млрд рублей. Это именно по тем компаниям, которые входят в члены Национального союза агростраховщиков.

Более подробная информация, касающаяся Крымского района: на сегодняшний день из этих 9 страховых компаний, работающих на территории Краснодарского края, нам 4 компании подтвердили, что не имеют действующих договоров страхования именно на территории именно Крымского района. Одна страховая компания заявила о том, что имеет договоры, но не было на сегодняшний день заявлено убытков. Между страховым событием и заявлением на возмещение ущерба, как правило, существует временной лаг не менее 10-15 дней. Понятное дело, что сейчас в основном и власти, и местные органы сконцентрированы на помощи населению, а затем уже мы ожидаем более подробной информации».

Между тем, по мнению зампреда правления страховой группы СОГАЗ Николая Галушина, «за двадцать лет российский страховой рынок так и не стал большим страховым рынком. Мы занимаем меньше 0,5% от мирового страхового рынка. В принципе, развитость рынка определяется уровнем проникновения и валовым сбором страховых премий на душу населения. С этим у нас не все очень хорошо, и в первую очередь с уровнем проникновения страхования физических лиц. К сожалению, меньше 10% всех граждан нашей страны последовательно пользуются услугами страховых компаний – я имею в виду в первую очередь страхование домашнего имущества. Про ОСАГО не имеет смысла говорить, в данном случае не та тема. 

Сейчас государство в очередной раз призвано играть свою социальную функцию. Это, безусловно, нужно сделать, но в то же время выплата возмещения пострадавшим за счет средств федерального и регионального бюджета не мотивирует граждан заниматься страхованием своего имущества. Отсутствует внутренний риск-менеджмент. Не нужно мне самому оценивать свои риски и пытаться их распределять, страховать, если я могу надеяться, что в случае такой беды государство придет на помощь. Предполагаю, что и это трагическое событие не в значительной степени отразится на сознании людей, и рынок страхования физических лиц не вырастет у нас в разы. Трагично и, наверное, очень показательно для страхового сообщества событие в Крымске. При полном расчете величины убытка для страхового сообщества в Краснодарском крае эти события будут самым крупным убытком в истории российского страхования. Собственно, если только 5 млрд по пострадавшим посевам, и сколько-то миллиардов, предварительная оценка будет выполнена только у одного СОГАЗа, я предполагаю, что в совокупности это будет самый крупный убыток на российском страховом рынке. Это убыток, который затронул не одну, не две страховые компании, а затронет большинство игроков на рынке. Мы привыкли рассматривать Россию как территорию, в наименьшей степени подверженную природным катастрофам. Посмотрите на карту родины. У нас немножко трясет где-то на Алтае, причем в тех регионах, которые негусто населены и не имеют сильной промышленности. У нас трясет на Сахалине, но события там носят достаточно редкий характер. Основная часть страны, если и подвержена каким-то наводнениям, то, как правило, даже в период весенних паводков нельзя слышать о событиях столь значительных, как события одного крупного дождя».

По словам вице-президента «Росгосстраха» Александра Блайваса, «что касается Крымска то на сегодняшний день в компании сформированы списки застрахованных объектов, распределены по улицам, и сотрудники компании, которые занимаются урегулированием убытков, отрабатывают каждый дом, не дожидаясь, когда клиент обратится в компанию или придет, потому что мы понимаем, что сейчас большой вал вопросов, которые нужно решать пострадавшим от данного события. 

Что касается поселка Нижнебаканский, то в этом поселке организован мобильный офис, который также работает с гражданами по заявлениям по данному событию. 

Если говорить о цифрах, то цифры обновляются каждый день, и по состоянию на вечер воскресенья 15 июля мы знаем о 365 строениях, которые пострадали и которые застрахованы в компании «Росгосстрах». По этим строениям уже ведется работа, и на сегодняшний день из этого числа пострадавших строений 290 строений уже осмотрено».

