Как гамзатовские “Журавли” превратились в часть коллективного сознания

"Поэт он огромный, сделавший  знаменитым и Дагестан, и аварский язык, и свои горы. Сердце его мудрое, щедрое, живое. Я видел его во многих выступлениях, где он оставался гражданином, мудрецом, шутником. С врагами он сражался без жалости, бил их мудростью. Поэт он не только дагестанский, но и русский поэт", - говорил Роберт Рождественский о Расуле Гамзатове. Сложно сказать  точнее. Советский поэт Гамзатов писал на родном, аварском, языке, что не помешало ему стать одним из любимейших поэтов на всем пространстве СССР, сборники произведений которого оставались среди самых читаемых книг в любой библиотеке, в любой точки необъятного Союза.

Есть в творчестве  Расула Гамзатова строки, которые слышал каждый, родившийся в СССР. Речь идет о стихотворении "Журавли", впервые напечатанном в 1968 году в журнале "Новый мир" в переводе давнего друга Гамзатова Наума Гребнева. У этого произведения особая история. Изначально в первой строчке вместо слова "солдаты" было слово "джигиты".

Мне кажется порою, что джигиты,

С кровавых не пришедшие полей,

В могилах братских не были зарыты,

А превратились в белых журавлей…

Когда актер и певец Марк Бернес, известный, в том числе, по ставшей символом военного времени и памяти о нем песне "Темная ночь", а также послевоенным песням "От героев былых времен" (к\ф "Офицеры"), "Враги сожгли родную хату",  прочитал  стихотворение в журнале, он понял, что “Журавли” созданы для того, чтобы звучать под музыку. Бернес позвонил переводчику Науму Гребневу и сказал, что хочет сделать песню. Поэт дал согласие; были внесены  изменения в текст, и он приобрел более широкое звучание, обращенное ко всему советскому народу, напоминающее в первую очередь о Великой Отечественной войне:

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

Страстную, самобытную поэзию Гамзатова переводили на русский язык замечательные поэты, такие как Роберт Рождественский, Юнна Мориц, Яков Козловский, Елена Николаевская. Переводчиков Гамзатов выбирал сам, обычно из числа друзей институтской поры, в совершенном владении которых словом он не сомневался. Однако мощное воздействие стихов Расула Гамзатова на читателей невозможно объяснить удачным, профессиональным переводом и гением самого автора - произведения Гамзатова больше суммы этих слагаемых. В его стихах есть нечто неподвластное трудностям перевода, когда теряется душа стихотворения. Бывает одно и то же произведение в переводе и в оригинале утрачивают всякую связь - как бы талантливы ни были и автор, и переводчик. Со стихами Гамзатова - не так. Они словно говорят с читателем напрямую, будто и нет зазора между аварским и русским языками, а есть только общий язык большой поэзии, на который откликается душа каждого читателя. Не напрасно идея общего языка, понятного и людям, и птицам, пронизывает следующие строки:

Они летят, свершают путь свой длинный

И выкликают чьи-то имена.

Не потому ли с кличем журавлиным

От века речь аварская сходна.

Восприимчивость к искусству, способность сопереживать заложены в каждом человеке, и пусть в стихотворении говорится об аварцах, каждому читателю эти строки говорят о своем, заветном, и не важно, аварец он или нет. Автор говорит с читателем образами, находящими отзыв в каждом сердце. И стихи Гамзатова для каждого значат свое и важны по-своему, но для всех одинаково завораживающи.

“Журавли” знамениты настолько, что многие даже не знают имени автора строк - их популярность выходит далеко за пределы восприятия как поэзии - эти строки давно превратились в часть коллективного сознания и наследия жителей стран постсоветского пространства, в одну из нитей объединяющих их в общность, независимую от этничности и национальных границ. Представить себе нашу жизнь без этих строк - так же сложно, как  представить ее без поэзии вообще. В каждом  эти строки пробуждают свои чувства, но они всегда истинные и глубинные. В них  - гордость за отцов, дедов и прадедов, отдававших жизни за Родину, и осознание хрупкости и конечности человеческой жизни, и чувство преемственности поколений и неразрывной связи человека с природой.

Как же складывалась жизнь поэта, как он пришел к чувству всеединства человека с природой, общего для всех языка?

Гамзатов так пишет о своем рождении и детстве:

Родился я в горах, где по ущелью,

Летит река в стремительном броске,

Где песни над моею колыбелью

Мать пела на аварском языке.

Отец рассказывал ему аварские сказки. Поэт навсегда проникся глубокой любовью к родному языку. Тема аварской речи красной нитью проходит через его произведения.

