Россия-Азербайджан-Турция: как сохранить кавказскую опору евразийского партнерства

На этой неделе, скорее всего, возникает момент кризисного перелома: азербайджанская армия, поступательно наращивая наступление, может перейти к более затяжному противостоянию с сепаратистами "НКР". Вряд ли Баку удовлетворится возвращением половины оккупированных территорий. Новостью прошлой недели стала ясность о целях Азербайджана. Многие наблюдатели, в том числе и автор этих строк, исходили из сценария боев в апреле 2016 года - локального краткосрочного конфликта.

Однако реальность оказалась иной. Ильхам Алиев достаточно четко в развернутых интервью заявил о новом этапе азербайджанской истории - идти до конца. Переговорные отступления и отсрочки остались в прошлом. При этом сейчас нужно смотреть вперед и оценивать параметры поствоенной нормализации между Азербайджаном и Арменией. Один из ключевых вопросов постконфликтной стабилизации и выхода на новый переговорный трек, включая возможную судьбу Карабаха, - готовность нормализации диалога в фигуре расширяющихся пространств влияния Турции, Азербайджана и России. Именно их связка, с точки зрения региональной геополитики, оказалась под основным ударом.

Москва в известной степени связана своим амбициозным стратегическим позиционированием - равноудалением. В таком ракурсе нужно держать достаточную дистанцию и подтверждать одному гарантии безопасности, другому нейтралитет и устойчивость социально-экономического партнерства. Сочетание в нынешних условиях трудно осуществимое.

Испытание войной

Как Москве разорвать эту связку обязательств перед Ереваном и Баку? Никак. Это неизбежный вызов для державы, а Москва мыслит именно такими масштабами. Проблема в том, что Россия не за океаном или Гималаями, а здесь, рядом, на Кавказе, менее чем в часе полета. Более того, ось с Кавказа до Балтики, от южной политической столицы - города Сочи через Краснодарский край, Ростов и далее на Москву - является сердцевиной экономической жизни России с участием диаспор азербайджанцев и армян.

Москва - столица пространства некогда общего советского дома и правил нынешней российской капиталистической экономики. Согласитесь, это отменно до сих пор работает - в какой еще стране можно представить, чтобы Ильхам Алиев и Никол Пашинян стали бы участниками ток-шоу, притом говоря на одном языке, родном всем зрителям, включая их страны. Платформа России работает и востребована.

Но от Москвы всегда ждут большего. Она должна задавать соседям политический тон и экономическое движение, предлагать общие инициативы, выходы и пути решения кризисов. Пауза, взятая Путиным в реагировании на войну, понятная в силу обязательств "дистанции", подразумевает возможность выхода на новые инициативы. Но не сразу. Не стоит ждать, что Москва на днях найдет изящный выход из сложившейся картины обострения.

Ситуация может усугубиться для обеих сторон, что предвещает затем очень трудный период воссоздания новой дипломатии, период осознания потерь и избавления от иллюзий. Другое дело, что фактически до сих пор Баку распоряжается негласным карт-бланшем из Москвы на осуществление операций по всей глубине фронта. Это совершенно новая реальность, которой не было, ни в апреле 2016, ни тем более ранее.

Новая реальность и в том, что Азербайджан пошел до конца. Поначалу, были сомнения относительно силы намерения войти в мощный поток самопожертвования во имя Родины, но воля к победе, показанная в эти дни, перекрывает все расчеты. Это новый уровень становления нации, через преодоление боли и кровавые испытания. Понять это могут либо настоящие политики, проникающие вглубь событий, либо свои же соотечественники и вовлеченные соседи.

В Ереване осознают, что границы союзных обязательств Москвы не распространяются на Карабах, как ни раскручивай маятник конфликта. Если бы Москва выступила на стороне Армении, она в силу веса надавила бы на Баку и максимально обострила отношения с Турцией. У России есть на это силы, но этого не происходит. Почему? Есть набор экономических оснований - но только ли в этом дело? 

Три короля

Заметно, что после многих лет прямых публичных и закулисных бесед с Ильхамом Алиевым Владимир Путин не разочаровался в азербайджанском лидере, фактически не давит на Баку, тем самым расширяя диапазон свободы действий Алиева, о чем недвусмысленно намекает и сам азербайджанский лидер. Хотя, заметим, обратное могло быть закономерным. Ведь Путин - патрон в большинстве геополитических вопросов для всего постсоветского пространства. Кроме того, он лично "опекал" Ильхама Алиева в процессе транзита власти после смерти Гейдара Алиева, исполнив устное завещание великого лидера помочь его сыну пройти испытания первых лет власти - вспомним роль РФ в локализации попытки переворота накануне парламентских выборов 2005 года. Теперь, спустя семнадцать лет, на сцене региона три сильных лидера - Путин, Алиев, Эрдоган. А связка тюркской солидарности по аналогии с Союзным государством России и Белоруссии придает Анкаре и Баку еще большую силу и вес.