Как считает директор лаборатории анализа и прогнозирования природных и техногенных рисков экономики Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Борис Порфирьев, «что касается чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера во всем мире за последние 50 лет, то Россия – не исключение. Прослеживается четкая тенденция нарастания ущербов от чрезвычайных ситуаций, причем здесь тренды таковы, что материальный ущерб нарастает ускоренным темпом, что связано с увеличением производства и плотности застройки, увеличением населения, расположением значительной части мощностей и населенных пунктов в зонах риска. Две трети мирового производства находится в зонах риска. Россия является страной, которая находится в довольно высоких зонах риска, хотя не таких, как развивающиеся страны. Тем не менее у нас 20% территории сейсмоопасные, в частности, например, такая территория, о чем мало подозревают, как, например, Татария. У нас треть территории подвержена риску наводнения. Помня про наши леса, мы понимаем, что эта территория подвержена пожарам. У нас значительная территория подвержена риску подтопления, - не затопления, а подтопления, это огромная проблема во многих населенных пунктах, и т.д. Не буду говорить про сходы лавин, селей и оползней. Что касается статистики погибших, во всем мире прослеживается в глобальном плане, прежде всего в развитых странах, тенденция снижения числа погибших, но при этом рост числа пострадавших, по тем же причинам.

Что очень важно в отношении ущерба и соотношения с долями ВВП? Если говорить именно о валовом продукте и отношении ущерба к валовому продукту, в среднем эта цифра составляет порядка 0,2–0,25% к валовому продукту, если вести речь о прямом материальном ущербе. Это примерно та же самая цифра и по России. Но беда заключается в том, что ВВП для этого – крайне плохой показатель. Считать по отношению к ВВП влияние ущерба, как он сказывается на ВВП – это упражнение не только бессмысленное, но даже вредное. Потому что ВВП – это показатель, который показывает вновь созданную стоимость за год. Ущерба в нем практически не отражается. Вот, например, восстановительные работы очень даже хорошо отражаются, то есть с точки зрения ВВП может быть все совершенно наоборот.

Поэтому относить надо, конечно, не к ВВП, а к национальному доходу. Если мы говорим о поселениях или о домохозяйствах – к личному доходу. Что касается страхования, я полностью поддерживаю страховое сообщество. Считаю, что беда России заключается в том, что мы в этом важнейшем для нас вопросе полностью проваливаемся. Дело ведь не только в том, что из-за того, что у нас слабо развит страховой рынок, мы не можем в должной степени возмещать тот ущерб, который возникает. Беда заключается еще и в том, что страховые фонды – это прежде всего источники длинных денег, наряду с пенсионными фондами. А это в том числе и инвестиции в защитные сооружения, помимо всего прочего, не говоря о других инвестициях. Поэтому вопрос архиважный, и тем более нам нужно иметь в виду, что если даже в мире, например, разница между общим ущербом и застрахованным ущербом возрастает и на сегодняшний день составляет примерно 1:5 – 1:6, то у нас это просто несопоставимые цифры».

По словам эксперта в области городского планирования, главного архитектора «Объединения проектировщиков» Александра Антонова, «планировщики в Крымске после чрезвычайной ситуации вряд ли что-то могут сделать. Сейчас это место, где должны работать спасатели, оперативные службы, страховщики, медицина и т. д. Но мы можем подумать, стоит ли все восстанавливать в тех же объемах или еще лучше. Опасны чрезвычайные ситуации, не только природного, но и техногенного характера. В поселке Пугачево рвутся снаряды с регулярностью два раза в год. Ни разу не поднимался вопрос о том, что вообще-то жилью не место рядом с такими объектами. А такие объекты существуют и в Московской области. Обязательно нужно переносить во всех случаях. От пожаров сгорело много труднодоступных и удаленных деревень. Экономический смысл их восстановления не обсуждался. Они дотационные были и остались даже в Московской области, не говоря уж о Нижегородской и Владимирской. Это просто. А сложно подходить в экономических категориях к планированию городов и планированию территории в целом и, в частности, к необходимости учета в таких возможных катастрофических ситуациях. Что мы можем сделать? Да, конечно, мы должны это учитывать. Но, к сожалению, то, что называлось генеральным планом 20 лет назад в Советском Союзе, и то, что называется документом территориального планирования, генеральным планом сегодня, - это две огромные разницы. Я скачал с сайта городского поселения Крымск три листочка- Положение о территориальном планировании. Сомнительно, что действительно этот серьезный документ так выглядит. Тем не менее на сайте это три листочка. Раньше на генеральных планах всегда было две линии: одна называлась «линия паводка пятипроцентного», а другая называлась «линия однопроцентного катастрофического паводка». Очень надо потрудиться сегодня, чтобы найти генеральный план, где отображаются эти линии. Более того, если даже они сегодня где-то кем-то отображаются из планировщиков, то, скорее всего, они берут генеральный план 20-летней или 25-летней давности и аккуратно эту линию перерисовывают. Линия есть – все нормально. Где-то примерно там. На самом деле эта линия ничего не знает. Она не несет никакой юридической нагрузки. Это значит, что ничего не запрещено».