Вестник Кавказа

Лев Кузнецов: "Режим территории опережающего развития будет создан в Кавминводах"

ТАСС

О том, какие практики Дальнего Востока могут быть применены на Северном Кавказе, будет ли использован опыт свободного порта при реализации Каспийского хаба и что так тесно связывает два стратегических региона России — Северный Кавказ и Дальний Восток, — рассказал в интервью ТАСС на ВЭФ-2016 министр по делам Северного Кавказа Лев Кузнецов.

— На Госсовете по санаторно-курортному комплексу вы озвучили ряд инициатив, в числе которых распространение на курортные зоны режима территории опережающего развития (ТОР), который уже успел себя хорошо зарекомендовать на Дальнем Востоке и в моногородах. Какие требования должны быть к ТОР, если мы говорим о санаторно-курортном комплексе,  возможно ли Северному Кавказу перенять тот опыт, который есть сейчас на Дальнем Востоке?

— У нас создано очень много специальных режимов для инвесторов: и специнвестконтракты, и льготы, которые помогают реализовывать им проекты и привлекать деньги в регионы. Режим ТОР дает возможность комплексно по разным направлениям создать максимально комфортные условия для инвесторов: определить специализацию, не ущемляя права других, и выделить ту точку роста, которая сегодня важна для экономического и социального развития. Сейчас ТОР есть на Дальнем Востоке и в моногородах, на остальных территориях она начнет действовать только с 2018 года. Мы предложили, и Министерство экономического развития РФ нас поддержало, досрочно распространить этот режим на курорты, выбрать инвестиционно-привлекательные площадки: рассмотреть не только Кавказ, но и Алтай, Краснодарский край, Крым. Создать максимально благоприятный инвестклимат для данного направления, в первую очередь для частных инвестиций. Этот режим в отличие от особой экономической зоны более универсальная площадка с особым "стимулирующим набором" преференций для инвесторов. И его распространение на курортные зоны может благоприятно сказаться не только на инвестклимате, но и на качестве сервиса и услуг. Единственное, мы предлагаем отказаться от льгот по страховым взносам.

— В каких регионах Северного Кавказа вы хотите применить эту практику?

— Мы хотим применить комплексно, в первую очередь в Кавказских Минеральных Водах. Это и по масштабу достойная площадка, и с точки зрения специализации она является драйвером развития территории. Там не будет конфликта с другими отраслями, это даст новый импульс развитию территории. Почему еще Кавминводы этого заслуживают? Потому что это не региональный, не окружной, а федеральный и международный проект.

— На ВЭФ сегодня обсуждаются механизмы поддержки инвесторов. На Госсовете вы предложили для эффективных инвесторов предусмотреть льготное налогообложение. Это хорошо накладывается на идею по внедрению ТОР на Северном Кавказе.

— Подчеркну, что мы предлагаем льготное стимулирование для новых инвесторов. Очень важно через эти льготы не подорвать и без того хрупкую доходную базу регионов. Все-таки в режиме ТОР основная нагрузка ложится на региональный бюджет: это и местный налог на прибыль, и налог на землю, и другие преференции. Важно, стимулируя инвестора, делая благое дело, не создать дополнительных сложностей субъектам с пилотными проектами.

— Что делать с теми инвесторами и собственниками, которые не выполняют взятые на себя обязательства, но получили те или иные льготы на региональном уровне?

— На Госсовете я озвучил инициативу разработать режимы стимулирующие, но в то же время некоего дисциплинарного характера. Потому что курорт в отличие от других площадок очень ограничен сам по себе. Важно, чтобы на этой ограниченной территории максимально был задействован имеющийся ресурс и эффективно развивался именно курорт. Наша задача — понять, какие у инвестора сложности и почему он не реализует проект. Надо смотреть каждый отдельный случай. Тем, кто хочет вкладывать, нужно помогать, а тем, кто не вкладывает, нужно помочь решить проблемы, а дисциплинарные меры должны быть применены в последнюю очередь. Нужно создать прозрачные и четкие правила, которые бы подвигли инвестора воспользоваться поддержкой государства, привлечь партнеров и развить проект или отказаться от проекта в цивилизованной форме. Если взять те же ТОР, здесь, на Дальнем Востоке, есть специальные инвестиционные соглашения, которые четко регулируют права и ответственности сторон при невыполнении обязательств. Возвращаясь к курортам — должен быть применен точно такой же стимулирующе-мотивационный принцип, который создает условия для того, чтобы эта уникальная территория развивалась, а не доминировала по большому количеству недостроев или пустот.