Кроется ли в этом вызов для Москвы? И да, и нет. В зависимости от идейных предпочтений, личных оценок и национальности наблюдателей, наконец от реальной динамики событий, можно обнаружить рифы, а можно - новые подъемные течения. Как пишет член президиума РСМД, Андрей Кортунов, описывая портреты Путина и Эрдогана: "Уже одна эта идейная и поведенческая схожесть двух лидеров, очевидная близость их взглядов на современный мир и его перспективы должны содействовать сближению Москвы и Анкары. Помимо этого, у России и Турции объективно много общих или совпадающих интересов. Две страны удачно дополняют друг друга в самых разных областях — от энергетики до туризма, от транспорта и логистики до военно-технических наработок".

Но это портреты, а что политическая повестка? Сегодня ясно, что упущенная Москвой инициатива в этой тройке приведет к еще большим проблемам. В отсутствие инициатив гораздо больше проблем, чем просто от паузы. Тем более в случае с нашим треугольником. России придется переключаться с энергетического на технологический и товарный трек обеспечения базового развития проектов. С 2007 года Азербайджан постепенно отказывается от российского газа, Турция осуществляет это вынуждено под давлением сырьевого рынка в 2020 году. Однако нас объединяет достаточное количество разнообразных проектов, от АЭС "Аккую" в Турции до предприятий автомобилестроения, химии и фармацевтики в Азербайджане. Кстати, ровно год назад, в сентябре-октябре 2019 года прозвучала инициатива Росатома о строительстве АЭС в Азербайджане. Энерговооруженность - один из залогов удвоения ВВП. Но дело даже не в этом проекте, существует огромное поле для новых инициатив в плоскости российско-азербайджанских и российско-турецких отношений для положительного и динамичного обустройства нашего общего пространства. Сценарии Минфинов Турции и России весьма схожи - ставка на строительство, цифровизацию, новую индустриализацию, поддержку малого бизнеса: Анкара планирует в 2021 году рост от 3,7% до 5% ВВП, Москва - устойчивого посткризисного роста не менее 3% ВВП.

Главным полем приложения сил может стать Карабах. Азербайджан остается приверженным принципу открытия границ для транспорта и торговли. Возможно, не сразу после конфликта и не с этим правительством в Ереване, но от постконфликтного взаимодействия с Арменией Баку все же не отказывается. Через Азербайджан для Армении более короткий (бесперевалочный) доступ к территории ЕАЭС: через российско-азербайджанскую границу и каспийские порты. Очевидно, для Армении увеличится номенклатура грузов из Центральной Азии. К примеру, на сегодняшний день Казахстан и Туркмения экспортируют в Армению нефтепродукты, масла, запчасти для машин, рис, зерно и прочее, но они идут либо через Иран, либо через Волго-Донской канал до Азовского моря и грузинских портов. После снятия блокады этот поток расширится, в том числе, китайскими товарами. Через Азербайджан более доступен для среднего бизнеса автомобильный транзит к ЕАЭС, так как его дороги открыты без скидок на погодные условия, в отличие от грузинских перевалов.

Альтернативы альянсу нет

В Москве есть достаточно противников Анкары, они утверждают, что Турция - не союзник России, а Азербайджан - лишь спутник. Но Баку достаточно окреп, чтобы быть не просто спутником для Турции и России, скорее, это малая планета со своими правилами, орбитами влияния и спутниками поддержки. Нас объединяет общий идейный космос и сложное внешнее окружение на западе и юге. Какая фраза Алиева в дискуссии на телеканале "Россия-1" больше всего раскрыла его идеологические позиции? "Переворот, который не удался в Беларуси, удался два года назад в Ереване" - в принципе, этого маркера достаточно, чтобы расставить позиции в нынешнем конфликте, без углубления в столетнюю историю армяно-турецкого противостояния. Заметим, как это резонирует с официальным высказыванием бизнесмена Евгения Пригожина: "Как мы, Великая Россия, допустили, что проамериканская марионетка сидит у нас под носом? В итоге мы имеем то, что имеем: Пашиняна, который надул армян, а теперь не может за них вступиться".

Конечно, самой констатации динамики энтропии, разрушающей модели постсоветских вертикалей, явно недостаточно, чтобы Москве пришлось пересмотреть позицию равноудаленности в конфликте "двух своих друзей". Но модификация этой политики необходима. Мы на новом витке, похожем на рубеж 1999-2001 годов, когда молодой президент Путин начал с чистого листа сближение с Баку и Анкарой. На каждом историческом витке возникают новые обстоятельства, но символически значимые, осевые события имеют свойство повторяться в другом антураже. Конфликт в Карабахе был стартовым крючком, с которого начался распад СССР. Сейчас велик риск, что он может стать проблемой для развития евразийского интеграционного пространства.