Вестник Кавказа

Абхазия: кризис из пробирки -3

Спартак Жидков, Абхазия
Продолжение. См. так же  Абхазия: кризис из пробирки -2
... Единственным неиспользованным инструментом из политического арсенала противников Анкваба на ближайшие годы остается прямое силовое давление. В декабре 2009 года, накануне президентских выборов, радикальная оппозиция не скрывала своего намерения вывести народ на митинги протеста, еще не зная, чем выборы закончатся. То же самое наблюдалось летом 2011 года, но оба раза перевес победителя в первом туре был слишком велик. На парламентских выборах в 2012 году оппозиции удалось получить лишь треть голосов в парламенте, тем не менее 3 апреля 2012 года, в день избрания спикера, хаджимбисты собирались у здания парламента, настаивая, чтобы на этот пост был избран Рауль Хаджимба. Когда и это не сработало, оппозиция развернула борьбу за создание коалиционного правительства. Это требование было ключевым на митингах в Сухуме 28 февраля и 11 марта 2013 года.

Легко заметить, что попытки «подкорректировать» итоги всенародных выборов повторяются регулярно в течение последних нескольких лет. Небольшая численность протестующих и солидный перевес партии власти на выборах каждый раз позволяли Абхазии избежать опасного сценария. Если победитель на всенародных выборах хоть раз уступит силовому давлению, он создаст прецедент, который способен привести к полному хаосу в республике. Потому Анкваб и неуступчив в вопросе формирования коалиционного правительства, а вовсе не из нежелания делиться властью. Альтернативой сегодняшней реальности, когда на выборах наблюдатели проверяют буквально каждый голос и каждый высший чиновник обладает безусловной легитимностью, является ситуация, при которой любая сильная группировка начнет с оружием в руках требовать передела власти. И никто не дает гарантии, что если завтра оппозиция, условно говоря, навяжет президенту коалиционное правительство, послезавтра оно не будет сброшено в результате очередного митинга.

Словом, силовое решение проблемы бесперспективно, и лидеры оппозиции понимают это не хуже Анкваба. Но между насильственными действиями и традиционной политической борьбой имеется множество промежуточных вариантов, у которых есть общий знаменатель: давление на правительство посредством уличных манифестаций. Надо учитывать традиции абхазской политики: в 1990-х, когда у власти в Абхазии находились представители современной оппозиции, любой митинг с политическими лозунгами был явлением уникальным. С одной стороны, официальные идеологи жестко пресекали все попытки поставить под сомнение единство народа, возведенное в статус священного понятия. (Не случайно в 2000-х оказались созвучными названия крупнейшей провластной и крупнейшей оппозиционной партий – «Единая Абхазия» и «Форум народного единства»). Подчеркивалось, что в условиях противостояния с Грузией, непризнания и экономических санкций Абхазия не может позволить себе такую роскошь, как внутриполитическая борьба. Время от времени случались стихийные митинги бюджетников – из-за задержек зарплат или по другим причинам социального характера, но эти выступления почти никогда не носили политической окраски и властями не пресекались.
С другой стороны, среди абхазов уличные манифестации долгое время вообще были непопулярны: считалось, что такие акции – оружие слабых, а демонстрировать свою слабость никому не хотелось.

В 2000-х ситуация изменились, политические митинги перестали табуироваться и даже были взяты на вооружение теми, кто еще совсем недавно их категорически отрицал. И тем не менее в республике по сей день бытует мнение, что если даже небольшая группа людей выходит на митинг – значит, положение серьезное. На это и делают ставку радикалы. Проблема в том, что в глазах народа такие представления давно устарели. То, что в 1990-х потрясало устои и способно было привести к реальному кризису, сегодня оставляет равнодушным большинство. Вероятно, бывшие руководители, а нынешние оппозиционеры еще не осознали, что правила игры изменились. По их мнению, количество митингов неминуемо должно перейти в качество, и они искренне удивляются, когда этого не происходит.

В последние годы в Абхазии разворачивается борьба не двух политических сил – правительства и оппозиции, – а двух политических тенденций. С одной стороны – легитимность, когда руководство республики избирается на всенародных выборах; с другой стороны – силовые действия. А в условиях, когда та или иная группировка игнорирует результаты народного волеизъявления, безразлично, к чему она призывает на словах.

Большая часть политических сил республики поддерживает принцип демократических выборов, и это дает надежду на сохранение стабильности не только в самой Абхазии, что имеет особое значение накануне Олимпиады-2014, но и на Северо-Западном Кавказе, тесно связанном с Абхазией. Грузинская дипломатия в 2008–2012 годы приложила немалые усилия для расшатывания позиций России в этом регионе, хотя прошлогодняя смена власти в Тбилиси приостановила этот процесс. Однако полномасштабная дестабилизация в Абхазии может привести к высвобождению деструктивных сил к северу от Кавказского хребта, и результат будет таким же. Ведь неважно, с какой стороны загорается костер.
14425 просмотров