— У вас есть список инвесторов, которые зашли с заявлениями, но по факту ничего не делают? Или это просто объекты, которые стоят много лет и в которые просто никто не вкладывает деньги?

— Первые, кто в этом списке должны быть, — это государственные объекты. Потому что много на курортах, особенного федерального уровня, государственной собственности. К сожалению, по большинству из них именно государство — неэффективный собственник. В том же Кисловодске и Ессентуках есть объекты, где ранее были санатории, но они по каким-то причинам сейчас не используются. Никаких активных действий балансодержатели, очень часто ведомственные, не предпринимают. Понятно, что при сегодняшнем состоянии бюджета они вряд ли что сделают. Мы предложили использовать как форму эффективного управления государственно-частное партнерство или привлекать бизнес к эффективному управлению через приватизацию, если объект не имеет какой-либо социальной значимости и может быть передан в руки частному бизнесу. К этому вопросу нужно отнестись чутко и внимательно: часть санаториев обязательно нужно сохранить в госсобственности, среди них — специализированные детские санатории, санатории для военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов. Остальных собственников можно и нужно стимулировать к повышению эффективности управления. К счастью, сегодня инструментов для этого достаточно. Мы предлагаем государству продемонстрировать свою активную позицию, а потом требовать от других такого же поведения.

— Вы также предложили вернуть экологическую экспертизу при строительстве и реконструкции санаторно-курортных объектов. Не станет ли это очередным бюрократическим препятствием и насколько она сейчас важна?

— Речь об объектах только в курортной зоне, это очень важно. К сожалению, в связи с изменением законодательства в 2014 году курорты ушли из особо охраняемых территорий и, соответственно, автоматически потеряли право проведения экологической экспертизы. Мы считаем — и опять же нашли полную поддержку всех коллег из экономического и социального блока, работавших над подготовкой Госсовета, — ценностью курортов являются природные и лечебные факторы. Мы обязаны передать будущим поколениям то, что является нашей государственной ценностью. Это наше самое конкурентное преимущество с точки зрения внутреннего, въездного, медицинского туризма в разрезе санаторно-курортного комплекса. Цель экологической экспертизы — не создавать дополнительные препоны для инвесторов, а защитить природу и сделать так, чтобы эти курорты у нас были и через 100, и через 200 лет и служили оздоровлению людей. Наша задача как государства — создать прозрачные механизмы прохождения этой процедуры. Мы хотим помочь инвесторам при разработке и проектировании объектов принять правильное решение.

— Когда вы планируете инициировать этот процесс?

— Как только выйдет поручение, думаю, что будут внесены поправки в соответствующий закон, связанный с правилом регулирования деятельности. Дальше будет принято решение представительным органом власти, и будет воплощаться в жизнь. Это будет не раньше 2018 года. Единственное исключение — это Кавминводы. Мы надеемся внести в правительство РФ до конца года закон об особом эколого-курортном регионе Кавказские Минеральные Воды, хотим реализовать его на этой территории. При положительном результате можно будет распространить практику через общее законодательство по всей территории России.

— Если продолжить тему законопроектов, то Минкавказ России является разработчиком законопроекта о введении курортного сбора. На Госсовете президент эту идею поддержал. Означает ли это, что курортный сбор может быть введен на всех российских курортах, в частности на горнолыжных?

— Это была совместная инициатива с полпредством СКФО и Ставропольским краем. Мы планируем осенью начать его разработку, а затем вынести на площадку правительства, а потом — на заседание Госдумы. Курортный сбор — это новация, за рубежом география его применения широкая. Наша ключевая задача — через курортный сбор повысить конкурентоспособность наших территорий. Как показывает практика, курорт только тогда привлекателен, когда хорошие медучреждения и гостиничные комплексы находятся в балансе с развитой городской и курортной инфраструктурой. К сожалению, в последние годы все легло на муниципалитеты и очевидно пришло в ненадлежащее состояние. Постоянного источника финансирования на поддержание инфраструктуры города-курорты не имеют. Сбор предлагается ввести, чтобы вместе с развитием санаторно-курортных учреждений дать возможность развивать вокруг территорию и создать комфортные условия для туристов. На федеральном уровне нужен четкий и понятный перечень направлений, на что он может тратиться. Правила расходования этих денег должны принимать сами субъекты, на которые в виде пилота этот проект, по нашей оценке, должен распространиться.