Однако именно  переводы его стихов на русский язык  прославили поэта, так как  именно этот язык был языком межнационального общения в СССР.

Люблю язык тех песен колыбельных

и сказок тех, что в детстве слышал я.

Но рассказал о далях беспредельных

И всех сограждан отдел мне в друзья

Другой язык.

С ним шел я через горы,

Чтоб родины величие постичь

То был язык могучий, на котором

Писал и разговаривал Ильич.

И сердцем всем сын горца, я привык

Считать родным великий тот язык. 

Эти стихи, написанные Расулом Гамзатовым в юности, отражают богатство видения мира, присущее билингвам. В этой любви к двум языкам и культурам нет ни двойственности, ни противоречия. Напротив, те, кто может назвать родными два языка, обладают способностью видеть общее за частным, обостренным пониманием того общечеловеческого, что объединяет людей вне зависимости от национальности, религии и культуры. И Расулу Гамзатову, с его любовью к двум родным языкам и культурам, судьбою было предназначено объединять людей в общем восхищении красотой мира и жизни. Он переводил на аварский Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Маяковского, Тихонова... Единство человечества для поэта заключается в простых вещах, объединяющих всех - у каждого человека есть мать, родные места и родная страна, и каждый - часть природы.

По-другому написано в книгах,

А по мне, состоит человек

Из смещения солнечных бликов,

Шума  птиц  и шептания рек,

Смены рос и туманных спиралей

Пенья трав и молчания далей.

Огромное творчество вместило в себя стихи о месте поэта в истории, о любимых  горах, о народе, населяющем их, его обычаях, прекрасной, но суровой природе, о счастье и боли любви. Но особой для него тема  всегда была тема матери.

"...но мать жива, пока зажженный ею

огонь в душе сыновней не погас"

Именно через любовь к матери, самому близкому человеку на земле, каждый учится любить. Эта главная любовь - в основе чести горца, да и не только горца, любви к родным местам и стране:

Мне кажется тот, чью душа очерствела,

Кто детство забыл и родимую мать

Продаст незадорого друга и дело,

Тот  с легкостью родину может продать.

Великая Отечественная война навсегда оставила отпечаток на миллионах семей, не исключая и семью Гамзатовых  - два брата Расула погибли, защищая Родину. Однако тема погибших, превратившихся в журавлей, была навеяна визитом поэта в Японию в 1965 году. В Хиросиме он увидел памятник Садако Сасаки, заболевшей лейкемией после того, как на город в 1945 году была сброшена ядерная бомба.

Соседка по больничной палате рассказала ей, что, по поверью, всякий, кто сложит тысячу бумажных журавликов, сможет загадать одно желание, которое непременно исполнится (журавль считается символом долголетия, в том числе, победы над тяжелой болезнью, отравлением - обычно это объясняют тем, что журавль питается ядовитыми насекомыми, но остается невредимым). С того дня до момента своей смерти Садако успела сложить больше 1400 журавликов, и еще 1000 сделали ее одноклассники. Хрупкие фигурки оригами похоронили вместе с девочкой.

Во время пребывания в Японии Гамзатов узнал о смерти своей матери. Из впечатлений этой поездки, скорби о матери и братьях родились “Журавли”.

Когда было решено сделать “Журавлей” песней, композитор Ян Френкель согласился  сочинить музыку  к стихам, но почему-то долго не получалось. Когда же музыка была написана, Бернес, прослушав, песню заплакал. Слишком свежи были воспоминания для всего советского народа, еще болели раны войны.   Ведь для каждого из авторов песни эта война - не только судьба народа, но их личная судьба. Наум Гребнев воевал и был трижды ранен. Ян Френкель во время войны учился в зенитном училище и также был ранен. Марк Бернес неоднократно выступал на передовой с концертами. Песня  "Журавли" стала последней песней, которую успел записать Бернес -  это произошло за несколько дней до его смерти.

Слова "Настанет день и журавлиной стаей я поплыву в такой же сизой мгле из-под небес по-птичьи окликая всех вас, кого оставил на земле"  символичны и слова ее будто принадлежат певцу, предчувствующему скорый уход из жизни.

Бернес завещал играть "Журавлей” вместо марша на его похоронах. Тогда они были еще мало кому известны. Но к 25-летию Победы “Журавли” стали любимой песней поколения, прошедшего войну. Эта песня стала символом общей скорби по всем не вернувшимся с войны - и по мирным жертвам, таким, как Садако и миллионы других невинных душ, чья жизнь трагически оборвалась раньше срока. И хотя индивидуальный голос каждого человека исчезает с его смертью, но память о нем остается в сердцах потомков, музыке ветра, небе над закатными полями и журавлиных кличах.