Изначально пилотным регионом для введения курортного сбора выбрали Ставропольский край, ежегодно турпоток на курорты края увеличивается. В этом году мы ожидаем более миллиона туристов. Но в процессе обсуждения заинтересованность проявили Краснодарский край, Алтайский край, Крым и город Севастополь. Было решено в законе дать право этим регионам выступить пилотными площадками для курортного сбора. Надеемся этот закон в ближайшее время разработать, тем более его все принципиально поддержали. Президент сказал, что надо взвешенно подойти к разработке законопроекта, сохранив доступность курорта, но в то же время дать муниципалитетам возможность повысить качество услуг и сервиса.

— Сейчас Дальний Восток активно занимается развитием внутреннего и въездного туризма, особую ставку делая на путешественников из Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Северный Кавказ пользуется популярностью у зарубежных туристов?  Есть ли перспективы по увеличению потока иностранных туристов в СКФО?

— Эта работа приобретает новое качество — совместно с Ростуризмом популяризируем наши курорты, мы интегрированы в процессы для того, чтобы показать, какими конкурентными преимуществами обладает Северный Кавказ. Пока акцент у нас на страны ближнего зарубежья. Только курорты Кавминвод ежегодно посещают более 90 тыс. иностранных граждан из Азербайджана, Армении, Казахстана, Узбекистана. В странах Ближнего Востока мы видим потенциал в разрезе медицинского и горнолыжного туризма. Заинтересованность бальнеологическими курортами Северного Кавказа выражает Иран, где спрос на лечебно-оздоровительный отдых растет. Кроме того, есть перспектива привлечения туристов из Китая в рамках запуска межрегионального туристического маршрута по кавказскому участку Великого шелкового пути. Туроператоры Поднебесной уже в конце сентября отправятся в инфотур для ознакомления с маршрутом и программой. Массовый поток туристов из Азиатско-Тихоокеанского региона — это вопрос времени. Будем смотреть опыт Дальнего Востока. Мы создали необходимую инфраструктуру, в частности, возвели самый высокий подъемник в Европе на Эльбрусе, на очереди — строительство медицинского кластера европейского уровня. Ценность наших курортов — во всесезонности и близких расстояниях. Турист за одну поездку по Кавказу может посетить много интересных мест. Сейчас мы запускаем новый проект "Шелковый путь", который проходит через древнейший город России Дербент. В Дербенте, кстати, начали строительство набережной, город благоустраивается.

И тем не менее в приоритете для нас отечественный турист. Важно добиться того, чтобы наш турист, побывав однажды в регионе, захотел вернуться и порекомендовал путешествие по Северному Кавказу своим родным и друзьям. Развитие туризма позволит усовершенствовать инфраструктуру, чтобы в каждом городе были туроператоры, гостиницы, сервис, транспорт.

— С точки зрения логистики нет ли подвижек по строительству аэропорта в Дербенте?

— В Дербенте мы точно не будем аэропорт строить, там нет такого турпотока. К тому же каждый регион на Северном Кавказе имеет современный аэропорт, пока этого достаточно для того количества туристов, которое посещает наш округ. Очень хорошо, что сейчас есть авиакомпании, обеспечивающие полеты внутри Северо-Кавказского региона. Например, между Махачкалой и Минеральными Водами, это придает мобильность и жителям округа, и туристам.

— По иностранцам обсуждали введение режима "свободного неба", если ориентируемся на туристический поток?

— Мы по Минводам обсуждали, у нас были предложения из Германии, Турции, Австрии, но с учетом кризиса процесс приостановлен. Но мы надеемся, что как раз турпоток и станет основой для того, чтобы опять поднять этот вопрос и вынести его на повестку дня.

— На ВЭФ отдельная сессия посвящена обсуждению возможностей развития международного медицинского кластера в свободном порту Владивосток, а ведь ваше ведомство как раз курирует реализацию проекта по созданию медкластера в Кавминводах. На какой стадии сейчас находится проект? Реализуется ли он с участием иностранных инвесторов?

— Мы уже утвердили медико-техническое задание. Соответственно, Внешэкономбанк как институт развития, который является акционером нашей корпорации, проводит дополнительную оценку бизнес-модели, что тоже очень важно. Сейчас выделяем деньги на проектно-сметную документацию (ПСД). Когда будет ПСД, тогда будет более предметный разговор с инвесторами. Да, на Петербургском экономическом форуме мы подписали с рядом компаний из Италии соглашения, подтверждающие их желание принципиально участвовать в этом проекте и в качестве строителей, и в качестве инвесторов. Мы уверены, что этот проект действительно жизнеспособен в нынешних условиях и отвечает и социальным, и экономическим вызовам.

— До конца года вы успеете объявить конкурс на ПСД?

— Мы планируем сделать все, чтобы его объявить, создана экспертная группа, которая сформирует конкурсные условия на ее разработку. Ресурсы все есть, понимание того, что мы хотим, тоже есть. Будем строить якорный проект — университетскую клинику, вокруг которой должны сформироваться все остальные составные части этого проекта. Мы считаем, что следующий год уйдет на разработку, и в 2018-м планируем приступить к строительству объектов медкластера в Кавминводах. По крайней мере, такую модель в бюджетных проектировках мы закладывали.

— Мы можем говорить о том, что Каспийский хаб, идея которого сейчас обсуждается, может включить в себя элементы свободного порта по примеру Дальнего Востока?

— Все режимы, связанные с логистической инфраструктурой, с налоговыми преференциями, заслуживают того, чтобы  рассмотреть возможность их применения. Лучше инвестиционные модели должны работать на территории всей нашей страны. Каспий для государства так же важен, как акватория Тихого океана. Сейчас на Дальнем Востоке изучают перспективы Северного морского пути — коридора между Азией и Европой. Мы же прорабатываем пути развития транспортного коридора "Север—Юг". В первую очередь речь идет как раз о создании Каспийского транспортно-логистического комплекса на базе Махачкалинского порта. У нас на Каспии есть три порта: Астрахань, Махачкала и Каспийск. Наша задача — не конкурировать, а дополнять друг друга, распределить движение грузов, особенно учитывая ограничение по тоннажности судов в Астрахани. Единственный порт, который не замерзает, — Махачкалинский. Мы должны использовать наши конкурентные географические преимущества. Сейчас мы подготовили проект "дорожной карты" по созданию Каспийского хаба и определили круг ведомств, которые будут привлечены к работе. Говорить о том, когда может быть разработана концепция и сколько понадобится частных инвестиций на ее реализацию, пока преждевременно.

— Как Северный Кавказ может сотрудничать с Дальним Востоком в части использования трудовых ресурсов?

— Это самое ценное. Исторически Кавказ был в хорошем смысле территорией, которая в советский период поставляла трудовые ресурсы всей стране. За счет этого осваивались нефтяные и золоторудные месторождения, металлургические проекты. Мы хотим эту практику возобновить. На форуме говорят, что проектов на Дальнем Востоке много, нужны ресурсы для их реализации. Мы сейчас работаем с Агентством по развитию человеческого капитала на Дальнем Востоке, интегрируем возможности Северо-Кавказского федерального университета и Дальневосточного, чтобы наладить общую систему подготовки кадров, при которой ребята с Северного Кавказа могли бы быть конкурентоспособны, востребованы на Дальнем Востоке и во всей стране.

Для молодых специалистов Северо-Кавказского федерального округа это возможность себя реализовать не только в своих регионах, но и за их пределами. Надо в первую очередь активировать трудовую миграцию. С вузами СКФО мы прорабатываем возможность целевой подготовки инженерных, менеджерских и других кадров для работы в инвестиционных проектах ДФО.

Здесь, на Дальнем Востоке, есть программы по адаптации рабочих кадров. Такой комплексный пакет, когда человек интегрируется в общество, сохраняя свои традиции, культуру. Кроме того, мы прорабатываем вопрос о создании на Северном Кавказе рекрутинговых организаций, которые взяли бы на себя организационное и информационное сопровождение первых пилотных проектов трансфера кадров. Осилит дорогу идущий.

 

11315 просмотров